Плач волка (ЛП) - Бриггз Патриция. Страница 7

Чарльз засмеялся, когда она вытащила их, но, видимо, ему было больно, потому что он быстро захлопнул рот и сделал неглубокий вдох.

— Мой брат положил их туда, — сказал он, когда смог отдышаться.

— Ты и его чем-то разозлил? — спросила она.

Он ухмыльнулся.

— Он утверждал, что в его офисе было только это, когда я пополнял свою аптечку.

Анна хотела задать еще несколько вопросов о его брате, но желание подразнить его исчезло, когда посмотрела на его спину. За те несколько минут, что она потратила на поиски бинтов, кровь просочилась из раны, намочив пояс его джинсов. Ей следовало оставить футболку в покое, пока она все не приготовит.

— Tarditas et procrastinatio odiosa est, — пробормотала она себе под нос и разрезала еще одну упаковку «Телфа».

— Ты говоришь на латыни? — спросил он.

— Нет, я просто часто цитирую эти слова. Предполагалось, что это говорил Цицерон, но твой отец сказал, что у меня неправильное произношение. Тебе нужен перевод? — Когда он защищал ее в первый раз, пуля прошла по касательной, оставив опухший красный след над более серьезной раной. Какое-то время будет больно, но это заживет.

— Я не говорю на латыни, — ответил он. — Но немного знаю французский и испанский. Промедление отвратительно?

— Именно это должна означать фраза. — Анна боялась, что только ухудшит ситуацию. С такой раной нужно обращаться к врачу.

— Все в порядке, — сказал он, заметив ее напряженный тон. — Просто наложи повязку.

Анна хмуро приступила к делу. Она собрала его длинные, влажные от пота волосы и перекинула их через плечо.

Повязки «Телфа» оказались недостаточно большими для раны на спине, поэтому она взяла две и прижала их к ране, придавив коленом, пока обматывала торс своего оборотня ветеринарным бинтом. Чарльз взял конец бинта и самостоятельно прилепил к своим ребрам. Анна же закончила его перевязывать.

Она знала, что причиняла ему боль. Он почти перестал дышать, стараясь делать частые неглубокие вздохи. Оказывать первую помощь оборотням было опасно. От боли волк мог потерять контроль, как произошло с Чарльзом этим утром. Но сейчас он вел себя очень тихо, когда она туго затянула повязку, чтобы удержать её на месте.

Анна использовала оба рулона бинта, стараясь не замечать, как хорошо ярко-розовый цвет смотрелся на темной коже ее пары. Когда мужчина находится на грани обморока от боли, неправильно замечать, насколько он красив. Его гладкая темная кожа обтягивала тугие мышцы и крепкие кости. Возможно, если бы от него не пахло так приятно под кровью и потом, она смогла бы сохранить дистанцию.

Мой. Он принадлежал ей, прошептала та часть в ней, которая не беспокоилась о человеческих ценностях. Какие бы опасения ни были у Анны по поводу быстрых перемен в ее жизни, ее волчья половина очень довольна событиями последних нескольких дней.

Анна намочила на кухне полотенце и вытерла кровь с его кожи, пока он приходил в себя после ее неуклюжих попыток оказать первую помощь.

— У тебя на штанах тоже кровь, — сказала она. — Джинсы нужно снять. Ты можешь просто волшебным образом их снять?

Он покачал головой.

— Не сейчас. Даже для того, чтобы покрасоваться.

Анна подумала о том, как будет трудно стягивать с него джинсы, и взяла ножницы, которыми разрезала его футболку. Маленькие и острые, они резали крепкую джинсовую ткань так же легко, как и футболку, после чего Чарльз остался в темно-зеленых боксерах.

— Надеюсь, у тебя качественное покрытие на полу, — пробормотала она, чтобы не думать о ране. — Будет стыдно испачкать его.

Его кровь окрасила весь причудливый рисунок на полу.

К счастью, персидские ковры лежали в отдалении и не испачкались.

Вторая пуля прошла прямо через его икру. И рана выглядела хуже, чем вчера, более опухшей и воспаленной.

— Кровь не испортит его, — ответил он так, будто у него на полу все время текла кровь. — Только в прошлом году нанесли четыре слоя полиуретана.

Все будет в порядке.

Для его ноги Анна выбрала другой яркий цвет — желто-зеленый. Как и розовый, ему шел яркий оттенок. Она использовала весь рулон бинта и еще пару повязок «Телфа», чтобы бинт не прилипал к коже. Когда закончила, одеяло, его одежда и пол оказались залиты кровью. Ее одежда тоже была не в лучшем виде.

— Ты хочешь, чтобы я отвела тебя в постель, прежде чем уберу этот беспорядок? Или отдохнешь несколько минут, чтобы прийти в себя?

— Я подожду, — сказал он.

Его черные глаза сменились на волчьи желтые, пока она работала. Несмотря на истерику, которую закатил этим утром и которая напугала чикагских волков, он умел держать себя в руках. Мог сохранять спокойствие ради нее, но она не хотела давить на него.

— Где у тебя прачечная? — спросила Анна, доставая смену одежды из своей коробки.

— Внизу.

Она открыла дверь между кухней и столовой, которую сначала приняла за чулан, и обнаружила лестницу. Анна быстро спустилась вниз. Прачечную она нашла в углу подвала, остальная часть помещения представляла собой полностью укомплектованный тренажерный зал.

Анна выбросила обрывки бинтов и грязной одежды в мусорное ведро рядом со стиральной машиной. Наполнила раковину холодной водой и засунула туда одежду отмокать.

Затем переоделась в чистую одежду, а окровавленную положила в воду. И нашла пятигаллоновое ведро рядом с сушилкой, в котором было сложено много чистых тряпок. Она взяла несколько штук, чтобы вымыть пол.

Чарльз никак не отреагировал и не открыл глаза, когда она вошла в комнату. Он должен был выглядеть глупо, сидя в окровавленном нижнем белье с полосками розового и зеленого бинта, но это же Чарльз.

Он оказался прав, кровь на полу отмывалась легко.

Анна быстро вытерла кровь с пола и встала, собираясь вернуться в подвал, чтобы выбросить окровавленные тряпки, но Чарльз поймал ее за лодыжку большой рукой. Она замерла, задаваясь вопросом, не потерял ли он наконец контроль.

— Спасибо, — произнес он спокойно.

— Я бы ответила, рада помочь в любое время, но если ты заставишь меня бинтовать тебя очень часто, мне придется тебя убить.

Не открывая глаз, он ухмыльнулся.

— Я постараюсь не истекать кровью чаще, чем необходимо, — пообещал он, отпуская ее.

Включив внизу стиральную машину, Анна вытащила замороженные буррито из морозилки. Если она была голодна, то Чарльз наверняка умирает с голоду.

Она не нашла в шкафу кофе, только растворимый горячий шоколад и разнообразные сорта чая. Решив, что сладкое было бы кстати, поставила греть воду для какао.

Когда все было готово, Анна отнесла тарелку с буритто и кружку с какао в гостиную и поставила их на пол перед Чарльзом. Он не открыл глаза и не пошевелился, и она не стала его тревожить.

Анна осмотрела дом в поисках спальни. Это не заняло много времени. Несмотря на всю роскошь обстановки и отделки, этот дом не был огромным. И в нем имелась только одна комната с кроватью.

Это вызвало у нее небольшую панику.

Анна откинула одеяла. По крайней мере, у нее будет еще несколько дней отсрочки. Сейчас Чарльз не в той форме, чтобы заниматься сексом. Как оборотень, Анна научилась игнорировать прошлое, жить настоящим и не слишком много думать о будущем. Это работало, пока настоящее было терпимым.

Она очень устала и сделала то, чему научилась за последние несколько лет: призвала силу своей волчицы. Но лишь слегка, чтобы другой оборотень не мог этого почувствовать, и если бы посмотрела в зеркало, то увидела бы собственные человеческие карие глаза. Но внутри она чувствовала себя по-другому. Она использовала волчицу, чтобы пройти через то, что ее человеческая сторона не пережила бы. На данный момент это придало ей больше сил и изолировало от забот.

Анна провела рукой по одеялу цвета лесной зелени — Чарльзу явно нравился зеленый цвет — и вернулась в гостиную.

Он все еще сидел на полу, но его глаза были открыты, а какао и буррито, которые она ему оставила, исчезли. Но его взгляд расфокусирован, а лицо все еще бледнее, чем обычно.