Добыча хищника (СИ) - Ромова Елена Александровна. Страница 29

Суров провел языком по нижней губе, глядя на Шилова исподлобья.

Он бросил папку на стол и откинулся на спинку стула.

– Я понимаю, – сказал он. – Девочка сейчас отдувается за все человечество.

– Остынь.

Не после того, что он видел.

Севастьянов будет еще несколько часов анализировать запись, а ему и одного раза было достаточно.

Видеть, как его девочку целует и обнимает другой мужик (пусть и пришелец), было физически больно.

Из кабинета Шилова он сразу направился на улицу, чтобы покурить. Стоя под открытым небом Старицы, наблюдая за миллионом звезд над головой, он думал о том, что раз ночь Эля отдала гребанному чужаку, то день – принадлежит исключительно ему.

Он скурил подряд несколько сигарет – не отпустило.

Его жизнь была пустой два последних года с тех пор, как он потерял сестру. Вероника была младше на девять лет, поэтому он всегда ощущал себя ее защитником. Чего ему стоило понять, что это была лишь иллюзия. Чужака, который ее пометил, он запомнил на всю жизнь, но не смог найти и отомстить. Это бессилие и беспомощность пробили брешь в его сердце…

Но Эля будто возвращала его к жизни. Если он потеряет эту девушку, он просто умрет.

Он прождал ее до самого рассвета, совершенно замерзнув.

Когда увидел, как по дороге трясется грузовик, машинально всунул в рот еще одну сигарету. Он беспристрастно стоял, пока солдаты откидывали брезент и опускали борт, но, когда Эля свесила ноги, Суров дрогнул – внутри что-то лопнуло, и по телу разлилось тепло.

Ее маленькие ступни в лаковых туфлях на высоком каблуке смотрелись потрясающе.

Он выбросил сигарету и подошел к фургону, лаконично отвечая на приветствия солдат.

– Привет, Эля.

Ее волосы были распущенны и почти доставали до поясницы.

Какая же красивая девчонка…

– Иди сюда, – он протянул руки, чтобы помочь ей спуститься. – Давай, Эля, я замерз.

Она поспешно соскочила вниз, оказываясь в его власти. Невесомая птичка.

Ее туфельки погрузились в осеннюю грязь, и Суров усмехнулся. Безмолвно он подхватил ее на руки, подбросил, перехватывая поудобнее, и пошел в здание лаборатории.

Если бы мог, не отпускал бы. Никогда.

Она пахла, как фруктовый леденец – сладостью, мармеладом, чистотой.

– Поговорим. Хорошо? – он, не останавливаясь, нес девушку в комнату, где ее разместили вместе с Рудовой.

Инны, слава Богу, не оказалось внутри.

Суров позволил Эле освободиться, и когда она отшатнулась от него, он облокотился спиной на стену и заложил руки в карманы военных брюк.

– Как дела? – спросил, понимая, что она просто в шоке от такого наглого вторжения в ее личное пространство и от вопроса, который и в обычной жизни можно считать простой формальностью.

– Все супер, – это было сказано тоном, который красноречиво говорил об обратном и даже чуть больше: слал Сурова в небезызвестный адрес.

– Хорошо поработала сегодня?

Вообще, он не собирался издеваться, но ревность засочилась в его словах против воли.

– Лучше всех.

Он напрягся.

Она отгораживалась всеми доступными способами, будто вычеркивая его из своей жизни. А как же тот день, который они провели в деревенском домике? Когда пили горячий кофе с молоком, танцевали и смеялись? Да, это был лучший день в его жизни!

Она сняла пиджак и посмотрела на него.

– Я хочу принять душ.

– Хорошо, – он скучающе откинул голову, касаясь затылком стены, – я подожду.

– Вы… вы еще хотели что-то сказать?

– Очень много чего.

– Про Тая?

Суров стиснул зубы.

– У меня собаку так звали. Хорошая кличка, – солгал он. – Не про него. Про него у тебя Суханов спросит и Галоян. Они от этого придурка кипятком писают.

– Ясно, – она смущенно отвела взгляд. – Про что тогда?

– Ты меня избегаешь?

Она прошла вглубь комнаты и села на свою узкую койку, которая скрипнула железными пружинами. Да, в таких местах удобство – последнее дело.

– Глубоководный удильщик приманивает добычу светом, – понуро склонив голову и сжав ладони коленями, произнесла она. – Добыча смотрит на свет и видит только его. Она не видит то, что скрывается во мраке. Но разглядев, она уже не может этого забыть.

– Прости? – сперва он даже не осознал, что она говорит именно о нем.

– То, что вы делали… – ее плечи напряглись.

Это было настолько неожиданно, что Суров оцепенел, словно пораженный ударом тока. Все его страхи воскресли и забили крыльями у него за спиной.

– Ты о моей сестре?

Говорить сейчас о ней – ковырять раскрытую рану спицей. Суров мог запросто истечь кровью.

Эля коротко покачала головой.

– Чтобы поймать Тая, вы использовали приманку.

Суров прикрыл глаза, тихо выдыхая.

– Да, – сказал он, будто ее слова нуждались в подтверждении. – У той девушки была метка. Это решение не было легким. Нам нужен был объект.

Эля поднялась за полотенцем и некоторое время нервно искала его по полкам.

Константин взъерошил волосы, ощущая, как его накрывает чертова опустошенность.

– Эля, – произнес он одними губами, – я до последнего буду за тебя бороться.

Схватив полотенце, она кивнула и поспешила скрыться за дверью душевой.

Суров протяжно вздохнул – вот и поговорили, черт.

***

– Это граната?

– Светошумовая граната, – Крылов поставил передо мной нечто вытянутое с круглой чекой. – «М84». Способна на несколько секунд вывести из строя противника. Яркость света равна семи мегакандел. Удобно носить в кармане.

Не думаю, что мне даже в мыслях будет позволено ее взорвать рядом с объектом. Но от подарка я не отказалась.

Крылов снова затянулся дымом и принялся чинить какую-то железяку.

Я медленно брела по лаборатории, вызывая удивление не меньшее, чем вызвал бы снежный человек, принимающий заказы за кассой «Бургер-Кинга».

– Вот и наша звездочка-Эля, – проворковал Суханов, раскрывая мне руки для жарких объятий.

Галоян, который держал стаканчик с кофе, скривился, будто вместо ванильного капучино обнаружил внутри двойной эспрессо.

Я уклонилась от излишнего внимания профессора Суханова, но Галоян успел преградить мне дорогу.

– Вам будет полезно узнать кое-что…

– Второй раз я на это не поведусь, – нахмурилась я.

Вид у меня был такой, что Галоян сразу отбросил идею со мной договориться.

– Вы скрываете его имя, – на его губах возникла улыбка торжества, которую мне захотелось стереть точным ударом в челюсть. – Ты сказала, что «Тай» – это сокращение его имени. Как его зовут в действительности?

Это последнее, что узнал бы умница-Давид, ведь стоит мне произнести имя чужака, он явится сюда, чтобы всех прикончить.

– Тайфун «Отрыв башки».

Губы Галояна дрогнули. Его психологические штучки терпели фиаско, если дело касалось меня.

– То, что вы потеряли голову, я вижу, – лаконично парировал он. – Об этом я и хотел поговорить, Элеонора. Все ваши реакции – это следствие метки. Имейте это в виду.

– Я знаю.

Неужели они считали, что у меня не хватит мозгов в этом разобраться?

Другое дело в том, что от знания этого факта, мое влечение никуда не делось.

Я преодолела несколько коридоров прежде, чем попала в кабинет Рудовой. Общение с ней казалось таким простым, будто я могла прийти к ней и излить душу, не получив в ответ ни капли осуждения. А, может, мне не хватало материнского тепла, когда можно просто пожаловаться и получить поддержку без тонн грязи и раздражения.

Я влетела в ее кабинет без стука, а когда попятилась было назад от увиденного, она вскинула голову и сказала:

– А, Эля… вовремя, стрекоза, подай вон тот белый флакончик!

Я залилась краской смущения, топорно вошла внутрь, пытаясь не смотреть на обнаженного по пояс Сурова.

Нависнув над металлической тележкой, я судорожно искала тот самый белый флакончик из десяти белых флакончиков.

– «Бетадин», Эля, – закатила глаза Инна: – Посмотри, какой шрам оставила. Да, ты просто мясник.