Аквариум. Геометрия хаоса - Кушнир Александр. Страница 50

«За последние годы мы с “Аквариумом” многого достигли, но сейчас эта фаза закончилась, — рассуждал Гребенщиков в Long Way Home. — По крайней мере, в Монреале стало очевидно, что мы делаем не то. Потому что мы стали повторяться… Так что нам надо распустить “Аквариум” и начать всё с самого начала, с пустого места».

Это было довольно дерзкое заявление. Оказавшись лицом к лицу с мировым шоу-бизнесом, БГ в полной мере ощутил размеры надвигавшейся опасности. По большому счёту, никого не интересовали «поиски нового звука» или «работа для вечности». Представители лейбла ждали от русского музыканта ярких радиохитов и соблюдения дедлайнов. Теперь Борис на собственной шкуре ощутил, что значила классическая фраза Pink Floyd «welcome to the machine».

Очутившись в тупиковой ситуации, Гребенщиков нашёл единственный выход. Он потребовал выписать в Америку Сашу Титова — мол, так работа пойдёт быстрее. На самом деле ему была необходима моральная поддержка и «плечо друга». Кенни Шаффер немного посопротивлялся, но пошёл Борису навстречу.

Приезд Титова в Лос-Анджелес добавил БГ уверенности, но в корне изменить ситуацию не смог.

«Radio Silence оказался проектом, задуманным с размахом, но осуществлённым неграмотно, — вспоминал басист “Аквариума” в интервью писателю Андрею Матвееву. — Притом что милейшие люди раскрутили CBS на огромные деньги и полномасштабную кампанию с интервью, турами и Дэйвом Стюартом, они совершенно не подумали о вопиющем несовпадении этой машины с антисистемной сутью “Аквариума”. Борис находился под колоссальным прессингом, поскольку на карту было поставлено очень многое. На него наседали со всех сторон».

Летом 1988 года лидер «Аквариума» неожиданно засветился на сцене переполненного стадиона Уэмбли. На историческом концерте в честь Нельсона Манделы Гребенщиков выступил в качестве «приглашённого музыканта в составе Eurythmics, и тот факт, что его гитара не была подключена к усилителю, не имел никакого значения.

Работа над альбомом медленно, но нервно подходила к концу. Уже были готовы девять композиций на английском, песня Вертинского «Китай» и вышеупомянутая Death of King Arthur. Саша Титов играл почти на всех треках, а Сева Гаккель и другие музыканты «Аквариума» — на одной композиции.

Надо признаться, что Гребенщикову не нравились запись вокала и финальное микширование, и он сумел убедить руководство лейбла перенести сроки выхода альбома на 1989 год. В качестве иллюстрации нечеловеческого напряжения приведём фрагмент малоизвестного интервью, данного Кенни Шаффером американской журналистке Дайане Мелцер.

«В августе 1988 года Дэйв и Борис смонтировали запись, — рассказывал босс «Белки». — И только спустя несколько недель БГ осознал: то, что получилось, совсем не было похоже на его собственные песни. Они стали отредактированными и слишком гладкими… Я как идиот кричал ему во всё горло, что запись — дерьмо! Борис, напротив, не особенно распространялся на эту тему, хотя я прекрасно чувствовал, насколько сильно он разочарован».

В этой ситуации Марина Алби оказалась куда менее политкорректной. Когда спустя много лет я попросил её подвести итоги этой истории, она высказалась крайне бескомпромиссно:

А в это время музыканты «Аквариума», которые были вынуждены остаться в Ленинграде, находились в глубоком кризисе. Стадионный тур по стране был прерван, не успев даже толком начаться. Казалось, что всё идёт прахом — денег не было, жёны отчаянно бухали, и в целом настроение было крайне упадническим.

«То, что Борис делает сейчас, не очень мне нравится… И как он относится к музыкантам, мне не нравится патологически, — сетовал Дюша в интервью писателю Александру Житинскому. — У Гребенщикова сложная проблема: он получил контракт и будет с ним копаться ещё очень долго. Он, к несчастью, потерял себя начисто».

Незадолго до завершения работы над книгой я побеседовал с Гаккелем о событиях того времени.

«У нас тогда постоянно менялись директора, — признавался виолончелист “Аквариума”. — К примеру, некто Виталий Калманов мог встать за пульт и считал своим долгом участвовать во всех фотосессиях и съёмках видео, так же как и подсидевший его позднее Андрей Белле. Такое ощущение, что Бобу это было безразлично, а я сходил с ума от всеобщего безумия. Оказывается, эта заноза так глубоко сидит, что спустя тридцать пять лет даёт о себе знать. Я до сих пор всех ненавижу».

Как известно, беда не приходит одна. За время отсутствия Гребенщикова его квартиру несколько раз грабили, пролезая внутрь через крышу. Воры вынесли всё что смогли, включая деньги, книги и коллекцию пластинок. После этого Борис заявил юристам CBS Records: «Я должен поехать домой. Мои ребята бедствуют. Я возвращаюсь, чтобы мы могли сыграть несколько концертов и заработать немного денег».

Представители лейбла нехотя согласились, но в ответ придумали провести в Ленинграде концерт «Аквариума» вместе с участниками Eurythmics. Мероприятие состоялось в Спортивно-концертном комплексе и было анонсировано как презентация ещё не вышедшей пластинки. Под прицелом телекамер музыканты исполняли старые хиты и материал из Radio Silence, но во всём происходящем ощущался некий привкус сахарина.

«Публика дважды аплодировала артистам стоя, но старые поклонники были разочарованы, — отмечал еженедельник The Village Voice. — Им казалось, что “Аквариум” стал мягче и эпоха закончилась».

Эти стадионные выступления дались БГ дорогой ценой. На сцене он выкладывался по полной, а в гримёрке долго и надрывно кашлял, поскольку пел простуженным. Он улыбался съёмочной группе, вёл себя сдержанно перед журналистами, но реально рисковал потерять здоровье.

«После этих концертов Борис пришёл ко мне и сказал: “У меня отнялась рука”, — вспоминала Людмила Харитоновна. — Я вызвала “скорую помощь”, и они констатировали у сына нервное истощение. Жена Люда просто доводила его своими скандалами. Она регулярно закатывала истерики и несколько раз пыталась выброситься из окна».

Через несколько недель лидер «Аквариума» вылетел в Лондон, где на студии Дэйва Стюарта дописал песню «Молодые львы» — последний трек в этой нереально тяжёлой сессии. В итоге альбом оказался компромиссом между саундом Eurythmics, иллюзиями Гребенщикова и стратегической линией CBS Records. По-русски этот синдром исчерпывающе описан в басне «Лебедь, рак и щука».

«Когда я зашёл в нью-йоркский магазин Tower Records, то просто налетел на две гигантские бронзовые буквы BG, — сообщал Гаккель в книге “Аквариум как способ ухода за теннисным кортом”. — Но что-то я не заметил, чтобы кто-нибудь эти пластинки покупал, наверное я просто попал не вовремя. Было немного обидно за державу».

Релиз альбома, в который было вложено более двух миллионов долларов, сопровождался туром по восточному побережью США и гастролями в Западной Европе. На концертах Гребенщикову подыгрывали Саша Титов и американские музыканты, выступавшие ранее со Стингом и Дэвидом Бирном. Помню, что спустя несколько лет мы с Борисом смотрели видеозапись одного из концертов Talking Heads, и Гребенщиков, глядя на экран, мимоходом заметил: «О, старые знакомые… Этот перкуссионист отъездил со мной весь тур Radio Silence».