Дядя самых честных правил 6 (СИ) - «Котобус» Горбов Александр. Страница 24
Я взял метрическую книгу и полил кагором срез страниц. Дал впитаться, прицельно плеснул на десяток-другой листов, выше и ниже того, где находилась нужная строка. Для лучшего эффекта добавил связку Знаков для «разжижения» чернил. А затем прошёлся по мокрым листам, размазывая концы строк тряпочкой. Завершил порчу церковного имущества простым «высушивающим» колдовством. Страницы слегка покоробились, а нужная запись превратилась в нечто неразборчивое.
«Дщерь Алексеева имеет глаза синяя, волошшш темшшш, осошшш шшшт же шш ишшшт».
Пусть теперь дотошный следователь, если такой появится и начнёт копать, выясняет, что здесь имелось в виду. Даже если он восстановит получившиеся «мазюки», то ни за что не догадается о подмене записи.
— Константин Платонович, вы закончили?
Во флигель вернулись Ларин и дьячок.
— Да, уже всё.
Я захлопнул метрическую книгу и положил на место.
— Не беспокойтесь, Фёдор Апполинарьевич, запись о вашем брате в полном порядке.
— Замечательно! Тогда не будем вас больше задерживать, Иван Васильевич. Надеюсь, вы передадите новому иерею о наших бедах.
— Конечно-конечно, Фёдор Апполинарьевич, — затараторил дьячок, — всенепременнейше. Вы столько сделали для прихода, что грех о вас не заступиться.
Мы попрощались с дьячком, сели в дрожки и отправились в обратный путь. Едва мы выехали за околицу Замотрино, Ларин спросил:
— Получилось убрать запись, Константин Платонович?
— Да, наилучшим образом.
— Вот и славно! Остальные документы я выправлю в Муроме чуть позже, а сегодня представлю Татьяну семье. Полагаю, будет неплохо ей задержаться у нас месяца на три.
— Зачем это?
— Ну как же! Она ведь теперь Ларина. Ей надо со всеми познакомиться, да запомнить хорошенько. Неплохо бы подружиться, узнать наши семейные традиции и шутки. Я бы даже сказал — вжиться в новую роль.
— Пожалуй, соглашусь. Но месяца будет достаточно.
Ларин кивнул:
— Пусть так. Но тогда ждём вас и Татьяну в гости на Рождество.
— Боюсь вас огорчить, Фёдор Апполинарьевич, но на Рождество не успеем, у нас запланированы некоторые дела. А давайте на Новый год?
Ответить Ларин не успел.
— Тпрруу!
Он резко дёрнул вожжи, останавливая дрожки. Впереди, поперёк дороги, стояла карета. Старая, видавшая виды, с облупившейся краской, но со свежим нарисованным на дверце гербом. А перед ней, опершись на трость, стоял тучный мужчина с неприятным лицом в оспинах. Шляпа на голове толстяка была мятая, с прилипшими к тулье соломинками, будто её хозяин ночевал на сеновале.
— Колбасов, — прошипел с ненавистью Ларин, — подловил, хитрый чёрт.
— А я ведь тебя предупреждал, Фёдор, — выкрикнул Колбасов дребезжащим голосом, — не ездить по моей земле. Предупреждал ведь? Теперь пеняй на себя.
Из-за кареты вышла троица мужиков с ружьями. Судя по рожам, помещик набрал себе помощников из бывших разбойников и каторжников.
— Ну-ка, опричнички, подстрелите лошадей моему соседушке. Чтобы не катался почём зря по чужой вотчине.
Даже без магического чутья было видно — ружья у эрзац-опричников обычные пороховые, никаких «огнебоев» там и близко нет. А у самого Колбасова имелся Талант, но какой-то тусклый и пожёванный как его шляпа.
Марья Алексевна настоятельно рекомендовала мне не трогать Талант, пока не научусь контролю над резервами. Но для таких случаев у меня имелся небольшой секрет, отработанный задолго до знакомства с Лукианом и «пересборки» Анубиса.
Small wand сам прыгнул в ладонь из кобуры. Я выставил руку и мысленно нарисовал Знак. Анубис мгновенно считал его, наполнил силой, и на кончике small wand’а засветилась вязь деланной фигуры. Раз! Знак рванул к поднимающим ружья опричникам. Два! Оружие окуталось эфирной дымкой. Три! Порох в казённиках перешёл в нестабильное состояние и взорвался, разнося стволы на железные ошмётки.
— А-а-а-а!
Один горе-опричник упал на колени, прижимая руки к лицу. Другой бросил обломки ружья и попытался заползти под карету, дёргаясь всем телом, будто червяк. А третий побежал в лес, громогласно вопя и размахивая руками.
Колбасов выпучил глаза и уставился на меня немигающим взглядом. Лицо его стало наливаться кровью, а губы сжались в гневе.
— Вы!
— Я, уважаемый, именно я. Будьте добры, освободите дорогу, мы торопимся.
— Вы никуда не поедете!
Полное красное лицо исказилось спазмом. Колбасов призвал Талант, вздрогнул всем телом и, взмахнув рукой, бросил в меня огненный всполох.
Мы с Анубисом сыграли трёхходовку почти на автомате. Я отпасовал ему образ Знака, он наполнил его силой и отдал обратно, я принял готовый символ и швырнул магический щит навстречу всполоху.
Деланная фигура и Талантное заклятье встретились в воздухе, сплелись на мгновение и громыхнули с яркой вспышкой. Взрывная волна прокатилась по дороге, ударила мне в лицо и сорвала с Колбасова нелепую шляпу.
— Сударь!
Я выпрыгнул из дрожек на землю, выпрямился и с угрозой посмотрел на противника.
— Вы оскорбили меня своим бездарным и недостойным дворянина нападением. Немедленно извинитесь, или я вызову вас на дуэль прямо сейчас.
Колбасов дёрнул подбородком, скривил губы и демонстративно сплюнул на землю.
— Перед тобой, вошь, что ли, извиняться?
— Фёдор Апполинарьевич, вы не говорили, что у вас такие беспардонные соседи, — я обернулся к Ларину. — Придётся преподать этой деловой колбасе урок хороших манер.
— Что⁈ — Колбасов побагровел ещё сильнее. — Да как ты смеешь, мальчишка!
Он вскинул руки, и с толстых пальцев сорвался ещё один огненный всполох. За такое дырявое заклятье покойная Диего выпорола бы меня вожжами. Я легко разбил его защитным Знаком и быстрым шагом двинулся к Колбасову. Рожу при этом постарался состроить самую зверскую.
— Вот тебе! Вот! Получай!
Колбасов продолжал швырять в меня всполохи, но с каждым разом они выходили всё менее убедительными. Последнее заклятье я даже не стал отражать Знаком, а позволил разбиться о защитную Печать на груди.
— Ну что, колбаса, — я улыбнулся, — сейчас я тебя поджарю за хамство и бесчестное нападение…
Он вскрикнул, уронил трость и бросился от меня за карету, как утка, переваливаясь на толстых ногах.
— Помогите! Убивают!
Ненавижу, когда перебивают и не дают договорить. Я кинулся за ним, выставив перед собой small wand. Убивать? Нет уж, не стоит этот глупый помещик такой чести. Потом ещё с властями объясняться, обязательно появятся какие-то родственники, жаждущие мести. Нет, я разберусь с ним по-свойски, так, чтобы на всю жизнь запомнил урок.
— Помогите!
С кончика small wand’а сорвалась молния и с шипением вонзилась чуть-чуть пониже спины Колбасова. Толстяк взвизгнул, схватился ладонями за зад и прибавил ходу.
— Стоять!
— Убивают! Спасите!
— Ах ты, зараза!
Анубису страшно понравилось швыряться молниями. Силы на них уходило всего капелька, так что он стал долбить, как автомат, синими росчерками по филейным частям Колбасова. А тот, не останавливаясь, бегал вокруг кареты и верещал, словно девица, обнаружившая перед собой мышь.
Бегать мне надоело круге на четвёртом. Я встряхнул small wand’ом, вложил силы чуть побольше и от души шваркнул Колбасова молнией между лопатками. Толстяк споткнулся, ноги у него заплелись, и он с размаху рухнул на спину в мутную лужу посреди дороги.
— Уби-и-и-ил! — причитал он, барахтаясь в грязи. — Убивец! Дворянина в грязь кинул!
— Цыц!
Я строго посмотрел на него, направив прямо в лицо small wand. Колбасов громко икнул и заткнулся, уставившись на меня с ужасом.
— Слушай внимательно, колбаса. Два раза повторять не стану. Ещё раз хоть косой взгляд бросишь в сторону Лариных, я тебя найду. Из-под земли достану. И медленно поджарю до хрустящей корочки.
Колбасов снова икнул и затряс головой.
— Н-н-н-н…
— Что? Не будешь?
— Ыыы! — он часто закивал.