Кукушонок - Lackberg Camilla. Страница 14
– Торнбьёрн, криминалист? И как это пережил Патрик?
В последнее время Хедстрём все болезненнее воспринимал любые изменения, и это стало предметом шуток между Паулой и Мартином.
– Тяжело, полагаю. Теперь вместо Торнбьёрна женщина, относительно молодая. Фариде, кажется.
– Относительно молодая – это как? – Паула рассмеялась.
Мартин покраснел:
– Ну, лет тридцать пять – сорок.
– То есть я, по-твоему, относительно молодая?
– Д-да… ты молодая, – Мартин покраснел еще больше. – Я вот, выходит… тоже молодой.
Улыбка Паулы стала шире.
– Ты никогда не состаришься, Мартин.
Он понял, что она имела в виду – его рыжие, вечно взлохмаченные волосы и веснушки, делавшие Мартина похожим на мальчика с тюбика «Каллес кавиар» [11]. Иногда это работало на него, но чаще против, поскольку плохо сочеталось с общепринятым представлением о серьезном, авторитетном полицейском.
Засигналил мобильный – эсэмэска от Патрика. Мартин прочитал ее и поднял глаза на Паулу:
– Патрик приедет, как только переговорит с виновниками вчерашнего торжества. Это ближайшие друзья жертвы. Но он получил список гостей и переслал нам.
Паула кивнула и включила компьютер.
– Да, список уже висит у меня в почте.
– Отлично. Можешь распределить фамилии между мной, собой и Йостой? Тогда мы сможем начать.
Мартин тяжело вздохнул и направился в свой кабинет. Что там еще скажут с похмелья эти потенциальные свидетели…
Рикард Бауэр проснулся с неприятным чувством, будто забыл что-то важное. Собственно, для него это было обычное чувство, но сегодня оно переживалось особенно тяжело.
Он ощупал правую сторону кровати, где обычно спала Тильда. По какой-то необъяснимой причине Рикард бывал страшно похотлив с похмелья. Тильде ничего не нужно было делать, просто лежать – у него трещала голова и без ее резких движений.
Но ее сторона была пуста.
– Тильда?
Вместо ответа – шум воды в ванной. Она моется. Рикард снова зарылся в подушки. Воспоминания о вчерашнем вечере промелькнули и опять ускользнули из сознания. Ловить их все равно что собирать туман горстями. Рикард услышал, как Тильда вышла из ванной. Отлично. Значит, теперь она ему поможет…
– О, ты проснулся.
Все надежды рухнули, как только он услышал этот тон.
– Да… – медленно ответил Рикард, в надежде получить объяснения.
Наверное, лучше было бы и дальше оставаться в неведении, но такое состояние не может продолжаться вечно. Это все равно что знать, что за углом тебя подстерегает грабитель.
– Ты чем-то расстроена?
Тильда демонстративно вздохнула и вытерла полотенцем волосы. Она была голая. Похотливость Рикарда боролась с отупляющей тяжестью похмелья, но сигналы о том, что что-то не так, похоже, еще не достигли его члена.
– Черт возьми, что ты о себе думаешь?! Ты опозорил вчера всех нас – и себя, и меня, и родителей! Это и в самом деле очень больно, неужели ты не понимаешь? Твои родители празднуют золотую свадьбу, а ты при гостях ругаешь отца… Ты перечислил все свои обиды за эти двадцать минут! И сделал это именно сейчас, когда нам больше всего нужна помощь твоей матери. Думаешь, после этого мы можем на нее рассчитывать, да? И по чьей же милости мы увязли в этом дерьме, как ты считаешь?.. По твоей.
Под потоком брани Тильды член ослаб, и Рикард в отчаянии сел на кровати, прислонившись к спинке.
– В дерьме? – переспросил он. – А как же все твои путешествия – в Дубай, Париж, на Ибицу? Ты так любишь строить из себя великосветскую даму – за чей счет, позволь спросить? Но стоит чуть перемениться ветру – и вот уже я во всем виноват… Это справедливо, ты считаешь?
Тильда молчала. Рикард раздраженно перекинул ноги через край кровати и сунул в гостиничные тапочки. Член определенно получил сообщение и окончательно сник.
– Ладно, вчера это было лишним, но старик все заслужил. И я готов подписаться под каждым своим словом, что бы я там ни говорил. В конце концов, мать – не единственный наш вариант. И я еще сумею на нее налечь, не переживай. Я делал кое-что и похуже вчерашнего, и она всегда прощала. – Он натянул джинсы и футболку. – Я ее любимчик.
– Да, и это самое странное, – пробормотала Тильда, но выражение ее лица смягчилось.
– Меня невозможно не любить, – Рикард улыбнулся самой очаровательной своей улыбкой.
Тильда фыркнула, но просветлела.
Рикард притянул ее к себе, чувствуя, что член снова оживился…
После того как Луиза спешно ушла, Эрика еще оставалась на веранде. Туман снаружи не развеивался, но таблетки уже начали действовать. И по мере того, как отпускала головная боль, Эрика все больше погружалась в размышления о событиях вчерашнего вечера. Что там говорила Вивиан? В прошлом Рольфа есть какое-то загадочное убийство? Полная решимости, Эрика вышла в прохожую, надела куртку от «Хелле Хансен» и шапку. С похмелья она мерзла больше обычного, поэтому, немного подумав, сунула в карман пару перчаток.
Эрика знала этот дом в Сельвике. Ничто не остается не замеченным на их побережье. Через пару сотен метров она стала задыхаться и умерила шаг. Легкие были готовы взорваться. Как видно, прогулки с Луизой еще не возымели должного эффекта.
Наконец впереди показалась маленькая желтая избушка. Отсюда открывался фантастический вид на залив, но только не сегодня, когда весь мир погрузился в мутную, серую жижу.
Неуверенность Эрики росла по мере приближения и достигла пика у двери. Она занесла руку и остановилась в нерешительности, не имея ни малейшего представления ни о самочувствии Вивиан, ни о том, дома ли та вообще. Но рука, как видно, приняла решение за Эрику и уверенно забарабанила по дереву.
Эрика отступила на шаг и стала ждать. Тишина – неужели и в самом деле никого? Потом послышались медленные шаги. Дверь открылась, и на пороге возникла Вивиан.
– Входите, – пригласила она, как будто ждала Эрику, и отошла в сторону.
Притолока была такой низкой, что Эрике пришлось пригнуться, хотя без обуви ее рост был не выше 168 сантиметров.
– Кофе у меня нет. Только чай, – беззвучно сказала Вивиан.
Эрика последовала за ней на крохотную кухню, интерьер которой, похоже, не обновлялся с пятидесятых годов.
– Ройбуш?
– Это было бы хорошо.
Эрика собиралась сесть за шаткий стол с потертой скатертью, но Вивиан остановила ее:
– Идите на веранду. Там светлее. Сейчас я принесу чай.
Эрика села в одно из плетеных кресел на веранде и подумала о том, что этот дом сдается приезжим и нет постоянного хозяина, чтобы заняться им всерьез. Наверняка его скоро продадут – немцам или норвежцам, которые всё здесь обновят и сделают ремонт. Может, Анна получит заказ… Она единственный в округе дизайнер по интерьерам.
Легкий скрип половиц объявил о приближении Вивиан с дымящимся чаем и сахаром в маленькой фарфоровой мисочке, которую она поставила на стол вместе с чашками.
– Возьмите. Может, молока?
– Нет, просто с сахаром будет хорошо.
Эрика дождалась, пока Вивиан сядет, и тихо спросила:
– Как вы?
Вивиан покачала головой.
– Я говорила об этом с полицейским и больше не выдержу, извините. Ни слова о смерти Рольфа. Но я могу рассказать о его жизни. Вы ведь за этим ко мне и пришли, да?
Эрика кивнула.
– Вчера за столом вы упомянули какое-то загадочное убийство, связанное с прошлым Рольфа…
– Признаюсь, я рассчитывала вас этим заинтересовать. Думала сделать дополнительную рекламу выставке Рольфа.
– Мне действительно стало любопытно. Уверены, что можете говорить об этом сейчас?
Эрика сглотнула. Вот опять: она навязалась женщине, только что потерявшей мужа… «Ты умеешь выбрать время» – так говорит об этом Патрик.
Вивиан протянула руку, покрытую возрастными пигментными пятнами, и похлопала Эрику по руке.
– Я действительно не знаю, что должно было быть на этой выставке Рольфа. И то же говорила тому странному молодому полицейскому в отеле. Но несколько лет тому назад, в Стокгольме, я как-то застала Рольфа с фотографией Лолы…