Мистер Ми - Круми Эндрю. Страница 32

— Господи, еще одна! — сказал я проходящей мимо меня девушке, увидев очередное название отдела — «Компьютерная наука».

— Науки размножаются, как кролики, — заметил я мальчику лет десяти — двенадцати (по крайней мере мне показалось, что ему не больше), который оказался служащим магазина и впал в такое же недоумение, когда я спросил его о картотеке, как Али в Диксонзе (примерно того же возраста и уровня умственного развития), когда я рассказал ему, что хочу найти в компьютере. Мальчик произнес бессмысленные слова «терминал пользовательского доступа», из чего я сделал вывод, что ему надо работать носильщиком на вокзале, поскольку ни на что другое он явно не способен.

— А это еще что такое? — спросил я спину нестерпимо надушенной женщины, преградившей мне вход в следующий отдел под названием «Развитие личности». Наверное, это о воспитании детей, решил я, мне это совершенно ни к чему. Но на полках я увидел книгу, озаглавленную «Планирование жизни. Как найти самого себя». Последнее время у меня возникало много проблем, связанных с поисками пропавшей книги или неуловимого автора (например, Розье). Но мне никогда не приходило в голову, что я когда-либо столкнусь с такой трудностью, как «найти самого себя». Как это понимать? Что когда-нибудь я забуду собственный адрес или номер телефона? Или вообще потеряю память? Конечно, мне хотелось бы вернуть миссис Б., но я и так провожу достаточно времени наедине с собой; не хватает еще волноваться, не потеряю ли я самого себя. А это еще что такое? Я протянул руку к стоявшей на полке книге «Песня жизни. Учитесь слушать свое внутреннее „я“. При этом я нечаянно толкнул надушенную даму, которой это вовсе не понравилось. Я готов признать, что до сих пор так же мало знаю о своем „внутреннем „я“, как и о терпеливом и все еще, слава богу, регулярном функционировании своего кишечника; но у меня нет ни желания, ни намерения прислушиваться к своему желудочно-кишечному тракту; точно так же я не вижу смысла в анализе „внутреннего «я“, чья единственная роль заключается в том, чтобы служить моторным отсеком моей спокойной и продуктивной жизни (между прочим, я получил очень положительный отзыв о своей статье о памятниках в «Скоте мэгэзин“), которая, как я надеюсь, продлится еще по крайней мере года два-три.

— Вы мне нарочно мешаете? — спросила надушенная женщина, доставая что-то о «Душевном оздоровлении» с того места на полке, которое я непреднамеренно закрывал рукой. Я убрал руку и решил поискать индекс где-нибудь в другом месте.

Поэтому я спустился на первый этаж и с удовлетворением заметил название большого отдела, извещавшее, что здесь можно найти «Все о Шотландии».

— Как было бы приятно, — сказал я проходящему мимо ребенку, который, по всей вероятности, тоже служил в магазине, — освежить в памяти отрывок из «Human Understanding», пришедший мне на память в связи со спагетти.

Однако, к своему разочарованию, я не нашел в этом отделе, где стояло множество шкафов, ничего, кроме дешевых романов. Даже Вальтер Скотт и Стивенсон были оттеснены на задний план авторами, чьих фамилий я никогда не слышал. Где Карлейль? Где, если на то пошло, Юм? Нет, Уотерстоун как был магазином журналов и газет, так им и остался, разве что здесь больше не продавали конфет и пирожных. Ни Босвелла, ни Барбора, ни Эркарта; Хогга тоже очень мало — лишь наиболее известное, а Кэмпбелла нет и в помине; также нет ни следа Томсона, словно он и вовсе не жил или, во всяком случае, не был шотландцем.

— Может быть, они его изгнали за то, что он сочинил «Правь, Британия»? — спросил я человека в галстуке.

Мне стало ясно, что надо поговорить с хозяином магазина: либо по злому умыслу, либо по некомпетентности детей, которые, может, и умеют складывать коробки, но в принципе не способны разумно расставить книги на полках, этот отдел был совершенно неправильно укомплектован. Где «Sartor Resartus» или «Приходские анналы»? Где хотя бы «Собака Баскервилей», «Ветер в ивах», «Питер Пэн»? Куда они запрятали прекрасных шотландских писателей, если их нет здесь? Хочешь верь, хочешь нет, я даже немного рассердился, хотя со мной это случается очень редко.

И тут кто-то дернул меня за локоть.

— Нашла! — воскликнула Катриона, показывая мне книгу в глянцевой обложке, которую я тут же узнал. Она нашла книгу Петри «Ферран и Минар», хотя я не мог себе представить, как ей это удалось, учитывая ее нелепый метод поиска, да к тому же еще в отделе «Наука вообще».

— Нет, мне все-таки надо поговорить с управляющим, — сказал я Катрионе, но она пошла занимать очередь в кассу. Не в состоянии ее дожидаться, я отправился на поиски — уже не картотеки, существование которой здесь, видимо, было так же маловероятно, как возможность найти на полках какую-нибудь книгу Адама Фергюсона или Дугалда Стюарта. По крайней мере, читая их, я провел бы время приятнее, чем прислушиваясь к моему внутреннему «я» и терпя раздражение женщины, благоухающей, как турецкий базар. Нет, я искал кого-нибудь из подростков с пластиковой именной карточкой на груди, именно эта карточка — и ничто другое — давала им право решать судьбу Лэнга или Локкарта. Я поднялся на второй этаж, что вызвало у меня небольшую одышку. «Самое нелепое — это то, что они даже больше не продают здесь газет!» — сообщил я джентльмену, поглядевшему на меня несколько ошарашенно, но, казалось, он был вполне удовлетворен биографией какой-то знаменитости, которую держал раскрытой в руках. Еще несколько шагов — и я опять оказался в отделах всевозможных наук: «Наука физики», «Наука окружающей среды» и так далее. Науки, как множащиеся княжества Центральной Европы, граничили с еще более огромной империей «Исследований»: «Исследования в области бизнеса», «Исследования в области культуры», «Исследования женской природы». Я подозревал, что все эти заштатные королевства при внимательном рассмотрении окажутся столь же беспорядочными, бесполезными и произвольными, как и великая Каледония на первом этаже, и что невежество местных служащих распространяется на весь магазин, так что дело можно поправить, только сбросив книги в общую кучу и расставив их заново.

Нет, мне определенно надо было успокоиться.

Я оказался на границе между «Компьютерной наукой» и «Математикой». Последняя привлекает меня не больше, чем зубоврачебное дело, навевая такие же воспоминания о мучениях, перенесенных в детстве. Но книги в другом отделе привлекли мое внимание красочными обложками и более или менее вразумительными заглавиями: «Путеводитель по Интернету», «Как освоить персональный компьютер», «Программирование на CGI»… Я стал доставать с полок и открывать книги, надеясь, что они приблизят меня к Розье, ксантикам и прочим чудесам, которые только Интернет мог предложить поисковой базе данных, где, разумеется, царил хаос, но хаос базы данных не шел ни в какое сравнение с неразберихой, отличавшей этот магазин.

Я спустился вниз как раз вовремя — Катриона приближалась к кассе. Когда она предложила сама заплатить за «Феррана и Минара», я чуть не взорвался от возмущения. Очевидно, я еще не совсем остыл от своих переживаний в отделе «Все о Шотландии». Я сказал ей, что не только заплачу за собственную книгу, но сделаю ей подарок, заплатив за ту, что она выбрала для себя, — что-то о ферментах. И я заплатил за эти две книги и за семь выбранных мной книг о компьютерах, которые стоили совсем недорого — меньше двухсот фунтов.

— Если вам нужна книга об Интернете, идите на второй этаж, — сказал я даме, с которой столкнулся в дверях. — Там они очень разумно расставлены.

Мы отправились домой.

Катриона начала читать о ферментах еще в автобусе, а я прочел введение к книге «HTML для слабоумных», стиль которой был совершенно не похож на все, что мне приходилось читать раньше, но имел много общего с теми «Интернет-страницами», что мне открыл мой компьютер. Я не понимал ни единого слова, но утешал себя мыслью, что, следовательно, я не принадлежу к числу «слабоумных», которым предназначалась эта книга.

Когда мы вышли на моей остановке, я сказал Катрионе, что ей, наверное, надо зайти в дом и забрать свою сумочку. Она бросила на меня странный взгляд и сказала, что никакой сумочки у меня в доме не оставляла. В таком случае, сказал я, давайте распрощаемся до завтра (к этому времени миссис Б. уже обычно уходила).