Пусть дерутся другие (СИ) - Булаев Вадим. Страница 48

Помощник прищурился, оценивающе склонил голову набок:

— Дружище! Мне кажется, у тебя достаточно мозгов осознать, что произнесённая ранее прелюдия более чем наполовину проходит по категории «Для служебного пользования». Все озвученные политические расклады и комбинации — про них ты не прочтёшь в сети. Об этом помалкивают. И если я говорю про поездку, то я заранее уверен в конечном результате, а с тобой валандаюсь исключительно по душевной доброте.

— Смело, — проявил я непокорность. — А если я встану и уйду? Или откажусь плясать под вашу дудку? Думаете, у меня кишка тонка?

— Так думал Кано. Был бы ты бесхребетным слабаком, разговор бы строился по другим лекалам... Но я, как видишь, предельно откровенен и информирую в максимально допустимых рамках. Нам не нужна твоя гибель или испорченная судьба. Это организовывается проще и дешевле. Нам, — помощник второй раз употребил обобщённое понятие, явно подразумевая нечто большее, чем этот кабинет и представительство в целом, — требуется сохранить существующее положение вещей. Отсрочить грядущую войну компроматов. Поверь, ни одна война, даже информационная, не проходит бесследно для рядовых граждан.

— Какая, к чёрту, война? Может, хватить ходить вокруг да около?

— С удовольствием. У фильма, в записи которого ты участвовал, состоялся закрытый показ с очень нехорошими последствиями, которые необходимо блокировать правдой. Той же самой, но с другим ведущим и, соответственно, с другим монтажёром. Глобально врать не надо. Оговаривать никого не надо. Надо посветить рожей перед камерами и отвечать на поставленные вопросы. Всё. Для этого ты попадаешь в Нанду, даёшь показания о том, как всё произошло на самом деле и утверждаешь перед заинтересованными лицами, что интервью Гленноу вынужденное, записанное под страхом физической расправы. Я бы обязательно упомянул карцер, в котором ты провёл незабываемые дни. Взамен мы вытаскиваем твоего друга из тюрьмы, организовываем его доставку на родину. Бонусом идут гарантии твоей личной безопасности и тридцать тысяч кредитов Федерации от правительства Нанды, половину из которых ты получаешь при отправке, а половину после генеральной пресс-конференции... Цени! Про деньги лично договаривался. Чтобы ты не голодал!

— Меня же убьют! — возмутился я, отказываясь прельщаться сладкими обещаниями. — Чтобы лишнего не болтал! Или розенийцы, или «титановцы».

— Успокойся. В КБР думают, что ты далеко за орбитой. Кано придержал информацию о твоём обнаружении, да и «Титана», напоминаю, больше нет. Менять тебя тоже не на что. Убивать особо некому. Так что без паники... Снова устроишься к нам каким-нибудь вторым помощником секретаря, сделав головокружительную карьеру с самых уборщицких низов, — шутка прошла мимо цели, вызвав лишь оскомину. — Отправишься в служебную командировку с положенными отметками во всех документах, об отлучке предупредишь, кого захочешь. Поживёшь на охраняемой территории, с персональной охраной и трёхразовым питанием. Включи мозги, мальчик. Кому ты, нахуй, сдался?

— Отказ, как я подозреваю, не принимается? — нецензурное уточнение помощника объяснила многое, подтверждая его настрой.

— Принимается. Хочешь валить — вали. Даже на «слабо» брать не стану. Но и на помощь не надейся. В Нанде, кому положено, уже знают, что ты тут прохлаждаешься на пляжах и какое решение примут они... — сотрудник представительства пожал плечами. — Просто забудь про нас. Сам расхлёбывай.

— Я вам не верю.

Ответом мне стал разудалый мужской смех.

— Правильно делаешь. Люблю пошутить, обнадёжить, а потом обломать. Характер такой... Кто тебя отпустит?.. И ещё, — помощник взял со стола коммуникатор, протянул его мне. — На, поговори.

— С кем?

— Узнаешь.

Видеосвязь, откликаясь на вызов, показала знакомую даму из космопорта. Ту самую, провожавшую меня у челнока.

— А... это ты, — сухо сказала она. — Я могу вытащить твоего приятеля так же, как и тебя. Но ты должен быть послушным.

— Сплошные слова...

— Подозреваешь обман?

— Верно.

— На здоровье. Просто определись, да или нет. С остальными вопросами не ко мне.

Связь прекратилась.

— Это, типа, приманка? Чтобы клюнул и поверил? — озлобленно бросил я, глядя прямо в лицо собеседника. Звонилка с потухшим экраном полетела на стол, изрядно треснувшись о клавиатуру.

— А ты думал, станем в ногах валяться, умоляя и упрашивая? — помощник покосился на коммуникатор, с вызовом хмыкнул. — Ждал, что будем бить на совесть и моральный долг перед покойной Роной Бауэр? Взывать к чувству боевого товарищества, требующего от тебя следовать принципу «своих не бросаем»?

— Да ничего я не думал.

— Молодец. Ты всего лишь опасаешься очередной подлянки и руководствуешься инстинктом самосохранения. В какой-то степени понимаю, и любезно не прошу понять меня. Потому станем реалистами, — помощник сохранял внешнюю веселость, вот только смеха в его взгляде было не больше, чем на кончике летящей пули. — Данный звонок служил демонстрацией задействованных возможностей и того, что это не моя личная инициатива... Предлагаю по-хорошему. Ты добровольно выполняешь озвученные обязанности, возвращаешь друга, получаешь деньги, а после с временным дипломатическим ID валишь к чёртовой матери с планеты или сидишь тут, грея задницу у океана. Отказываешься — мы передаём тебя СБН и умываем руки. Дальше сам. В любом случае, из здания ты выйдешь только для поездки в аэропорт. Усёк?

Я не особо долго размышлял. Поймали меня, как дошколёнка на конфетку. Сам пришёл, сам подставился... И да, этот «клерк» загнал меня в угол предложением разменять друга на очередной трёп перед камерами.

— Как вы вытащите Психа?

— По накатанной. Не заметим пару финансовых операций через «серые» фирмы. Согласуем разовое увеличение лимита поставок товаров околовоенного назначения. Короче, так же, как и тебя.

— А гарантии, что я оттуда вернусь? Только без сказок о неприкосновенности.

— Приглашение от правительства Нанды на проведение конференции по... да по чему-нибудь. Прибудешь как официальное лицо. Вот тебе и повод вернуться обратно.

— Деньги… это чтобы я не пошёл в отказ?

— Догадливый. Они уже на твоём счету. Так что ты ими повязан. Транзакция отслеживаема и отправителем выступает частный фонд, в попечительском совете которого…лучше тебе не знать.

— Мне пофиг. Можете забрать.

— Это твоё, Вит. Поступай, как тебе заблагорассудится. Возвращай, пропивай, жертвуй. Пятнадцать тысяч позволяют многое.

— Ёпта…Замазали.

— Ага, — немедленно откликнулся помощник. — Сочувствую, но отменять поздно… Я бы оставил, на будущее. Деньги уже ничего не решают.

Мудрый совет, только гадкий. Обложил со всех сторон и, при этом, делится жизненным опытом, как ни в чём не бывало.

— От вас какие условия?

— Полная откровенность во всех вопросах, кроме касающихся лично тебя. Помощь в судопроизводстве, если понадобится. Возможно, пресс-конференция для широких масс. Поверь, с этим затягивать никто не будет. Дальше — как хочешь. Про это я уже говорил. И последнее. История с маяком не могла вечно оставаться в тени. Рано или поздно она бы обязательно получила некоторую известность, напакостив многим.

— Это вы к чему? — опешил я от столь необычного утверждения.

— К тому, чтобы ты поскорее поставил в ней точку.

Интерлюдия №4

— Как прошло? — на секунду отвлекшись от монитора, спросил глава представительства у вошедшего в кабинет помощника.

— Со скрипом.

— Согласился?

— Да.

— Деньгами взял или Бауэром?

— Нахрапом.

— Что-то ты скуп на слова... Я ждал более развёрнутого ответа, в твоём стиле: «А куда бы он делся?» или «У него не было выбора».

— У Вита действительно не было выбора, — очень чётко выдал подчинённый. — И это не его вина, а банальнейшее столкновение продуманной подготовки с незащищённостью перед внезапным поворотом обстоятельств. Я думал, Самад сразу согласится, однако он до сих пор упрямится, подчиняясь неизбежному, но не сдаваясь.