Аристократ из прошлого тысячелетия (СИ) - Еслер Андрей. Страница 28

— Я никому не расскажу, — взглянув мне в глаза, произнесла Оксана.

— Я знаю, — с благодарностью ответил я.

Встав, попрощался кивком, отправляясь в дом, где принял душ и наконец-то сменил одежду.

На первом этаже собрались все те, кто вчера чудом спасся. Желания разговаривать ни у кого не было. Они ещё не спали, устало смотря перед собой.

— Советую отдохнуть, — высказался я. — У Академии будут выходные, но всё равно, не стоит подвергать организм лишним нагрузкам.

Ответом мне послужили полупустые взгляды. Словно говорил я вовсе не с людьми, а с бездушными стенами. Силы улыбнуться нашла в себе лишь Катя, сперва махнув на прощание рукой, а затем догнав меня.

— Можно с тобой? — спросила на выходе Ваймер.

— Можно, — просто ответил я.

Михаил ждал у входа, желания доставать меч в этот день не было. В этот день я прощался со своим родным братом.

Авто вырулило между сгрудившихся машин с логотипами телевизионных компаний и выехало на тракт.

По радио вещали о небывалом по масштабам разломе. Ведущие утреннего шоу были эмоциональны, они постоянно упоминали императора, будто тот был виновен во всех бедах этого мира.

Попросив Мишу прибавить громкости, я прислушался.

— Сегодня у нас в гостях тот, кто, пожалуй, может дать хоть какой-то вменяемый ответ. В то время, когда администрация нашего императора сохраняет молчание, мы пригласили в студию ректора крупнейшей академии в стране. Стародубцев Никита Владимирович лично расскажет нам о событиях, не побоюсь этих слов — кровавой ночи.

— Добрый день, уважаемые радиоведущие, прибыл, как только смог распределить силы и урегулировать взаимодействие спасателей и правоохранителей, — спокойно поприветствовал и начал беседу ректор.

— Никита Владимирович, — начала женщина. — Я приношу семьям погибших и вам искренние соболезнования, знаю, что многие студенты — часть вашей студенческой семьи. Я говорю о тех ребятах, что получили право на обучение и спонсируются лично пресветлым родом Стародубцевых.

— Спасибо, — сухо ответил Старик.

— Сколько сегодняшней ночью потеряла империя? — сокровенно спросил мужчина ведущий, театрально понижая голос.

— Вы хотели спросить, сколько потерял я, родители этих детей и их друзья? Это не оценивается, — резко изменился голос Старика, но я видел, что он попросту бравировал своим сочувствием.

Он это умеет, поставить на место, играть эмоциями, но мне не надо видеть этого человека, чтобы понимать, что ему сейчас всё равно.

В голове свербела какая-то мысль, я пытался её поймать, но мне слабо удавалось. Сказывалось жесточайшее похмелье, истощение резерва и бессонная ночь.

— Извините, — попросил прощения ведущий. — Так сколько же?

— Потери не так велики, как могли бы быть, мы попали на место разлома первыми, спустя двадцать минут, так как находились за пределами академии, — поделился Старик. — Но убитых было бы гораздо меньше, если бы паладины империи успели вовремя.

— Вы говорите о столичной страже? Что подчиняется напрямую императору и хранит спокойствие в городе? — уточнил ведущий.

— Да, именно о них, — твёрдо ответил Старик. — Ни для кого не секрет, что земли академии не автономны, а в особенности студенческий город. Он под покровительством императора, поэтому мы в любом случае были бы бессильны перед угрозой.

— Мне кажется, сегодня вся империя увидела, что подобные законы архаичны и чреваты неоправданными потерями, — заметил ведущий. — Сколько уже длится этот спор об автономности учащихся в академии? Вторую сотню лет, если я не ошибаюсь.

— Я уже отправил прошение об отделении земель, как и родители почти сорока студентов, погибших этой ночью. Не говоря уже о персонале и разрушенных домах, парализующих наш график занятий.

Слушая речи Старика, я всё больше уверялся в том, что что-то тут не так. Слишком избирательные темы и большой акцент на автономности академии, больше чем на людских потерях.

Они ещё несколько раз затронули тему старых законов, но в основном полезного в выступлении ректора было мало. Только укоры в сторону императора. Ведущим и не надо больше, они получили настоящую сенсацию. Уверен, заголовки завтрашних газет будут пестрить провокационными тезисами.

Вопрос, зачем?

— Миша, разворачивайся, надо заехать в центр городка… — попросил я водителя.

Машина тотчас остановилась и поехала в обратном направлении, плавно развернувшись.

Катя посмотрела на меня, скрывая удивление, но ничего не сказала.

— Где был твой дом? — осматривая пепелище, спросил я у Ваймер.

— Вот тут, — показала она на один из особняков, почти сравнявшийся с землёй.

Вокруг сновали люди императора, я заметил также пару преподавателей, что активно помогали гвардии и спасателям. В воздухе пахло гарью, от бывшего пожарища вверх поднимались робкие струйки дыма.

Катя последовала за мной, я вошёл внутрь дома, осматриваясь по сторонам.

Пол разметало, как и лестницу. Пришлось натурально перелезть через порог. Благо дом был невысоким, но я всё равно подал Кате руку, чтобы та не запнулась.

Ваймер посмотрела по сторонам с грустью. Это всё, что было у неё в жизни и сейчас этого не стало.

— Что ты ищешь? — настороженно спросила она.

— Совпадения, судьбу, карму, это называют по-разному, — отмахнулся я и попросил её замолчать, поднося палец к губам.

Рассматривая погром, я перешёл на астральное зрение, наблюдая за тем, как вокруг роятся духи. Но в магическом плане ничего необычного увидеть не удалось.

Поэтому выйдя из транса, провёл пальцами по уцелевшей каменной стене. Когда «материал» был собран, я растёр сажу на пальцах, замечая еле заметные кристаллические крупицы.

— Уходим, — приказываю Ваймер и первым покидаю дом.

Мы быстро садимся в машину, Михаил тут же трогается.

— Что ты увидел? — не отступилась Ваймер.

— Порошок, — честно ответил я. — Это мелкие частицы взорвавшегося накопителя.

— Демонической слезы? — ахнула Ваймер.

— Да, — кивнул я.

— Но у нас не было такого артефакта, я вообще никогда в жизни не видела подобного, говорят их осталось крайне мало.

— Один из таких артефактов взорвался в твоём доме, породив разлом, — прямо сказал я.

— Но, как он туда… — глаза Ваймер загорелись, она связала полученную информацию. — Ты же не думаешь, что во всём виноват ректор?

— А какие ещё есть варианты? — усмехнулся я. — Лучше расскажи мне о законах автономии земли под академией.

Катя прикусила губу.

— Эта тяжба длится слишком долго. Академия хочет получить статус независимого учреждения, а империя не даёт ей этого сделать, — сдув упавшую чёлку, напряжённо ответила старшекурсница.

— Тяжба значит? — задумался я, а руки уже набирали номер Романа.

— Добрый день, Антон Валерьевич, — поприветствовал меня финансист, имеющий хорошее юридическое образование. — Рад вас слышать, у вас всё в порядке?

— Мы же договорились, не выкать, — поморщился я. — Тоже рад тебя слышать. У меня есть вопрос.

— Внимательно слушаю, — тут же встал в стойку Роман.

— Что получит академия, если приобретёт статус независимого от империи учреждения? — задал я вопрос.

— Мне нужно время, чтобы подумать, это не телефонный разговор, — предупредил меня Роман. — К завтрашнему дню я постараюсь дать ответ.

— Спасибо, — я положил трубку.

Катя затихла, бросая на меня задумчивые взгляды.

— Никогда не любил политику, — поделился я, завязывая разговор, чтобы не уснуть.

— Если ты не будешь интересоваться политикой, не факт, что она не будет интересоваться тобой, — философски заметила Ваймер, находясь в лёгком шоке от моего откровения. — И всё-таки я не понимаю, зачем это нужно ректору.

— Мне надо говорить, что всё, что ты услышишь здесь, не стоит рассказывать Старику? — спросил я.

— Да, понимаю, — быстро кивнула Катя. — Куда мы сейчас?

— На похороны, — ответил я. — Или я могу подвезти тебя, куда скажешь.

— Нет, не хочу оставаться одной, — прикрыла глаза Ваймер.