Жажда расплаты - Михайлова Евгения. Страница 7

– А почему, можно уточнить?

– Мне хочется быть полезной нашим людям и за пределами работы. Я люблю животных, уборку, уход и всякое такое. И квартира Полуниных недалеко от офиса.

– Так дело в этом? В том, чтобы ближе добираться до работы?

– В каком-то смысле. Но это не главное. Я на самом деле хочу сделать добро и себе, и людям.

– Ладно. Я никогда не посредничаю в нерабочих отношениях и, по правде говоря, меня напрягает эта роль. Но ты права: мне это ничего не стоит, и я буду рад помочь тебе. Делать добро, как ты выразилась. Надеюсь, получится.

Антон отвел взгляд, в котором Галя могла бы прочитать сомнение. Оно было связано с маленькой уродливой тайной Галины. Но ведь ничего не предугадаешь в принципе, независимо от того, выполнит он эту просьбу или нет.

Заведующая отделом критики Валентина Полунина была полной добродушной блондинкой с ямочками на щеках. Ее облик меньше всего ассоциировался со словом «критика». Впрочем, и материалы, которые она сдавала в большом количестве, чаще всего носили комплиментарный характер, реже нейтральный. Критику Валя, видимо, оставляла в уме. Ковальский был уверен, что пышные похвалы Полуниной очень часто небескорыстны, и благодарность объекта имеет материальное выражение. Но это, скорее всего, даже не корысти ради. Муж Валентины – не последний бизнесмен, люди они состоятельные. Просто Валя создала свою систему деятельности: в ней все довольны, радуют друг друга и никто не в обиде. Как выразилась Галина, «добро и себе, и людям».

Живут Полунины в центре, в элитной квартире. И если их кошка на самом деле такая красавица, как говорила Галя, то это все вполне может стать очень сильным желанием одной загнанной, обездоленной и усталой женщины. Пожить в таком раю и в приятной компании недели две. Хоть столько… Валентина обычно берет отпуск на две недели.

Антон коротко изложил предложение Галины, Валентина удивилась и обрадовалась.

– Ну, прямо с души камень, Антон. Спасибо. Только почему она сама не пришла?

– Стесняется. Говорит, ты ее не знаешь.

– Близко нет, конечно. Но я вижу, какая это скромная и работящая женщина. И она же у тебя, наверное, сто лет работает. Ты бы не стал держать так долго ненадежного человека.

– Чуть меньше ста, – уточнил Антон. – Рад, что помог. Старался главным образом ради Норы.

– Так в том-то и дело! – воскликнула Валентина. – Для нас это мука – оставить ее не с тем человеком. К примеру, с моей племянницей, которая тут же притащит в квартиру бойфренда и, может, не одного. Для Норы – такой стресс. Она привыкла с нами спать, есть и обо всем разговаривать.

– Думаешь, она согласится с тем, что Галине придется каждый день ходить на работу?

– Да! – на полном серьезе воскликнула Валя. – Я ей давно объяснила: мама и папа должны ходить на работу, чтобы приносить тебе вкусняшки. Она сразу поняла.

Антон вошел в свою приемную и сразу наткнулся на страстно ожидающий взгляд Галины. «Что ж ее так разбирает», – с раздражением подумал он. Но вслух сказал:

– Все в порядке. Зайди к Валентине, договоритесь.

У Юлии

Время было уже обеденное. Обычно Антон просил Галю принести ему кофе с бутербродом из их кафетерия. Но в этот раз вышел из кабинета и сказал:

– Мне сегодня ничего не нужно. Не хочется. Зайду к Юле, она уже неделю рекламирует свою кофеварку. Скорее всего, и там бурда, но сейчас у Юли уже полно гостей, заодно и пообщаюсь, чтобы отдельно не вызывать.

– О да! – рассмеялась Галя. – Я проходила мимо: туда все идут косяком и не с пустыми руками. Так что там не только кофе.

– Вот именно, – заключил Антон.

Но в кабинет Виноградовой он пошел не сразу. Сначала поднялся на лифте на последний этаж их высотки и вышел на огромную панорамную лоджию, откуда видна едва ли не вся Москва. Здесь никогда никого не бывает, и Антон выбрал место, где разрешал себе подымить. У него слабые легкие. Антон курит очень редко, но сигареты всегда при нем – для такого случая, когда есть необходимость окутать и омыть крепким, терпким дымом все то, что не удается рассмотреть даже при ярком свете. А потом достать главное уже лишенным шелухи и рассмотреть проясненным внутренним взглядом.

Ковальский с утра оттягивает это решение – войти в кабинет Виноградовой, где, видимо, уже сидит Даша. В противном случае Юля уже разыскивала бы ее со свойственным ей энтузиазмом. Смирнова же должна сдать материал, а ее начальница с первого дня их сотрудничества ищет повод к ней привязаться. Когда Дашу только приняли на работу, Виноградова согласилась, чтобы новенькую подсадили в ее огромный, надо заметить, кабинет, хотела немного присмотреться и сработаться. А потом, когда Даше было бы удобнее работать одной, Юля не захотела с ней расставаться. Объяснила это постоянной необходимостью быстро решать рабочие проблемы и подменять друг друга.

Антон сначала удивился, но затем, как ему казалось, разобрался в мотивах Виноградовой. Она неглупый, проницательный и крайне самолюбивый человек, заслуженно считается сильным сотрудником. Плюс женская интуиция. Она, конечно, раньше других рассмотрела то, что с опозданием увидел сам Ковальский. Дарья Смирнова – не просто реальный конкурент для Юлии в профессии. Она ей крайне опасна как женщина. У Юлии много ярких достоинств, но красота не относится к их числу, что не мешает ей быть заметной, выделяющейся из ряда и эффектной. Даша – воплощение красоты, женственности и обворожительной недооценки себя. Дело, видимо, в воспитании, отсутствии опыта и слишком хорошем отношении к окружающим, от которых она наверняка привыкла видеть и ждать только искренность и доброту.

Рабочий кабинет Виноградовой давно уже стал салоном «У Юлии», куда в каждую свободную минуту стекаются все, кому хочется поболтать ни о чем и обо всем, проявить себя компанейским человеком, выпить кофе не на ходу и не в одиночестве, иногда и не только кофе. Юля сумела стать огоньком, приманкой и авторитетом. Ковальскому даже казалось, что она влюбилась в этот дружеский, творческий союз с одержимостью человека, который прожил значительную часть жизни со страшным дефицитом внимания и одобрения других людей. Она никогда не торопилась уйти с работы, засиживалась допоздна, утром приезжала первой. Да, конечно, Ковальский с высот своей недоступности, самоизоляции и отторжения любых необязательных контактов с окружающими так бы и считал Юлию врожденной фанаткой компаний… Если бы не заметил случайно и вдруг один ее взгляд, одно выражение и сжатые в сильном волнении крупные костистые руки. Было это несколько лет назад. В кабинете шумная, веселая компания, Юля громко говорит, хохочет, довольно удачно шутит… И тут в кабинет заходит Владислав Нестеров, задает ей какой-то рабочий вопрос, а она как будто даже не в состоянии понять, о чем речь. В ее выпуклых глазах орехового цвета горит нестерпимый свет. Антон вообще раньше не встречал такого взгляда – в нем были отчаянная, животная жадность, униженный призыв… А эти руки как будто сейчас вцепятся в человека, который спокойно стоит перед ней. Тогда Ковальскому и стал наконец ясен главный мотив Юлии. Весь этот балаган в кабинете, ее лидерство, все, что она говорит и делает, – всего лишь попытки задержать рядом с собой одного Нестерова, заинтересовать, увлечь, привязать. Конечно, остальным это уже было прекрасно известно. Все оказалось секретом Полишинеля – то, что Юля бешено влюблена в Нестерова, а он не всегда ее отталкивает. Другими словами – иногда использует. И, как многим «точно» известно, жутко боится, что это станет известно не столько жене, сколько тестю, который продвигает его по карьере и обеспечивает комфорт его семье.

Кто знает, сколько еще лет продолжалась бы эта вялая и не слишком романтическая «история любви», если можно так выразиться, если бы не появилась Даша.

– Боже мой, – наконец рассмотрел главное Ковальский. – Только такой надменный индюк, как я, мог не заметить перемены и в Юлии, и в Нестерове после появления Даши. В этот последний год Виноградова стала истеричной, постоянно взвинченной, она даже выглядит больной. Влад озабоченный, рассеянный, то возбужденный, то удрученный. Нестерова сегодня, кстати, до сих пор нет на работе.