Нечаянный брак - Андерсон Кэтрин. Страница 16

Она проснулась, когда солнце едва поднялось над горизонтом. Клинта рядом уже не было. Она мечтательно погладила простыню, которая еще хранила тепло его тела.

Знакомый шелест кукурузных листьев под ее пальцами заставил Речел улыбнуться. Прошлой ночью Клинт ворчал на эти листья, говорил, что надо побыстрее купить перьевой матрас, и смеялся до слез, когда она заметила, что ради такого матраса должно умереть немало цыплят.

Потом они снова занялись любовью. Сладкой, чудесной любовью.

Наконец-то после месяца постоянного напряжения и тревожных взглядов он занялся с ней любовью. И занимался до тех пор, пока она, поднимаясь выше и выше, окончательно не утонула в полнейшем блаженстве.

Несмотря на свой крайне ограниченный опыт, Речел не сомневалась, что ни одна распутница не могла бы полнее отвечать на его ласки. Но как же восхитительно подчиняться человеку, которого любишь!

Теперь она стала настоящей женщиной. Отчаянно, целиком и навсегда влюбленной в своего мужа. Счастливо улыбнувшись, Речел закрыла глаза. Внутри еще сохранялись мучительно-сладостные ощущения. Она чувствовала себя изменившейся, даже красивой.

И все из-за того, что муж ласкал самые интимные места, целовал, прижимался к ней своим мускулистым телом, буквально сводя ее с ума.

Она ждала боли, а он принес ей счастье. Она готовилась к разочарованию, но испытала блаженство. Вместо девичьей стыдливости она проявила страсть.

Желание снова окатило ее горячей сладостной волной, тело покрылось мурашками, и Речел непроизвольно вытянула ноги. Ей опять захотелось ощутить прикосновение сильной ладони Клинта.

Неохотно открыв глаза, она взглянула на розовато-золотистый квадрат окна. День обещал быть ясным и радостным. «Хороший денек для работы», — подумала Речел, обрадованная тем, что начинает думать как жена фермера.

В конце концов успех дела зависит от жены фермера не меньше, чем от наемного работника. Даже больше.

Она вспомнила горы чистой одежды для восьми человек, не говоря уже о еде, которая требуется, чтобы поддерживать силы братьев Рафферти. Клинту и Джереми нужно закончить сегодня ограждение, а Заку починить крышу курятника.

После завтрака ей самой предстояло заняться глажкой и обязательно взяться за штопку одежды. Кроме того, надо испечь хлеб, и пока Коди помогает Дэниелу вычистить конюшню, попытаться сделать малышу печенье, о котором он давно мечтает. Отступиться? Да никогда в жизни.

Речел уверенно отбросила стеганое одеяло. Пусть она не лучшая кухарка в округе и пол на кухне выглядит неподметенным. Зато Клинт последнее время гораздо чаще улыбается и меньше хмурится, Коди буквально расцвел, Джош, сидя в ванне, что-то насвистывает, а Мэт уже больше трех недель не мучается по воскресеньям от похмелья. Что касается Дэниела, то мальчик растет настоящим сердцеедом.

И все потому, что в доме появилась женщина. «Замужняя женщина, — подумала Речел. — Жена и будущая мать».

Мать? Господи, а ведь это на самом деле возможно.

Она благоговейно положила руку себе на живот. Ах как приятно было бы носить под сердцем ребенка. Их с Клинтом.

У нее даже выступили слезы при мысли о том, что она подарит мужу ребенка — маленькую темноволосую девочку с усмешкой Рафферти, которая ее так восхищала.

Розовощекую дочурку, может, целый выводок маленьких розовеньких дочерей. В конце концов он должен быть вознагражден за долгие часы утомительной работы и возни с младшими братьями, за то, что кормил, одевал и защищал их от всяческих напастей.

Торопливо одеваясь, Речел невольно представила, каким может стать в недалеком будущем этот дом. Бревенчатые стены оклеены веселыми обоями, слышится заливистый детский смех и восхищенные голоса их дядей.

В Рождество Клинт изображал бы Санта-Клауса. А на Пасху, когда все придут домой из церкви, Коди и Дэниел прятали бы крашеные яйца, а она готовила бы необыкновенно вкусный кофе и воздушное печенье. Они бы все вместе наблюдали, как младшие ищут яйца, чувствуя себя большой, счастливой семьей Рафферти. Поздно вечером они с Клинтом лягут в эту самую постель. Их брачную постель.

Все еще улыбаясь, Речел забрала назад волосы и перевязала их пестрой ленточкой, такой же яркой, как и ее настроение сейчас, и поспешила на кухню. Она нужна своей семье.

Глава 10

—О нет!

Речел бросилась к плите и, разгоняя на ходу клубы дыма, выхватила из духовки противень. Вместо аппетитно подрумяненных имбирных пряничков, которые она надеялась увидеть, когда замешивала тесто, перед ней лежали почерневшие, дурно пахнущие куски.

Начав день в приподнятом настроении, Речел не могла поверить, что все так быстро испортилось. И она еще считает себя женой фермера? Задыхаясь от разочарования, она выбросила неудавшееся печенье из окна прямо в грязь и тут же увидела Клинта, торопливо идущего к крыльцу.

— Черт побери, Речел, ты хочешь спалить дом? — насмешливо спросил он.

— Не вижу ничего смешного, Клинт Рафферти! — крикнула она в ответ. — Клянусь, на этот раз я сделала все правильно, а они взяли и сгорели. Я даже заставила Коди трижды прочитать мне рецепт, чтобы не вышло ошибки. Думаю, это из-за чертовой плиты. Ненавижу старую развалину!

— Ну же, дорогая, — начал Клинт, войдя на кухню, но Речел уже подлетела к нему. Глаза широко раскрыты, на шею упали несколько мягких каштановых прядей, выбившихся из-под ленты.

— Да, виновата плита, — заявила она. — Сам Господь Бог не смог бы приготовить что-то съедобное на таком… чудовище.

— Действительно, она немного старовата, но когда я ее покупал, Сэм Баттс клялся мне, что она в хорошем состоянии.

— Немного старовата, — возмутилась Речел, сверкнув глазами. — Это чудо техники устарело, когда Мафусаил был еще ребенком.

— Ты проверяла температуру? Кинула горсть муки на дно духовки?

— Конечно! Говорю тебе, все дело в плите.

— А когда ты проверяла, то хорошо видела, насколько потемнела мука?

— В общем, да. — Она неопределенно взмахнула рукой.

Чад уже немного рассеялся, и Клинт, увидев лицо жены, не мог не умилиться нежному румянцу, проступившему на ее щеках. От глубокого вздоха очаровательно приподнялась тонкая голубая блузка.

Он медленно подошел к Речел, пытаясь сохранять хладнокровие. Но, пресвятые боги, она была прекрасна в гневе. «Как и все остальное время», — подумал Клинт.

Черт возьми, он до сих пор не верил своей удаче.

— Если ты права, внесем в список необходимых покупок новую плиту. Сразу после новых очков, которые я куплю своей маленькой близорукой женушке. — Когда Речел недовольно сверкнула глазами в ответ, он поднял руку. — Если, конечно, предположить невероятное, что виновата не плита, а твое зрение. Когда не видишь, потемнела ли мука, то очень сложно отрегулировать температуру в духовке. Я не хочу винить тебя, дорогая, просто допускаю, что плита ни при чем.

Мягкие губы напряглись, подбородок чуть задрался.

— Но я была так осторожна!

У Клинта все перевернулось в груди при виде боли в ее глазах. Для него это был лишь противень сгоревшего имбирного печенья, но для Речел, судя по всему, он значил намного больше.

— Не горюй. Как только мы поедем в город и привезем твои запасные очки, такого больше не случится.

— Я обещала Коди имбирное печенье и молоко, когда он закончит свою работу. Губы у нее задрожали, и она отвернулась. Раньше Клинт не одобрял такого выражения чувств, считая это не просто лишним, но и проявлением слабости. Однако поведение жены почему-то его не раздражало. Он только благодарил Господа за то, что у него не было сестер, иначе они выросли бы избалованными плаксами.

— Коди все поймет, — сказал он, поворачивая Речел к себе. У него защемило сердце, когда она заплакала.

— Нет, не поймет, и его не за что будет винить, — пробормотала она. — Обещание есть обещание.

Клинт обнял жену, с радостью вспоминая теплоту ее мягкой кожи и то, как охотно разрешила она войти в нее…