Стрела (Плененный любовью с исправлениями) - Маккарти Моника. Страница 63

Но два дня назад – это не сегодня. Два дня назад Грегор не знал, что свадьба, которую он действительно ждал с нетерпением, на самом деле обман. Два дня назад ему не хотелось оторвать чью-нибудь голову – предпочтительно свою собственную.

Господи, он поверить не мог, каким был идиотом. Он действительно думал, что Кейт – другая. Он думал, что она в самом деле любит его, по-настоящему.

Но что бы она там ни чувствовала, ему все равно. Ему не нужна ее любовь. С него довольно игр, достаточно ловушек и хвастовства на всю оставшуюся жизнь.

Грегор яростно выдернул непослушную стрелу из мишени. Он промазал по одной и единственной причине. Потому что совершенно не может сосредоточиться. Он не может прийти в себя, когда больше ничего для него не имеет значения.

Он не знал, почему позволил Кейт так глубоко себя ранить. Почему он по-прежнему так зол? Почему не может перестать об этом думать? Ему должно быть все равно, черт подери! Она станет его женой, но это все. Она не имеет для него значения.

Возвращение домой должно было отвлечь его и прочистить голову, а не все усугубить. Грегор не должен был с ней связываться. Он должен был выдать ее замуж и избавиться от нее, как и собирался. У него есть дело, черт возьми! Король на него рассчитывает. Его друзья на него рассчитывают. Он их не подведет.

Грегор не может позволить себе потерять ясность мысли. Особенно, когда они так близки к цели. И это значит, что он должен выкинуть Кейт из головы навсегда. Он должен стать таким, каким был до того, как его обдурили.

Максорли и Макруайри уже возвращались обратно в бараки, когда Грегор вернулся на линию. Но Кэмпбелл его ждал.

Прославленный следопыт какое-то время молчал. Он только смотрел на Грегора пронзительным, всепонимающим взглядом, от которого у последнего возникло ощущение, что первый видит его насквозь.

Неожиданно Кэмпбелл распрямился, почувствовав ее приближение еще до того, как Кейт завернула за угол. Его напарник может предчувствовать события. Это пригождалось им не однажды.

Один взгляд на ее отчаявшееся лицо дал Грегору понять, что она обнаружила, что он сделал. Он ожесточил свое глупое сердце, которое почувствовало укол не заслуженного ей раскаяния, и обернулся к своему напарнику.

– Чтобы между вами ни произошло, – сказал Кэмпбелл, – исправь это. Ты нам нужен.

Грегор мгновение удерживал взгляд друга, а затем решительно кивнул. Именно это он и собирается сделать.

Глава 21

Кейт едва поприветствовала Кэмпбелла и подошла к Грегору. Она смотрела только на него. Преследующий взгляд. Глаза, наполненные болью, осуждением и недоверием. Глаза, которые умоляли сказать, что она ошибается, что Грегор этого не сделал.

Она была натянута, как один из его луков, руки сжаты в крошечные кулаки, стройное тело все подобрано и напряжено.

– Где они?

Он не стал притворяться, что не понимает.

– Дети были возвращены в свои законные дома и семьи.

Ее кулаки сжались крепче, а губы побелели. Но именно пелена слез заставляла грудь сжиматься, а легкие – гореть. Кейт излучала спокойную ярость, Грегор видел ее обиду и боль и знал, как она близка к тому, чтобы потерять самообладание. Не плачь, черт возьми! Грегор растеряется, если она заплачет.

Проклятье, ему должно быть все равно! Она его обманула. Использовала. Заставила думать, что любит по-настоящему. Заставила хотеть чего-то, чего он никогда раньше не хотел. И этого он не может простить. Какой бы несчастной она ни казалась.

– Здесь их настоящий дом. Мы их семья.

Ее обвиняющий взгляд пронзил его совесть, выпуская на свободу бушующий внутри гнев.

– Ничего подобного. Это иллюзия, которую ты создала, и ей нет места в реальности. Этим детям здесь не место, они должны быть со своими семьями – своими кровными родственниками.

Кейт пораженно отстранилась.

– О чем ты говоришь? Их же бросили!

– Эдварда и Матильду – да. Но у обоих есть родственники, которые с удовольствием их забрали.

Он не стал упоминать о предложенном им щедром содержании.

– Ты разыскал их родственников? – Она говорила тихим, тонким голосом, отчего казалось, что ей снова двенадцать.

– Это было несложно. Понадобилось только навести кое-какие справки.

Кейт моргнула и уставилась на него.

– И тогда ты от них избавился. – Ее голос надломился, и что-то внутри него повернулось – сжалось, перехватив дыхание. – Как ты мог, Грегор? Как ты мог отослать их, даже не дав мне попрощаться?

Грегор пошевелился, не в состоянии полностью игнорировать вызванное ее вопросом неудобство. Она не может винить его за то, что он сделал, но, вероятно, может за то, как сделал.

– Я думал, будет лучше избежать сцен. Что хорошего выдирать рыдающих детей из твоих рук? Ясный разрыв был лучше для всех.

– Ты так думаешь? Ясный разрыв? По крайней мере, они бы знали, что я любила их, а это гораздо больше, чем им приходилось испытывать. Мой отец ушел, ничего не сказав напоследок, и, позволь заверить тебя, в этом не было ничего ясного. Что они должны думать? Как ты мог так с ними поступить? Как ты мог выместить предназначавшийся мне гнев на них?

– Мое решение не имело к тебе никакого отношения. – Оно имело отношение к нему. Так будет лучше для всех. Этим детям здесь не место, как бы Кейт этого ни хотелось. – Ты знала, что рано или поздно это случится. Я говорил тебе с самого начала.

Ее глаза блестели от злых слез, но она не могла с ним спорить.

– А что с Пипом? Он тоже вернулся к родственникам?

На этот раз Грегор ни капли не почувствовал себя виноватым.

– В этом не было необходимости. Его мать жила совсем недалеко.

Кейт выглядела напуганной.

– Ты отправил его назад к матери? Как ты мог? Кто знает, что она заставит его сделать в следующий раз?

Он сощурился.

– Так ты была в курсе махинаций мальчишки?

– Пип мне все рассказал, но ты ничего не понимаешь. Его мать заставила его сделать это, а потом угрожала, что заберет, если он не будет приносить ей деньги.

Являются ли ее слова правдой, не имело значения.

– Ты не имеешь на них никаких прав, Кейт. Ни на одного из них. Они не твои.

– Я люблю их. И может, для тебя это ничего не значит, но для меня это все.

– Да, я знаю, чего именно стоит твоя любовь. – Грегор не скрывал сарказма. – Тебе, может, и удалось заставить меня жениться, но я не собираюсь забирать детей из их семей, чтобы удовлетворить какие-то детские фантазии об идеальной семье.

Он мог бы с таким же успехом ударить Кейт, настолько сильным оказался болевой шок. Но она не сломалась и не зарыдала. Она просто стояла и смотрела на него, но тишина отчего-то была вызывающей и укоризненной одновременно.

– Я не заманивала тебя, Грегор. Я не посылала за Джоном.

– Значит, мой брат лжет?

Она покачала головой.

– Я этого не сказала. Но я не посылала Пипа за ним. Я не знаю, почему он пошел.

– Это очень удобно, что Пипа с нами нет, чтобы все объяснить.

Ее щеки сердито вспыхнули.

– И кто в этом виноват?

Они смотрели друг на друга в холодном прозрачном свете дня, и эмоции опасно сворачивались между ними. И что-то еще. Что-то еще, что Грегор не желал принимать. Яростное, безумное влечение, которое не разбирает, где любовь, а где ненависть. Оно вспыхивало и потрескивало между ними. Грегор все равно ее хотел. Так сильно, что у него руки чесались обнять ее и прижать к себе. Получить ее. Наказать ее за то, что заставила его поверить ей, как последнего дурака. Как Кейт могла так поступить?

Он почти ненавидел ее за это. Грегор распрямился. Собрался.

– Значит, факт, что я проснулся и не обнаружил тебя рядом, а потом вдруг в твою комнату заявилась толпа, – простое совпадение?

Кейт выдержала его взгляд и не отвернулась.

– Да.

Он ничего не сказал, но стиснул челюсти до боли в зубах.