Пляска в степи (СИ) - Богачева Виктория. Страница 21

Княжна Рогнеда, сидевшая на полу подле лавки, не подняла и головы.

Крут глядел на князя, словно тот лишился рассудка. А вот Некрас Володимирович, напротив, даже сдюжил улыбнуться. Хлопнул себя ладонями по бокам и подошел к Ярославу Мстиславичу, протягивая руку.

— Не держи на меня зла, князь. Не мыслил я, что так все обернуться может… никогда я не хотел, чтоб была промеж нами обида какая, али иное что.

— Я разумею, — отозвался Ярослав Мстиславич.

Они скрепили новую договоренность рукопожатием, и князь вновь заговорил.

— Скрепить сватовство мне нечем. Обручи, которые дочка твоя сняла, я назад не возьму. Пусть их переплавят, сослужат кому-то добрую службу.

— Что-нибудь да придумаем! — Некрас Володимирович махнул рукой.

От облегчения, что удалось сохранить союз да дочкину жизнь, ему все нынче казалось по плечу.

Поймав наконец взгляд своего князя, воевода медленно покачал головой. Ярослав не повел и бровью. Лишь дернул резко плечом: злился. Крут подавил вздох и переступил с ноги на ногу.

— Завтра поутру уедем в Ладогу, — сказал Ярослав, дождался кивка Некраса Володимировича и вышел из горницы прочь.

Сидевшую на полу княжну Рогнеду он обошел далекой стороной, словно чурался не то, что ее коснуться — рядом оказаться. На вторую княжну, свою невесту, даже не взглянул. Крут медленно заковылял следом за князем. Он едва переступил порог горницы, как у него за спиной разом заговорили. Казалось, княгиня спорит о чем-то с мужем. Воевода мотнул головой, чтобы не слышать. Довольно с него княжеской семьи.

Крут вышел во двор и увидел, что уже рассвело. Занимавшаяся заря окрасила небо светло-розовыми мазками. Он пошел к клети, намереваясь крепко потолковать с князем, но не поспел: тот как раз выводил из конюшни неоседланную Вьюгу. Воевода и моргнуть глазом не успел, как Мстиславич пересек двор, выехал сквозь ворота, спешно распахнутые слугами, и был таков.

Проводив его взглядом, Крут выругался сквозь зубы. Ведет себя словно мальчишка! Хотя бы отрока своего сопливого взял, всяко надежнее. В клети дружинники встретили его радостным, сдержанным гулом. Кто-то принялся хлопать его по плечу, но был остановлен подзатыльником старшего кметя.

— Уморишь воеводу, остолоп!

В глазах парней помимо радости проглядывались невысказанные вопросы. Про Рогнеду ведали уже все. А кто не ведал — так ему рассказали.

— Князь сказал, что завтра поутру едем в Ладогу, — помедлив, заговорил воевода.

Довольный ропот облетел тесную клеть, куда набилась дюжина парней. По дому тосковали все. Никто не спросил, да и Крут не стал бы говорить, что порешили со сватовством да с союзом между княжествами. То не их дело. Надо будет — князь сам все расскажет.

— Вымеска этого связали да бросили в клеть, — рассказал ему кто-то из кметей, на том и покончили.

Крут не вернулся в княжеский терем, в горницу, в которой провел минувшие седмицы. Остался в клети с дружинниками. Ноги его больше не будет в том тереме, так порешил. Любо князю — пущай. А он здесь будет.

Ярослава ему пришлось дожидаться долго. Уж прошла утренняя трапеза, когда вернулся князь на взмыленной Вьюге.

«Где только был», — воевода глядел на него, стоя в дверях клети в тени. Он посмотрел, как Ярослав увел кобылу в стойло, не отдав поводья конюшонку, и на неверных ногах медленно побрел к конюшне.

Князь поил уставшую Вьюгу и, услышав чужие шаги, обернулся.

— Гляжу ты в добром здравии, воевода.

Крут не успел ответить. Не только он поджидал нынче возвращения Ярослава, потому как в конюшню вошла новая княжья невеста. Звенислава не чаяла увидеть воеводу и не смогла сдержать удивления. Переводя взгляд с одного на другого, она медленно пятилась назад, так ничего и не сказав.

— Постой, — окликнул ее Ярослав. Он отложил в сторону щетку, которой вычесывал Вьюгу, и поправил ворот рубахи. — Чего тебе?

— Поговорить, — разом выпалила та.

Услышав, Крут хмыкнул и огладил седую бороду. Круто девка берет.

— Так говори, — безжалостно сказал князь, хотя даже тугодумный слепой олух уразумел бы, что та чает поговорить с ним без видаков.

Воевода видел, как княжна все косилась на него и сминала в ладонях подол серого платья. Приметил он также, что не баловал Некрас Володимирович братоучадо украшениями: не носила та ни венца красивого, ни височных колец из серебра. Да и в косу вплетены были самые простенькие ленты.

— Я обожду во дворе, — Крут решил подсобить смущенной девке.

Не она позор такой роду своему учинила! И достало ведь храбрости прийти сюда нынче, от князя разговора требовать.

— Погоди, воевода, — князь остановил его. — Не дело мне с невестой один на один оставаться. Да и от тебя у меня секретов нет.

«Ой ли?! — Крут с укором посмотрел на князя, встретившись с ним взглядом. — Нашто девку смущаешь, дурень?».

Звенислава Вышатовна вздохнула и еще крепче вцепилась в подол платья.

— Не наказывай Рогнеду, князь, — попросила она, рассматривая землю у себя под ногами.

Крут подавился воздухом. Ну, девка!..

Ее слова изумили и Ярослава. Он вскинул брови и молча скрестил на груди руки, пристальнее вглядываясь в стоявшую напротив невесту. Та заметно нервничала: кусала губы, комкала в руках подол платья. Верно, смотреть ему в глаза она попросту не смела.

— В тереме болтают, ты волен убить ее, — заговорила княжна, не выдержав его молчания.

Она мало смыслила в том, как откупаются вирой, понял Крут. Потому и не знала, что Ярослав не мог убить Рогнеду, коли согласился на новое сватовство да на приданое, что втрое больше прошлого. Не смыслила, потому и пришла нынче просить за двухродную сестру.

— Она опозорила меня, — жестко сказал князь.

Он не спешил разуверить княжну в ее заблуждении.

— Обесчестила себя и отца. Ваш род.

Смущенная донельзя, испуганная его ледяным голосом, девка еще ниже опустила голову.

— И нынче ты приходишь и просишь не наказывать ее. Оставить как есть, княжна? Пусть знают люди, что князь Ярослав из Ладоги и не такое оскорбление спустить может?

Звенислава Вышатовна вздрагивала, чувствуя его недовольство и раздражение. Ярослав Мстиславич не говорил с ней, он стегал словами.

— И что потом будет? Каждый помыслит, что всяко может меня оскорблять, что слаб я, что земли свои не обороню?

Пока говорил, князь подошел к ней вплотную. Девка была готова сквозь землю провалиться — Крут видел, как та маялась, сдерживала слезы. Норова Ярослава и взрослые мужи, многомудрые бояре из ладожского терема остерегались. Не всякий с ним спорить решался, пока бывал тот раздражен. Слухи о нем неспроста взялись.

— Стало быть, должен я Рогнеду простить и всякого, кто бесчестит меня? Что молчишь, княжна? Поговорить же хотела.

Против воли Круту стало жаль глупую девку, повинную лишь в том, что попалась под руку князю в неурочный час. Откуда б у нее таким мыслям взяться, коих требует князь? Девка, она девка и есть!

Звенислава медленно подняла голову. Ярослав стоял в шаге от нее; руку протяни — и коснешься. Смотрел пристально, не отводя тяжелого, строгого взгляда, под которым хотелось сжаться и исчезнуть.

— Я… — она замялась, не находя слов.

Злость в голосе князя начисто сбила ее с толку, и она растерялась. Столько всего надумала перед тем, как заговорить с ним, а нынче все позабыла. Трудно было не позабыть тут. Ярослав Мстиславич ее не щадил.

— Ты будешь княгиней в тереме на Ладоге, — сказал князь уже спокойнее, но в голосе явственно угадывалось разочарование. — А глупая княгиня мне не нужна.

Не диво, что девка всхлипнула и сбежала. Крут поглядел ей вдогонку и повернулся к князю.

— Молчи, дядька Крут, — велел Ярослав.

Он тоже смотрел вслед убежавшей девке.

Удельный княжич I

Святополк скрипел зубами. Пришли от робичича вести: встречайте, мол, с невестой еду. Готовьте великий пир, заключил я для Ладоги добрый, крепкий союз!