Огонь измены (СИ) - Брис Руфина. Страница 14

Закончив с водными процедурами, выхожу из ванной. Достаю из шкафа плед, хватаю за уголок одну из подушек. Несу на кухню, кидаю на диванчик перед озадаченным Никитой.

Возвращаюсь в комнату, запираюсь, укутываюсь в одеяло и засыпаю.

Просыпаюсь, на удивление, свежей и спокойной. Одеваюсь, в мыслях представляя будущий разговор с Никитой. Выхожу из комнаты и застываю. Пол в коридоре завален цветами. Дверь приоткрыта. На пороге, держась за ручку, стоит ошарашенный Никита, а какие-то мужчины заносят букеты, ещё и ещё.

- Земфира, что это значит? - нахмурившись, строго спрашивает муж.

Шок длится всего миг. Вот Соловьёв! Я же сказала ему, что не буду больше участвовать в его играх.

- Так, - рявкаю я, - забирайте всё и увозите отсюда обратно. Мне ничего не нужно!

Доставщики возмущённо гудят:

- Девушка, не положено. Всё оплачено. Никогда такого не было, чтоб заказы возвращали.

Молча хватаю цветы и начинаю выносить их. Складываю на лестничной клетке букеты один за другим. Мужчины растерянно мнутся какое-то время и неохотно начинают мне помогать.

- Земфира, от кого эти цветы? - топчется за моей спиной Никита.

Его губы дрожат, а в глазах странное. Не раздражение, не ревность, а страх.

- Не твоё дело, - цежу я.

Он кидается к цветам, берёт один из букетов, судорожно крутит его в руках:

- Где пишется, кто заказчик, мужики?

Они молча пожимают плечами. Никита с рычанием отбрасывает букет. Его лицо краснеет, он сильно сдавливает мою кисть, дёргает, чтобы я повернулась к нему:

- Земфира?

- Отстань ты от меня, - раздражённо выворачиваю и извлекаю руку, - даю тебе время до вечера. Вещи свои собирай и вали из моего дома!

- Куда? - оторопело таращится он.

- К маме своей, - выкрикиваю я, выкидываю на лестницу последний букет, захлопываю входную дверь и направляюсь в ванную.

Никита мнётся рядом, что-то обиженно бубнит, но я не хочу его слушать. Его слова для меня теперь, как белый шум. Я умываюсь холодной водой, чищу зубы.

- С дороги, - командую ему.

Он удивлённо отступает в сторону, а я направляюсь в прихожую, одеваюсь и, не оборачиваясь, завершаю общение:

- Ключ оставь у соседки. На развод сама подам.

***

Вечер. Сижу в полутёмной группе, на коленях у меня посапывает Серёжка. Задумчиво пялимся с ним в окно, за которым кружатся крупные пушистые снежинки. В блеске фонаря они похожи на тысячи мерцающих светлячков, переливаются, тихонько опускаясь на землю. Хочется смотреть и смотреть на эту красоту, почти медитирую. Ну, и пусть я опять задерживаюсь на работе. Мне хорошо и спокойно, хочется, чтобы это не заканчивалось. Я перебираю маленькие пальчики Серёжи, тихонько поглаживая их, вдыхаю сладкий запах детской кожи, наслаждаюсь тишиной.

Сегодня Серёжку привела в сад няня. Он целый день был грустным, не носился, не дрался, не кричал. Сидя на ковре, в одиночестве строил что-то из кубиков. Я даже подумала, что он снова заболел, щупала его лоб. Но он был прохладным, никаких других признаков простуды я тоже не обнаружила. Успокоилась, решив, что бывает. У Серёжи, как у любого другого человека, настроение может меняться.

И только сейчас, когда всех ребят разобрали родители, и мы остались наедине, он решился поделиться со мной.

- А знаешь чего? - тихо роняет Соловьёв-младший.

- Чего, - эхом повторяю за ним, легонько целуя в затылок и заглядывая в лицо.

Его губки задрожали, а на глаза навернулись слёзы.

- У меня больше нет мамы. Утром папа выгнал её из дома.

Короче

Соловьёв

Пять утра. Встречаю Арину в гостиной.

Явилась. Пьяная в лохмотья. Не может даже разуться нормально. Опирается спиной на стену и сползает по ней вниз при любой попытке расстегнуть сапоги. Подхожу, дёргаю одну молнию, вторую. Арина поднимает на меня мутные стеклянные глаза, криво улыбается. Скидывает с плеч прямо на пол короткую голубую шубку и чуть не падает, опирается рукой о стену. Выглядит она просто пи*дец. Колготки в огромных дырах. Мятая юбка надета задом наперёд. Бежевая полупрозрачная блузка, вся в бордовых пятнах от вина, заправлена в неё только наполовину. Застёгнута на верхнюю пуговицу и всё, да и то, неровно. Лифчик съехал куда-то набок, одна грудь торчит. Косметика размазана, волосы в засохшей сперме. Перегаром несёт от неё, как от бомжа.

- Где была?- тихо осведомляюсь я, наблюдая, как она, покачиваясь, бредёт к дивану и падает на него.

Возится, стараясь присесть. Наконец, получается.

- В сауне, а что? - пьяно рыгнув, сообщает она.

Презрительно цежу:

- А почему не помылась там? Вся в сперме.

С трудом фокусирует на мне взгляд и возмущается заплетающимся языком:

- Не пойму, а чё ты мужа строгого включаешь, Соловьёв? Мы же насчёт секса друг к другу не придираемся, так? Сам меня не трахаешь, и другим нельзя? Может, прикажешь меня зашить?

Она оглядывается, ищет что-то. Потом слабо взмахивает рукой в сторону стола и, громко икнув, просит:

- Подай сигаретку, не встану я.

Фу, еб*чая мусорка, а не девка. Мутит от брезгливости. Но надо закончить то, что много раз хотел сделать.

- Разъясни-ка мне, Арина, одну вещь, о которой совершенно случайно узнал вчера. Ты обзываешь Сергея, унижаешь, не считаешься с ним. У тебя есть адекватное объяснение, почему ты так обращаешься с моим, - выделяю голосом, - сыном? Мне нужно понять, как давно и по какой причине у нас возникла эта проблема.

Она презрительно фыркает в ответ:

- Пошёл ты. Будет спрашивать он с меня. Да потому что на тебя он похож, такое же чмо.

Сжимаю руки в кулаки, играю желваками. Как бы сдержаться и не всечь ей сейчас.

- Чё смотришь, фэбс упоротый? Ударить хочешь? Только попробуй. Я мать твоего сына, имею право говорить, что думаю. И делать тоже. Сейчас вот не хочу рожу твою видеть мусорскую. Танцевать хочу.

Она поднимается с дивана, но ноги не слушаются, танцев не получилось. Арина падает обратно.

- Игорёк, я спаать буду, - сменив тон, жалобно тянет она, - не бзди мне на ухо, иди на хрен отсюда лучше.

И укладывается головой на подушку, прикрывает глаза.

- Поспи, Арина. Последний раз здесь. Ты переезжаешь в свою квартиру. Распоряжусь, чтоб собрали твои вещи.

- Да, да, да, - насмешливо тянет она с закрытыми глазами, - куда ты денешься, Соловьёв. Ничего ты мне не сделаешь, я мать.

Попыталась что-то ещё сказать, но получилось только бессвязное бормотание. Захрапела.

Тьфу, бл*ть. Всё, хорош. Мать она. Обойдётся мой сын без такой матери, справимся без неё. Меня же отец как-то вырастил.

Вызываю помощницу, прошу собрать вещи Арины. Заказываю такси на время. Пусть уезжает. Сегодня узнаю, как развестись поскорее.

Стою у окна, нервно улыбаюсь. Доигрался в семью, Соловьёв. Наивный такой. Думал, что если шлюхе нормальную жизнь организовать, денег достаточно дать, работу нормальную, то она исправится. Нет, это всё-таки призвание. Не хотел, чтобы сын рос, как я, без матери. Смотрел сквозь пальцы на её бл*дство. И вот до чего мы докатились.