Две золотые полоски (СИ) - Фальк Макс. Страница 5

— Не успел пообедать, — говорит он, жуя. — Забегался. А ты как?

— А никак, — Лоренс наконец закрывает дверь, садится на разобранную кровать. Грейвз в своём шикарном пальто с коротким меховым воротником смотрится тут совершенно неуместно и вызывает раздражение, прямо как в первые дни своего начальствования. — Я всю жизнь строил на том, что женюсь на ней. В авроры пошёл из-за неё. Что мне теперь делать, я не знаю.

— Она тебя не любила, — тоном эксперта говорит Грейвз. — Если бы ты на ней женился, было бы хуже.

— Да что ты в этом понимаешь, — Лоренс кривится, забирается поглубже, приваливается спиной к стене и закрывает ноги одеялом, потому что из окна всё ещё дует, а в комнате всё ещё пахнет дымом. — Тебя никто никогда не бросал.

— Не бросал, — говорит Грейвз и вешает пальто на спинку стула, а морковный хвост кидает в раковину. — Но я знаю, что такое быть одиноким.

— Знает он, — фыркает Лоренс. — Я бы посмотрел, как бы ты это знал, будь у тебя моя рожа.

— Да что ты застрял на своей роже, — Грейвз пожимает плечами, берёт багет и разламывает на несколько частей. Садится на кровать, не спрашивая разрешения, достаёт утиный паштет и намазывает на хлеб столовым ножом, подхваченным из стакана возле мойки. — У Эскобедо вообще не лицо, а траншея — ничего, живёт, трёх дочерей воспитывает. Рождаются же как-то полу-великаны и полу-гоблины, — Грейвз кладёт на паштет ломтик сыра, кусает и делает паузу, чтобы прожевать, прежде чем продолжить: — Ну да, ты страшный. А ты хочешь, чтобы тебя за твою прекрасную душу любили?..

— Я тебя сейчас ударю, — тихо предупреждает Лоренс.

— Не боишься начальству нос расквасить? — усмехается тот.

— Ты сюда не как начальник пришёл, а как друг, — говорит Лоренс. — А другу я всегда засветить могу, если он нарывается.

— А если я тебя за это уволю?.. — Грейвз поднимает бровь.

— Значит, я и в тебе ошибся, — мрачно говорит тот. — Значит, всё это к лучшему. Не хочу работать с двуличным мудаком.

— Чтобы тебя за душу любили — надо её показывать, — Грейвз слизывает крошки с губ и вытряхивает прямо на одеяло оставшиеся продукты. Среди них оказывается бутылка вина и бутылка виски. — Ты как хочешь, а мне завтра на работу. И если я в тебе не ошибся, завтра я тебя там увижу трезвого и выбритого. Бокалы есть?

— Только кружки, — говорит Лоренс.

Грейвз без стеснения споласкивает две кружки, жестом выдёргивает пробку из бутылки и разливает вино.

— Не прячься за своей мордой, — говорит он, глядя в глаза. — Если, конечно, хочешь, чтобы тебя разглядели. Ты же отличный парень. Чувство юмора не хуже моего. Эрудиция под стать. Когда ты болтаешь — всем плевать, как ты выглядишь.

Лоренс мрачно сверкает глазами, но слушает.

— Знаешь, почему я тебя раньше не видел? — спрашивает Грейвз, намазывая паштетом второй кусок багета. — Потому что ты вечно ходил и думал: «у меня нос, у меня уши». И за твоими ушами и носом тебя самого было не видно. Меня тоже не очень-то видать за моей фамилией и отцовскими деньгами.

— Тебя не видать, потому что ты выделываешься много, — бурчит Лоренс и пробует вино.

— Короче, бабы — зло, — невпопад говорит Грейвз и суёт ему хлеб. — Переключайся на мужиков, с нами проще.

— Да не люблю я мужиков, — с набитым ртом говорит тот. — Мне девушки нравятся.

— Тогда соберись и иди завоёвывать девушек, — решает Грейвз. — Вот ты думаешь, мне просто найти пацана, который на мои ухаживания ответит? Хрен тюлений. Проще по зубам получить. Знаешь, что я делаю, когда по зубам получаю?..

— Что?.. — с интересом спрашивает Лоренс.

— Не сдаюсь, — серьёзно говорит Грейвз.

На следующий день они встречаются в отделе, как ни в чём ни бывало:

— Доброе утро, сэр.

— Доброе утро, Марш. У тебя на столе папка — просмотри и займись.

— Да, сэр.

Они обращаются друг к другу по фамилиям, как и всегда, и в рабочее время ничего не меняется — а в нерабочее всё чаще вдвоём отправляются в паб, чтобы потрепаться за стаканчиком чего-нибудь крепкого. Лоренс собирается с духом, чтобы всё-таки съездить к семье — он скучает по матери и сёстрам. Грейвз продолжает перебирать девушек, но избранницу так и не находит. Время бежит.

В апреле на них сваливается дело о контрабанде. Контрабандой занимаются гоблины, ниточки тянутся, тянутся — и вдруг выясняется, что один особо отчаянный клан ведет подпольную (а какую ещё?) торговлю с не-магами. Под прикрытием антикварных лавок они втихую делают и продают настоящие магические артефакты — мелкие, само собой, но за баснословные деньги. Когда схема вскрывается и Грейвз видит масштаб, он отходит от потрясения несколько часов. Десятки лавок, сотни вовлечённых людей, тысячи долларов. Мало того, что предстоит выловить всех, кто изготовлял и продавал — предстоит найти всех, кто купил, а это не только Северная Америка, но и Южная, и не дай Мерлин — Европа.

Целый месяц Департамент всем составом стоит на ушах, Президент в бешенстве срывается на всех, кто причастен и не причастен. Отбросив вражду, Грейвз с Хантингтоном втайне готовят операцию, мобилизовав всех оперативников. Лоренс иногда ловит на себе уставший воспалённый взгляд, улыбается в ответ и идёт варить Грейвзу новую чашку кофе.

В день облавы Грейвз в паре с Лоренсом и с пятёркой своих людей накрывают одно из производств — старый автомобиль, который благодаря заклятию Незримого расширения внутри огромен, как ангар дирижабля. Схватка выходит жаркой, и именно там Лоренс спасает Грейвзу жизнь. Потому что после нескольких суток почти без сна тот становится нерасторопным и не успевает вовремя отбить атаку. Лоренс роняет его на пол и закрывает собой и щитом, заклинание рикошетит куда-то в потолок и взрывается.

Вечером они празднуют победу в уже ставшим родным ирландском пабе, Грейвз вырубается после первого же стакана, засыпая головой на столе, и Лоренс аппарирует с ним к себе домой — потому что больше некуда. Укладывает на свою узкую скрипучую кровать и засыпает рядом. Ночью Грейвз сонно перекидывает руку ему через живот, прижимается со спины. Получает от Лоренса короткий тычок в бок, ворчит, но не просыпается. Лоренс чувствует его сонное дыхание на затылке, вздыхает и засыпает обратно, так и не отпихнув от себя. В конце концов — неизвестно, когда ещё кто-то окажется в его постели, и хотя у них с Грейвзом точно ничего не может быть, чувствовать кого-то рядом слишком приятно, чтобы строить из себя недотрогу.

Утро проходит без неловких сцен, потому что шуточки «ты спишь с начальством» слишком нелепы, чтобы воспринимать их всерьёз. Грейвз нравится Лоренсу как друг, и в этом нет ничего большего. Кажется, нет. Точно — нет.

Через пару дней он берёт отпуск, чтобы всё-таки съездить к семье. Летучие поезда, невидимые для не-магов, курсируют по всей стране, и это самый простой и лёгкий способ путешествовать из города в город. Олбани слишком маленький, чтобы там возвели маршрутную площадь для аппарации. Грейвз провожает его на вокзал, помогает распихать по полкам многочисленные подарки для матери и сестёр, шутит, что будет скучать, и вообще говорит удивительно много глупостей. Камертон его голоса кажется звонким и ломким, он почти дребезжит. Лоренс стоит в дверях отдельного купе, Грейвз стоит на платформе, по привычке сунув руки в карманы, покачивается на каблуках, смотрит и улыбается. Когда звучит гудок машиниста, предупреждающий об отправлении, Грейвз внезапно хватается за поручни, вскакивает на подножку и целует Лоренса в губы, горячо и быстро. Спрыгивает назад, захлопывая дверь перед потрясённым лицом, и поезд трогается с места.

Лоренс сидит в купе, глядя на облака, и без конца трогает губы пальцами. Показалось?.. Не показалось?.. Это такая шутка? Нет?.. Грейвз — это… Грейвз. С него станется так пошутить.

А если не шутка, то… Нет, не может быть. Чтобы Грейвз вдруг влюбился в него?.. Когда?.. Почему?.. В кого — в страшилище?.. Грейвз всегда выбирает себе красивых — они обсуждали как-то, кто ему нравится. Они же друзья, они многое обсуждали. Они же друзья…