Дай мне развод (СИ) - Тес Ария. Страница 39
Только вот не утешать он собирается явно.
- Что за тупую херню ты сейчас несешь, малышка? - хмурит массивные брови, потом глаза щурит, как будто с догадкой, - Ааа…понял. Вот что он тебе сказал?
Я как-то теряюсь под таким объёмным, горячим взглядом и свой туплю. А он вдруг выдает!
- Вы с ним спали?!
Охренел?!
Я тут же отшатываюсь и злюсь просто дико! Ты за кого меня, мол, принимаешь?! Мы только развелись, а я по койкам пойду скакать?!
Если до сих пор чувствую твои губы на своем теле…это разве возможно?…
- Как ты смеешь? - шепчу, задыхаясь от негодования — сразу взгляд становится мягче.
Игривей.
Но вместе с тем, знаете? Он как будто выдыхает с облегчением…
Ревновал! Ты ревновал!
Так и хочется вскочить и по-детски завизжать, тыкая в него пальцем! Да! Ты, Ильяс Амаев, меня ревнуешь! Отрицай хоть до морковкина заговенья, но ты, черт возьми, ревнуешь!
Ха! Я победила!
Только я молчу. Сдерживаюсь изо всех сил, смотрю на него, потому что сейчас мне гораздо важнее услышать ответ, чем насладиться таким долгожданным триумфом.
- Скажи мне…это так, да? Я — фригидная? Поэтому ты мне изменял?
Ильяс молчит всего секунду, потом переводит руку мне на щеку, по которой с огромной нежностью и трепетом проводит большим пальцем.
- Я изменял тебе, потому что я мудак, Дарина. Тупой мудак, который не понимал, как его жена на самом деле прекрасна, пока ее не лишился. Нет. Ты не фригидная. На его счастье, этот малолетний придурок понятия не имеет, о чем он говорит.
- Почему на его счастье?
- Потому что, если бы он тебя коснулся, я бы его убил.
Звучит очень сладко.
Конечно, не потенциальное убийство, а сами слова и такое громкое заявление — как вкусный крем из взбитых сливок сверху самого любимого десерта.
Очень поднимает самооценку. Настолько, что я не могу сдержать улыбку и шепчу все-таки.
- Ты меня ревнуешь.
- Да. Просто дико.
Наконец-то! Нет. Этого мало. НАКОНЕЦ-ТО!!! Даже этого мало, чтобы передать, как внутри меня подрывается все до основания, но не чтобы разрушить, а чтобы вознести. Как ракету на орбиту — я примерно там же сейчас и болтаюсь, когда внезапно делаю то, чего зареклась больше никогда не исполнять.
Нет, ты точно объективно дура, Дарина. Тут уже сомнений не остается — идиотка полная, но почему же тогда кажется, что я делаю все правильно? Когда целую его сначала нежно, а потом страстно. Когда подаюсь, чтобы завалить на диван. Когда залезаю на него сверху.
Ильяс вроде как говорит что-то…я даже вроде это понимаю.
- Дарина, остановись, ты меня провоцируешь…
Но я ему буквально приказываю замолчать! А потом тянусь к застежке на своем платье — и все.
Снова-здорова. Снова приплыли.
Амаев с рыком переворачивает меня на лопатки, наваливается сверху, но так хорошо наваливается, что у меня голова кружится сразу. И губы его на моем теле так кстати пришлись…даже квартира! Черт, я когда сюда снова зашла — так холодно было. Словно чужое все, и меня здесь никогда не было! А теперь кажется, что я отсюда никогда не уходила.
Все это — правильно. Будто так и должно было быть.
Будто всегда только так и должно быть.
Глава 18. Влюблен
Я просыпаюсь оттого, что мне дико жарко, словно я на обогревателе сплю. Оказалось, что почти, только не «на», а «под». Ильяс навалился на меня сверху вместе с руками и ногами, уткнулся в макушку и дышит тяжело-тяжело, а еще горячо и глубоко, так, что все мои мысли в голове снова путает.
Черт бы побрал…меня. Или его коктейль?! Что было в этом бокале?! Афродизиак?! Как иначе он затащил меня в ту спальню, откуда я сбежала и поклялась себе не возвращаться!
Ага-ага, пеняй на афродизиак, погоду, Луну в особой фазе, если тебе от этого полегчает, Дарина! Все что угодно можешь приплести сюда, раз тебе настолько сложно признаться даже себе: ты здесь, потому что хотела этого. Грезила. Мечтала.
Столько ночей провела в мыслях о нем, так и не отпустила: ни мужа, ни вашу жизнь. Ты даже на свидание пошла, чтобы себе что-то доказать! Но только подчеркнула и выделила.
Отметины на твоем теле орут об этом в рупор, а ровные полосы на спине Ильяса от твоих ногтей, усиливают передачу.
Вот так вот.
Любовь, оказывается, просто не спрячешь и не выветришь — это тебе не дешевенькие духи из перехода, а огромное скопление эмоций, чувств, связей. Пусть мы были вместе недолго, всего-то два года, но за это время я успела изучить привычки мужа, а он мои. Слабые места проверить. Прочувствовать. Да, про любовь мы разговоров не вели и явно в наших отношениях что-то с самого начала не туда ушло, но в процессе жизни, похоже, мы все-таки успели срастись крепко. Я то понятное дело — изначально ослепленная таким мужчиной девочка, смотрящая на него с открытым ртом, но и он тоже! Сам себе чего-то напридумывал, поверил в это, а теперь мается.
Без меня…
Это мысль греет, но ровно до того момента, как я не вспоминаю тот злополучный вечер в его кабинете.
К сожалению, боль тоже так просто не уберешь. Ее по ветру не пустишь, она все еще сидит в моем сердце и периодически дает о себе знать, и я так боюсь снова ее почувствовать…
Поэтому аккуратно, чтобы не разбудить Ильяса, выбираюсь из постели и крадусь на выход. Мне это удается. Я по жизни зайка же, а зайки тихие, как пёрышки, и такие же неуловимые и быстрые. Но еще они, к сожалению, любопытные: я оборачиваюсь на пороге, чтобы посмотреть на него в последний раз, и замечаю нашу фотографию на прикроватной тумбе.
Черт.
Та самая рамка, что когда-то стояла в гостиной, теперь рядом с ним, и он смотрит на нее каждый день перед сном.
Вряд ли водит сюда женщин…
Снова тепло, страшно, но еще знаете, что я чувствую?! Больной азарт какой-то и очередной укол любопытства: в заявке было следующее — я буду тебя добиваться.
Посмотрим.
Может, ему от меня только секс был нужен? Он его получил. Знаю, что я сглупила, и, возможно, надо было с этим потянуть, чтобы посильнее его привязать к себе — так, по крайней мере, советуют в женских журналах, — но я вела себя, как чувствовала, а чувствовала я необходимость в нем. К тому же "привязывать" не хочу, играть в игры тоже. Хочу, чтобы по доброй воле все было... Теперь даже не знаю, куда меня приведет эта позиция, однако стараюсь смотреть оптимистично, когда, собрав одежду по всей гостиной, тихо покидаю квартиру: не придет? Значит, не судьба. Значит, не мое. Значит, так и должно было быть. Просто не стоит даже зацикливаться, а пора бы отпустить и двигаться дальше.
Придет?...об этом я стараюсь не думать, чтобы зазря не обнадеживать и без того израненное сердечко.
Я этого так хочу! Хочу! Но если все же разочаруюсь, сильно шмякнусь об асфальт, и это будет по-настоящему больно.
Да…посмотри, как там и что будет. Посмотрим…
Саму себя уговариваю, когда через пятнадцать минут захожу уже в другую квартиру, которую с удовольствием называю домом, а там…
- Ну привет, внученька…
Застываю всем телом у двери, а обернуться страшно. Слышу, как дедушка мерно помешивает чай и, наверно, дыру мне просверлил в затылке.
Мамочки…
Ой-ойой. Поймали. На горячем! Он же сейчас все поймет, стоит увидеть мою раскрасневшуюся физиономию! И почему не спит?! Шесть утра всего, блин! Ты издеваешься?! Будь проклят этот дурацкий, военный характер!
Ладно. Делать нечего. Давай. Повернись и веди себя достойно. Нормально, то есть. Без идиотизма…
Однако мне это только снится, судя по всему.
Когда я поворачиваюсь и сталкиваюсь с ним взглядом, под его гнетом тут же все мое вранье, которое истерично крутится в голове — рушится. Помните, я говорила, что врать не умею, особенно вот так с ходу? Так вот. Я все равно пытаюсь, чтобы было понятно, но это всегда очевидно. С дедом и вовсе не реально. Он как ходячий детектор лжи, будто насквозь тебя видит! И вызывает всегда одну и ту же реакцию: глазки бегающие, язык к небу прилипший и испарину на лбу. Летом, помню, когда мы с внуком его друга курили за сараем, я даже заикаться начала, а сейчас — кошмар.