Я помню музыку Прованса - Юон Анн-Гаэль. Страница 9

– Познакомьтесь, бабуля с приветом! Берегитесь, вас тоже это ждет.

«Как мне нравится эта старушка, – думает Джулия. – Она же в совершенно здравом уме, что она здесь делает?»

– Жизель, поберегите себя, – говорит Мадлена. – В вашем возрасте нужно быть осторожнее.

– Конечно, – закатывает глаза Жизель, – вы у нас медсестра, а я – английская королева.

Джулия не может сдержать смех. На сцене эта парочка произвела бы фурор.

– Обещают снег, – повторяет Мадлена, пристально глядя в окно.

Старушки продолжают свой диалог глухих. Входят Пьеро и Фернан в красных шапочках, бодрые и веселые. За ними неохотно плетется пес, которого они пытаются дрессировать. Вооружившись инжирным печеньем «Фиголю», друзья стараются научить пса команде «умри», но ничего не получается. Все напрасно, пес с недоумением таращится на них круглыми глазами.

Джулии не терпится увидеть бабушку. Она достает из сумки дневник. Из него выпадает черно-белая фотография девочек – примерно пяти и десяти лет. Обе темноволосые, но разительно непохожие. У старшей улыбка Жанины, короткие волосы и хитрый взгляд. Рядом с ней стоит крошечная худышка в платье, которое ей слишком велико. С решительным видом она смотрит в объектив снизу вверх. Тонкие волосы спадают на глаза, в руках она держит крольчонка.

1938 год, мне девять лет. Отец беспрерывно читает новости в газете Le Petit Journal. Он напряжен – чувствует, что будет война. Большая война доберется и до нашего родного Юга, где, как мы думали, нам не угрожают ни люди, ни голод и смерть.

Конец весны, на улице тепло. Мы только что пообедали. По всей деревне из кухонных раковин раздается звон посуды, затем из-за закрытых ставен слышится послеобеденный храп.

Мама готовит ужин и просит принести ей несколько лавровых листочков. Я легко взбегаю наверх, к зарослям кустарника. На мне брючки на пуговицах и кожаные сандалии. Мне нравится жужжание насекомых и запах розмарина, чьи веточки я собираю в передник. В оливковых деревьях громко трещат цикады.

И вдруг я замечаю крольчонка, вот такусенького, чудесного маленького laparèu [13], как их здесь называют. Светлая шерстка, очаровательные ушки торчком. Я медленно подбираюсь к нему. Он шевелит носом. В солнечном свете видны его усики. Ветер дует с другой стороны – он меня не слышит. Я быстро хватаю его за уши. Теплый комочек дрожит у меня в руках. Черные глазки испуганно смотрят. Я спешу к дому и думаю: «Где бы его спрятать, чтобы отец не отнял?»

Добежав до деревни, вижу Люсьену. Мне уже пора возвращаться в школу после обеденного перерыва. Малышка играет с палкой возле прачечной. Я машу ей рукой и иду к обувному магазину. Отец дал мне три су, чтобы я купила себе эспадрильи для урока физкультуры. Из спортивных туфель я уже выросла. Но магазин закрыт.

Люсьена нерешительно подходит ко мне. Лицо у нее испачкано, свободной рукой я убираю ей волосы со лба и вытираю рот своим носовым платком. Грязный комбинезон не закрывает ободранных коленок. Тощие ножки все в синяках. На голове – слишком большой берет, забытый у ее матери проезжим моряком. Малышка худая как щепка, мне больно на нее смотреть.

При виде пушистого комочка, спрятанного в моем переднике, ее глаза загораются. Я наклоняюсь к ней и говорю на ухо:

– Я ходила собирать чабрец и встретила в кустарнике фею.

У Люсьены глаза как плошки. Ей всего пять лет, а кажется, еще меньше. Я сдерживаю смех и с серьезным видом продолжаю:

– Она вручила мне этого кролика. Он волшебный, исполняет желания. Фея сказала, чтобы я отдала его человеку с чистым сердцем. Вот уж не знаю, кто бы это мог быть!

Малышка поднимает на меня умоляющие глаза. Она вообще почти не разговаривает.

Я заговорщицки оглядываюсь по сторонам и тихо спрашиваю:

– Как думаешь, ты подходишь?

Она взволнованно кивает. Я хочу, чтобы она что-нибудь сказала. В деревне только я слышала ее голос.

– Чем ты будешь его кормить?

Люсьена нервно сглатывает, смотрит на меня своими глазищами в пол-лица и испуганно пожимает плечами. Я разочарованно качаю головой. Она вот-вот расплачется, в ее маленькой головке бушует настоящая буря. Она борется с собой, старается изо всех сил и наконец тихо произносит:

– Морковкой.

Я рада, что она разговорилась, но одного слова мне мало.

– А какое желание ты ему загадаешь?

Люсьена смотрит на свои башмаки и что-то еле слышно бормочет. Я прошу ее повторить и наклоняюсь, чтобы лучше расслышать. Теплый ветер разносит по улочкам запах лаванды. Малышка сжимает кулаки и, не поднимая глаз, выдыхает:

– Я загадаю, чтобы ты меня никогда не бросила.

Я с улыбкой выпрямляюсь. Эта девочка дорога мне, как сестра, которой у меня никогда не будет.

– Держи! Он твой.

Не веря своим ушам, она берет зверька на руки. Милая, видела бы ты ее лицо в этот момент! Закрыв глаза, Люсьена прижимает кролика к груди. Она уже любит его больше, чем когда-либо любили ее.

Часы на церковной башне отбивают время. Я опоздала в школу. Я делаю выразительные знаки мужчине, который бездельничает за витриной. Мне нужны тапочки, иначе учитель накажет! Но хозяин магазина прочно сидит в кресле, отмахиваясь от моей мольбы и улыбок, давая понять, чтобы я поскорей уходила.

Я сжимаю в кармане три су, которые мне дал отец. Во мне закипает злость. Недолго думая, я плюю в витрину! Хрупкая Люсьена, почти такая же маленькая, как кролик, которого она держит в руках, подходит к витрине и тоже плюет! Длинная струйка слюны долетает до ее дырявых ботинок. Люсьена несется за мной по пятам. Ах! Сколько воспоминаний набито в моей старой голове… Кажется, на деревенских улицах до сих пор раздается наш смех.

14

Джулия откладывает дневник. Как же она раньше не подумала? Она надевает куртку. Есть человек, который точно знает о бабушке больше, чем она.

Машина снова катится по привычному маршруту. Деревенские улочки безлюдны. Небо хмурится, на лобовое стекло падает капля дождя. Джулия паркуется перед гостиницей. Сквозь ступеньки кое-где пробивается трава. Старая деревянная табличка гласит: «Комнаты – Полупансион – Пансион». На фронтоне вырезанные из камня цифры: «1874».

Джулия толкает дверь, увитую пожухлым плющом. В нос ударяет запах воска. Обстановка монашеская, везде образцовый порядок. Голые стены. Покрытый скатертью столик и часы с маятником, другой мебели в темном холле нет. На большой доске с номерами комнат висят пять старомодных увесистых ключей с деревянными шариками. Сразу видно, что сейчас не сезон.

За стойкой суетится сгорбленная фигура. Люсьена. Невзирая на возраст, она по нескольку часов в день трудится в гостинице. Из кухни доносится аромат жаркого с пряными травами.

Люсьена наверняка побольше расскажет о бабушке. Их встреча накануне длилась совсем недолго. Люсьена сказала, что это она нашла Жанину в саду. Знает ли она о дневнике? Что ей известно про тайны, о которых написано в письме? Джулия припоминает, какие фотографии стоят у бабушки на камине. Почему нет ни одной со свадьбы бабушки и дедушки? А Люсьена была на свадьбе? В голове роятся вопросы. Джулия надеется, что старая дева посоветует ей, как быть с дневником.

Почувствовав, что на нее смотрят, Люсьена поднимает голову и хмурит брови.

– А вот и ты объявилась.

Любезна, как обычно. Джулии всегда было не по себе в обществе бабушкиной подруги, она и сама не знала почему. Смутное предчувствие ревности, соперничества? Впрочем, это нелепо. Люсьена часто приходила к ним. Незаметная и молчаливая, она пекла пироги, которые Джулия не решалась попробовать, такой мегерой казалась ей Люсьена.

– Здравствуй, Люсьена. Как дела?

– Нормально, – бурчит Люсьена, откладывая бумаги.