Без ума от тебя - Крузи Дженнифер. Страница 39

— Безнадежно, — обреченно промолвила как-то раз Дарла. — Но по крайней мере я живу не так, как прежде. Меня уже не преследует желание устраивать скандалы. Не возражаешь, если я еще побуду у тебя?

— Нет, но вот мне так и не удалось изменить свою жизнь. Все идет к тому, что я превращусь в свою мать. У нее есть Эди, а у меня — ты. Но разумеется, в другом смысле.

— Как знать, — заметила Дарла. — Вот проведем вместе лет десять — двенадцать, и, глядишь…

Но и жизнь Эди и Мегги складывалась отнюдь не радужно.

— Эди такая тихая, — пожаловалась дочери Мегги, привезя подругу на репетицию. Убедившись в том, что Эди стоит у дальнего края сцены и не слышит их, Мегги продолжала: — Она постоянно уединяется в спальне и закрывает за собой дверь. Когда я вхожу туда, она сидит и читает!

— Эди преподает английский, — заметила Куинн. — Учителям приходится много читать.

— Нет, все дело в том, что она привыкла к одиночеству, — возразила Мегги. — Бедная Эди!

Куинн подумала о своем доме, превратившемся в стадион (Джо наконец-то провел кабельное телевидение), о сыновьях Дарлы, которые каждый вечер приходили ужинать, о матери Дарлы, также являвшейся каждый вечер посмотреть, не одумалась ли дочь и не вернулась ли домой к Максу, прекрасному добытчику и кормильцу.

— Да, бедная Эди, — согласилась она.

Чуть позже Эди затащила Куинн в уголок и сказала:

— Твоя мать сведет меня с ума. Она приносит мне подарки, спрашивает, что я хочу на обед, требует, чтобы я бросила книги и смотрела вместе с ней телепередачи.

— Дело привычки, — ответила Куинн. — Вы живете вместе лишь пару недель. Она провела с отцом без малого сорок лет, а ты всегда была одна. Вам придется приспосабливаться друг к другу. — Куинн подумала о Джо, который смирился с переездом на Эппл-стрит только потому, что не сомневался в том, что это явление временное и он успеет вернуться к своему телевизору с большим экраном до начала матчей мировой серии.

— Мне нравилось жить одной, — призналась Эди.

— Так почему же ты перебралась к моей матери? — Куинн уже начинала сердиться, но устыдилась своего раздражения.

— Потому что она очень этого хотела. — Эди поникла. — Мегги постоянно твердила, что, мол, наконец-то мы будем жить вместе, и разве могла я сказать ей, что предпочитаю одиночество? Это было бы жестоко.

Куинн вспомнила, как сияли глаза матери тем вечером в кухне.

— Ты права. Я и сама не смогла бы ей отказать.

— Привыкну. — Эди пожала плечами. — Все равно я очень занята на репетициях, поэтому не буду проводить много времени с ней.

Зато уж Билл не давал Куинн проходу. Он являлся к ней в класс и обсуждал участие Джессона в постановке, хотя Куинн вновь и вновь повторяла, что не желает с ним разговаривать.

— Я опасаюсь, что он слишком перегружен. — Билл предлагал Куинн разделить его опасения.

— Это личное дело Джессона, — отвечала Куинн и, поворачиваясь к нему спиной, возобновляла занятия.

Роберт в отличие от Билла не проявлял никакой деликатности.

— Ты губишь команду, — заявил он, вызвав к себе Куинн в последнюю субботу марта. Это был уже пятый вызов за минувший месяц. — Джессон Бэрнс совершенно забыл о дисциплине, и Кори Моссерт идет по его стопам. Отстрани их от репетиций, или я сделаю это сам.

— Будь так любезен, — отозвалась Куинн. — Им по восемнадцать лет, Роберт. Они вполне способны сами выбрать себе внешкольные занятия.

— Бейсбол — не внешкольное занятие. — Глаза Роберта горели почти религиозным экстазом.

— Верно, — согласилась Куинн и улизнула в приемную. — Он совсем чокнулся или все дело во мне? — обратилась она к Грете.

— Видимо, в тебе, — ответила Грета, не отрывая глаз от клавиатуры. — Он всегда была занудой.

И словно всего этого было недостаточно, кто-то продолжал натравливать на Куинн контору по проверке жилых помещений, и ее дом подвергался все новым инспекциям — проверяли водопровод, фундамент, наличие насекомых, состояние ограждения, утечку газа и так далее, и тому подобное. Придирки так измучили Куинн, что она уже почти жалела о своем приобретении.

— Кто-то за тобой охотится, — заметила Дарла.

— Это уже приходило мне в голову, — ответила Куинн. — Я попросила Билла прекратить стучать на меня в городскую администрацию, но он утверждает, что не имеет к этому отношения. Ну что ты станешь делать, когда тебя обложили со всех сторон?

— Я бы переехала, — сказала Дарла. — Но ты уже сделала это, так что терпи. Кстати, пришло еще одно письмо. Очередное уведомление из мэрии.

Не только Билл доставлял неприятности Куинн; Ник словно испарился с лица земли. Долгие годы они встречались ежедневно, и вдруг он пропал. Куинн сначала сердилась, потом почувствовала себя уязвленной и, наконец, попросту одинокой. Из ее жизни выдрали огромный кусок. Именно это имел в виду Ник, когда отказался рисковать дружбой. Куинн убеждала себя в том, что сожалеет о памятном вечере на тахте, но потом бросила это бесплодное занятие. Она хотела разнообразия — и получила его от Ника. Зачем же сожалеть об этом, если ждешь большего? Куинн подавила желание вызвать Ника на откровенность и решила потерпеть. Тиббет не так велик, Нику не удастся всю жизнь прятаться от нее. Рано или поздно он объявится или по крайней мере ему так или иначе придется признать ее существование.

Куинн не теряла надежды.

Для Ника эти две недели были ничуть не лучше.

Он отделался от тюрьмы, заплатив штраф за нарушение прав частной собственности и выкупив Кэти. Питомник не был заинтересован в выдвижении обвинений, поскольку загадочный заявитель так и не появился, чтобы подтвердить факт укуса, поэтому Кэти отпустили на поруки, заручившись обещанием Куинн не выпускать собаку из дома без присмотра и оформить лицензию на свое имя.

Но если трудности Кэти были разрешены, то Куинн продолжала доставлять Нику неприятности. Как ни старался он оправдать свое бегство с тахты, его преследовала мысль об упущенной возможности. Вожделение врывалось в его сознание, как цветной фильм со стереозвуком под названием «Если бы да кабы», а то, что Куинн была готова сделать все что угодно, и вовсе доканывало его. «Хотя бы разок, — нашептывало ему подсознание. — Сделай это хоть раз, чтобы перестать об этом думать. Тогда Куинн станет для тебя лишь одной из многих. Хотя бы раз!»

Эта мысль измучила Ника до такой степени, что когда Макс через две недели после переезда Дарлы пришел на работу и сказал: «Сегодня вечером я иду к Бо. Пойдешь со мной?» — то Ник, вместо того чтобы ответить: «Я не намерен якшаться с женатыми мужиками, которые снимают в баре баб», — лишь кивнул головой. Все что угодно — только бы не очередная бессонная ночь с мыслями о Куинн.

К несчастью, при этом разговоре присутствовал Джо.

— Отличная идея, — заявил он. — Я тоже поеду. На своей машине. А вдруг повезет?

— Что значит «повезет»? — спросил Ник, и его замутило.

— Может, пройдет еще две недели, прежде чем Мегги начнет по мне скучать, — объяснил Джо. — Какой смысл сидеть и ждать? Как по-твоему, Макс?

— Ты прав, — без всякого воодушевления отозвался Макс.

С этого момента вечер пошел наперекосяк.

Заведение Бо вовсе не было злачным местом. Ник и сам провел здесь немало приятных часов. Холодное пиво, горячая пицца, музыкальный автомат заряжен приличными пластинками. Караоке включалось только по средам, так что песнопений вполне можно было избежать. Бар не отличался особым уютом — столики, покрытые исцарапанной пластмассой, и стулья из нержавейки, выглядевшие при дневном освещении попросту кошмарно, — но к Бо шли не ради красивых интерьеров. Сюда приходили выпить, посмотреть телевизор, посидеть в хорошей компании. Однако нынче вечером Ник предпочел бы обойтись без таковой.

— Значит, это и есть то место, где ищут женщин. — Макс, усевшись на табурет, заговорил тоном заправского ловеласа. Но выглядел он старшеклассником, мечтающим походить на мужика.

Джо облокотился о стойку и окинул заведение взглядом.