Омега (СИ) - "Шустик". Страница 20

Эррол ободряюще улыбается, но произнести ничего не успевает. Подошедший со спины Далет резко подается вперед и как-то странно сжимает горло дельты. Эррола на пару со мной бьёт крупной дрожью, он болезненно морщится и широко открывает рот, пытаясь глотнуть воздуха.

- Это чтобы он не мог тебе подсказать, - поясняет Асари. Он равнодушно смотрит на все произошедшее, словно это не касается его. - Как?

Эррол из белого становится восковым, что-то шипит, невнятно булькает и отрицательно качает головой в ответ.

Упускаю момент, когда нас оставляют наедине друг с другом. Дверь со щелчком закрывается, отрезая меня от всего мира, я слышу, как с противным скрежетом поворачивается ключ в замке. Разом становится темно, ни зги не видно. На ощупь нахожу руку Эррола и с силой вцепляюсь в его ладонь. Он холодный, будто уже неживой. В отчаянье прикусываю губу.

Боль отрезвляет. Шумно вздыхаю и торопливо перебираю воспоминания. Первое, что делаю, — кладу Эррола на пол, головой — к себе на колени, подстилая под спину свою куртку. Эррол благодарно сипит.

Так, на этом мои познания в области медицины закончились. Что дальше?

Время в кромешной чернильной пустоте растягивается липкой патокой. Перед глазами проносятся картины — одна страшнее другой. Я знал, что у меня богатая фантазия, но чтобы настолько!

В темноте нет ничего, только привычный запах крови, от которого к горлу подступает тошнота, и страшные, рваные вздохи умирающего Эррола. Я вцепился трясущимися руками в дельту, волной захлестывает паника. Страшно. В голове бешеной каруселью проносятся блеклые куски прошлого.

Не хочу больше никого терять. Не хочу-не хочу-не хочу!..

Помолиться, что ли?

Угу, ты еще подорожник приложи, придурок!

Тео, черт, возьми себя в руки! Все будет хорошо! Не в этой, так в следующей жизни. Не может же всегда идти черная полоса, где-то за углом притаилась и белая. И вот когда ты достигнешь ее, то развернешься на девяносто градусов и пойдешь вдоль. Ясно тебе?

Вздрагиваю, когда Эррол проводит костяшками пальцев по моей щеке, стирая откуда-то взявшуюся влагу. Неужели я плачу? Шумно шмыгаю носом и пытаюсь улыбнуться.

Оказывается, все это время я говорил вслух. Это нехитрое движение дельты отрезвляет. Ему сейчас в разы хуже, поэтому нечего наматывать сопли на кулак.

Соберись, тряпка!

Единственный вариант помочь Эрролу — накачать его энергией так, чтобы аж искрило, в надежде, что звериная ипостась возьмет верх и ускорит регенерацию поврежденных органов. Только как это сделать, если до этого все, кому не лень, черпали ее из меня самостоятельно, и я в этом процессе участия не принимал, выступал в качестве донора. Я прижал ладони к груди Эррола, но ничего не произошло. Вот прямо совсем. Я чувствовал, как медленно вздымается грудная клетка дельты, но никакого таинственного покалывания в кончиках пальцев, никаких температурных сбоев. Зажмуриваюсь, пытаюсь сконцентрироваться, но перед глазами лишь цветные круги пляшут что-то дикое, лишенное логики.

Вздох, глубокий и размеренный. Выдох. Второй Я тревожно скалится, навязывает свою волю, требуя уступить место, и я поддаюсь, разматываю поводок чуть больше, чем надо. Что-то неуловимо меняется, черные краски ночи выцветают, а окружающий мир приобретает цветные, чересчур яркие нити. Опускаю взгляд и испуганно вздрагиваю. Под кожей словно бушует радуга. После секундного замешательства понимаю, что это моя собственная энергия, такая же и у Эррола, единственное отличие — она насыщеннее, в ней больше оттенков.

Пытаюсь еще раз поделиться ей с дельтой, но всё тщетно. Я ощущаю, как бурлит моя сила, не нашедшая выхода.

После детального ощупывания Эррола, я нашел место, где энергия более-менее перекачивалась от меня к нему: чуть выше сердца. Только помогало это мало, улучшений не наблюдалось, но и стремительно холодеть он перестал.

Ничего не получается, вся энергия, которой я делился с Эрролом, просачивалась через него, как вода сквозь решето, и рассеивалась в воздухе.

С другой стороны — хуже ему не становилось и, если судить по размеренному, пусть и тяжелому дыханию, Эррол вроде как уснул. Либо потерял сознание.

Звук открываемой двери кажется слишком громким. От резкого света, бьющего по глазам, я подслеповато щурюсь, пытаясь разглядеть того, чья фигура загородила весь проем. На помощь приходит нос и уши. Ядовитое шипение Ская тяжело с чем-то спутать.

- Идиоты! Вы же ему всю психику покорежите со своими экспериментами.

Пытаюсь стереть с лица глуповато-счастливую улыбку. Ловлю себя на мысли, что рад видеть Ская как никогда раньше.

Он с силой захлопывает за собой дверь и садится рядом.

Откидываю голову на его плечо, притискиваюсь всем телом, впитывая тепло как губка. Скай прикасается губами к моему виску, обхватывает одной рукой за плечи.

- Успокойся. Никто бы не дал вам умереть.

Он сжимает мои ледяные, дрожащие пальцы, греет их в ладонях.

- Я… Я не знаю… - сбивчиво шепчу, проглатывая окончания. - Ничего не получается!.. Она рассеивается.

- Не паникуй. Закольцуй ее на себя. Сделай ее общей. Пусть твое сердце бьется в такт с его. Дыши его болью.

Следую его совету, но каждый раз, когда накатывает чужая боль, тонкая нить рвется, мне никак не удается удержать ее.

- Уступи зверю. Доверься.

Второе Я обеспокоенно вскидывает морду и, словно поняв что-то, насмешливо ощеривает пасть. По кончикам пальцев проходят разряды боли. Сквозь выступившие на глаза слезы вижу, как ногти удлиняются, превращаются в маленькие ятаганы. Клыки до крови царапают губы и даже кончик языка.

Вдоль позвоночника прокатывается жаркая волна. Собственный стук сердца приобретает эхо. Жмурюсь и щедро, от всей души плескаю по тонкой, но на удивление прочной связи энергию. Тело привычно проваливается в температурный хаос — от холода к лихорадочному жару.

Все заканчивается неожиданно. Скай, про которого успеваю забыть, до боли впивается пальцами мне в запястья и отводит ладони в стороны.

- Довольно. Он уснул. Пойдем.

Меня тянут на улицу. Проходя мимо одной из комнат, слышу, как ругается Агнер, отчитывая альф за их безответственность. Злорадно улыбаюсь и ловлю на себе понимающий взгляд Ская.

Снег, он всюду, куда ни глянь. Земля укрыта белым, еще очень тонким покрывалом. С серого неба падает ледяная крошка. Жадно глотаю холодный воздух.

- Как они могли… так? - вопрос, не дающий покоя, слетает с языка.

Скай грустно вздыхает.

- Я предупреждал.

- Ты бы тоже так поступил? - пытливо заглядываю в неправдоподобно-яркие, впитавшие в себя синеву неба глаза. Ответ понимаю раньше, чем он его произносит.

- Возможно.

Он не врет. Как бы мне не хотелось, но Скай говорит правду. И от этой правды впервые тошно.

- Ненавижу тебя. Всех вас, - голос лишен эмоций.

- Все обошлось.

Он обнимает меня, успокаивающе гладит по спине, пока я захлебываюсь в молчаливой истерике. Слез нет, меня просто трясет всего, словно в лихорадке. Скай прижимается лбом к моему лбу и привычным движением ерошит волосы. Он гипнотизирует одним своим взглядом, купаюсь в его силе, в его власти. Не знаю, что находит на меня. Без предупреждения сокращаю расстояние и впиваюсь в его губы. Целуюсь я жадно, торопливо, неумело.

Скай не рассчитывает силы, отталкивает меня чуть сильнее, поэтому я, неловко взмахнув руками, падаю в снег.

- Не делай так больше. Никогда.

- Но почему?

Вопрос остается без ответа.

***

- Что ты сделал?

- Еще раз спросишь — стукну, - предупреждаю веселящегося Эррола. Умирающим он не выглядит, да и вообще не заметно, что поступок Асари как-то расстроил его. Он ведет себя так, будто и не произошло ничего. Мне бы так!

- Нет, ну серьезно, ты поцеловал Ская? Сам? - огненный дельта продолжает меня тормошить. Под ногами крутятся Чип и Дейла, они непонимающе вскидывают морды, шумно сопят и преданно виляют хвостами, совсем как собаки.

Один лишь Кляйн спокоен. Еще бы! Эта зверюга ушла со Скаем на охоту. Опять притащит мне тушку погибшей во цвете лет зверюшки. От Ская-то хрен чего дождешься.