Ацтекский вопрос (СИ) - Поляков Владимир "Цепеш". Страница 23

Выстрел. Первый, но далеко не последний. Это один из сервиент-арморумов, сочтя, что один из плывущих в воде науа уже совсем близко к лодкам, точно всадил пулю в промелькнувшую на мгновение над водой спину. А уж если кто-то, согласно приказу «стрелять по готовности» сделал это, то и остальные себя долго ждать не заставили. Зло взлаивали аркебузы, отправляя крупные свинцовые пули или картечную россыпь в тех науа, которые думали подобраться к лодкам и лишить врага возможности уплыть Не защищённые даже самой слабой бронёй, они были обречены. Те, кто не догадался нырнуть поглубже и, развернувшись, попробовать проплыть под водой как можно дальше, да ещё и в направлении подальше от берега. Не бежать, ведь бегство с поля боя для воинов империи Теночк было позором. Просто выплыть на берег не у лодок, а в ином, удалённом месте. Не боязнь смерти, а стремление если умереть, то не будучи мишенью, не способной сделать врагу ничего. Вообще ничего. Только таких было мало, большая часть или не успевала понять обстановку, или надеялась всё же повредить лодки, добравшись до них. Бессмысленное стремление, ведь сейчас тамплиерам они не особо то и нужны были. А починка… это дело нехитрое.

Понимая, что одну из частей выведенного за пределы стен гарнизона безнаказанно расстреливают, как птиц на болоте, командиры двух оставшихся отрядов криками погнали своих воинов в атаку. Погнали, тем самым совершая вторую и уже непоправимую ошибку. Не поняли, не оценили плотность ведущегося огня. Простительно? Бесспорно, ведь с огнестрельным оружием науа едва-едва столкнулись, просто не успев научиться оценивать не опасность — тут как раз разума хватало — а именно что количество стрелков. За это и должны были совсем скоро поплатиться.

Открылись на скорую руку, но прикрытые ветвями кустарника орудия. Показавшись же, сразу причесали картечью воинов империи Теночк. Тамплиерам было бы и вовсе радостно, наступай науа плотно сбитым строем, но нет! У подданных тлатоани и так были в ходу разные типы боевых построений, в том числе и рассыпные. А сейчас, услышав пальбу аркебузиров и ещё до выстрелов из орудий, индейцы успели и так не самые плотные построения сменить на ту самую россыпь. Тоже уязвимо для снопов картечи, но не такие жуткие потери, какие могли бы случиться.

Стрельба полузалпами — вот что было верным решением. Половина орудий — четыре из восьми — оставались заряженными. Потому ди Ларго, выждав ещё немного, дал приказ стрелять снова. Это не говоря о том, что и аркебузиры развернулись от уже устранённой опасности к той, которая ещё не была окончательно рассеяна и разбита. Более того, науа не просто имели при себе арбалеты, а они были чуть не у каждого. И вот-вот могли выйти на расстояние, стрельба с которого могла просить и весьма хорошую, надежную броню храмовников.

Залп! С двух сторон на сей раз. Картечь и болты из арбалетов, что в империи Теночк ничуть не уступали европейским. Более того, немалая часть изначально делалась спаренными, то есть на два выстрела.

Крики боли, несколько упавших братьев по Храму… Печально, колет в душу, но что ди Ларго, что Фиорентино привыкли и не к такому. Сейчас то потери скромные и весьма, а бывало и иначе.

— А они не отступают, — не обращаясь ни к кому конкретно, процедил адъюнкт-рыцарь храма. — Упорные!

— Полягут, — ответный рык Диего. — Сомкнуть щиты, прикрывать стрелков и орудия! За Храм и гроссмейстера!

Боевой клич, уже успевший стать для тамплиеров привычным, появился уже после последнего Крестового похода. Вызывающий улыбку и незлые остроты у самого Чезаре Борджиа, но распространившийся и ставший чуть не постоянным в не крупных войнах — таковых после разгрома мамлюков и османов не было — но в то и дело случающихся стычках в приграничье империи, а теперь вот и в Новый Свет перебравшийся вместе с воинами Ордена Храма.

Новый залп из орудий сделать не удалось — слишком близко подпустили, стремясь использовать картечь наилучшим образом, с наибольшими для врагов потерями. Лишь одна пушка успела вторично плюнуть свинцом, но и это было хорошо. А затем… Попытка уже немногочисленных науа прорвать выставленную стену из стальных щитов-павез. Самоубийственная попытка, но эти воины, такое впечатление, даже не пытались уцелеть, стремясь лишь добраться до них, захватить с собой убийц, уменьшить значимость победы полученными потерями.

Удар! Устояли. Выстрелы уже не из аркебуз, а из пистолетов, у кого они… Имелись? Нет, имелись у всех, просто некоторые предпочли разрядить их сейчас, другие же откладывали на потом, когда или если будет более опасное мгновение.

Опять удар. Теперь меньшим числом, но всё же несколько щитов было опрокинуто вместе с их носителями, а некоторые просто выдернуты мечами-крючьями, с которыми тамплиеры раньше как-то не сталкивались. Знали, что такие есть, но вот чтобы противостоять — этого не случалось. Теперь стало понятно — придётся приспосабливаться и к такой самоубийственной для нападающих тактике. Той самой, когда один, сам открываясь, всеми силами стремится «вскрыть» строй, оттянув щит на себя, в то время как второй наносит удар мечом или копьём в открывшуюся брешь. И всё это действо с полным презрением к смерти и… нечувствительностью к боли, к полученным ранам.

Боевое безумие, когда не чувствуется боль, умножаются силы и всё это словно само по себе? Если бы было у некоторых, а то почти у всех науа. Даже с жуткими ранами, истекая кровью и волоча за собой выпущенные внутренности, воины империи Теночк продолжали до самой смерти рваться вперёд. И это значило…

Да, это могло означать лишь одно — настои, порошки или иные снадобья, которые в империи под знаменем Борджиа хоть и создавались, и в войска поступали, но случаи применения коих очень внимательно отслеживались. Вот именно, применялись они довольно редко, с пониманием, что последствия от подобного могут быть ещё хуже, нежели от опийных настоев, за использование которых иначе как врачами в строго определённых ситуациях были очень серьёзные кары. Но тут… Фиорентино дал себе клятву обязательно разузнать, что это вообще было и как сильно распространено в империи Теночк применение воинами подобной отравы. А что это была именно отрава, он почти не сомневался. Не после того, как увидел всё это.

Меж тем бой закончился. Науа были перебиты почти поголовно, лишь менее десятка удалось взять живыми и не умирающими. Что до своих, то тут вроде всё было хорошо, но в то же время не очень. Восемь погибших и шестнадцать раненых, нуждающихся в помощи врача, не способных сейчас продолжать бой.

— Ловя нас в капкан, были пойманы сами, но сумели нас больно укусить, — проворчал ди Ларго, оценивая результат схватки. Это не мамлюки и не османы, если среди тех янычар не брать.

— А то ты не знал, — лениво этак отмахнулся Фиорентино. — Куба, Эспаньола, Коба… Науа и сами умеют сражаться, и других как свои орудия использовать. Что с лодками?

— Одну всё же повредили. Починить можно, но оставшихся хватает. Раненых и пленных доставят на клипер сейчас же.

— А мы без спешки, но не откладывая, выдвигаемся к Куйушкиуи. Полагаю, наш союзник знает, когда лучше дать знак своим.

Ди Ларго в ответ на эти слова адъюнкт-рыцаря лишь горделиво улыбнулся:

— Самое слабое место у здешних городов — это ворота. Не откроют — остановимся вне досягаемости арбалетов и больших стреломётов, подождём, когда с «Гордого» снимут и доставят тяжелые орудия. Стрельба из них за несколько часов от ворот только осколки и обломки оставит.

— Лучше, если их просто откроют, — высказал личное мнение Фиорентино. — Время, оно начало обратный отсчет с того мгновения, как тут раздался первый выстрел из аркебузы. Или ещё раньше, едва комендант Куйушкиуи узнал о нашем присутствии. Ты думаешь, что он не послал вестника?

— Мог и не послать.

— Только надеяться на такое я не стану.

— Да, надеяться на ошибку врага — ставить себя в уязвимое положение, — вынужденно согласился ди Ларго. — Значит, поспешим.

Спешка — слово размытое. Хотя город располагался невдалеке, но одно дело двигаться быстрым для пехоты шагом и совсем иное — тащить за собой пускай лёгкие, но орудия. Самим тащить, по причине отсутствия здесь и сейчас лошадей. Тамплиеры не гнушались подобной работой, понимая важность орудий, особенно в боях с теми, кто их не имеет, но тяжесть оных от сего понимания не уменьшалась. Хорошо хоть под ногами было не вязкое месиво, а покрытая травой земля, не раскисшая от продолжительных дождей. Уже повезло.