Веспасиан. Фальшивый бог Рима - Фаббри Роберт. Страница 10

Вооружённые лёгкими копьями, кавалерийскими мечами-спатами, которые были чуть длиннее гладия пехотинцев, а также кривыми ножами и круглыми кожаными щитами, сто двадцать всадников в составе четырёх турм отряда лёгкой ливийской кавалерии переносили тяготы пути без жалоб. Широкополые соломенные шляпы защищали голову от палящих лучей солнца, а длинные плащи из плотной некрашеной овечьей шерсти, накинутые поверх таких же шерстяных туник, надёжно спасали от зноя днём и пронизывающего холода ночью. Развести костёр не представлялось возможным по причине полного отсутствия дров. Декурионы последовали примеру солдат и сбросили с себя металлические кирасы и шлемы. В суровых условиях пустыни они создавали одно лишь неудобство.

Каждый всадник имел при себе мех с водой, которого ему и его скакуну должно было хватить на два дня. Дополнительный запас воды, продовольствия и зерна для лошадей тащили вьючные мулы, замыкавшие колонну. Считалось, что запасов этих должно хватить на три дня, если вдруг случится так, что они не смогут пополнить в пути запас воды и провианта.

Ориентироваться в унылой, безликой местности было чрезвычайно сложно. Они были вынуждены следовать от колодца к колодцу, вырытых мармаридами в глубокой древности на пути с севера на юг, с тем, чтобы перегонять стада с прибрежных пастбищ, расположенных в сотне миль к востоку от Кирены, к оазису Сивы и дальше.

— И как только этот Агилай знает, куда нам идти? — спросил Магн у Корвина, когда они приблизились к каменному выступу, рядом с которым, по заверениям проводника, их ждал первый колодец. — Здесь же нет никаких примет.

Корвин свысока посмотрел на Магна и лишь затем снизошёл до ответа.

— Он попал в рабство к мармаридам ещё мальчишкой и прожил с ними, прежде чем сбежать, десять лет. Он пересекал пустыню бессчётное число раз. Я пользовался его услугами и раньше, и он ни разу меня не подвёл.

— И когда же ты в последний раз был здесь? — полюбопытствовал Веспасиан, пытаясь поддержать разговор с этим замкнутым, высокомерным патрицием. До этого ему не приходилось тесно общаться с ним: Корвин большую часть времени проводил в Барке, к юго-западу от Кирены, где был расквартирован его отряд кавалерии.

— Перед самым твоим прибытием, квестор. — Корвин назвал Веспасиана по его официальной должности, и в его голосе тот уловил насмешливые нотки. — Мы в течение двух дней преследовали разбойников, но так и не поймали их. Их верблюды не столь быстры, как наши лошади, и не умеют бегать галопом, зато они при такой скорости в состоянии проделать восемьдесят, а то и девяносто миль за десять часов, не останавливаясь на водопой. В то время как наши лошади в таком зное падают без сил.

— Тебе доводилось поймать хоть одного мармарида?

— Нет, ни одного за все семь месяцев, что я здесь нахожусь. И я не понимаю, с чего ты вообразил, будто на этот раз должно быть иначе. Нужно ведь...

Корвин не договорил. Его оборвал вопль Агилая, упавшего с лошади, а в следующий миг его собственный конь встал на дыбы, и он тоже свалился на землю. Над головой Веспасиана просвистела стрела, вслед за чем позади него раздался крик боли.

— Построиться в одну шеренгу! — скомандовал Корвин, вскакивая на ноги. Его лошадь уже валялась на земле. Из груди животного торчала окровавленная стрела.

Сто двадцать всадников турмы образовали цепь. Воздух наполнился оглушительным ржанием раненых лошадей и пронзительными звуками кавалерийского рожка.

В ста шагах впереди, среди камней, Веспасиан разглядел противника. Нападающие выскакивали из укрытий и бежали в сторону более мелких и круглых рыжеватых камней. В следующее мгновение камни как будто ожили. Стоило беглецу запрыгнуть на один из них, как «камень» поднимался с земли и у него внезапно отрастали ноги, сначала задние, затем передние. Не успел Веспасиан и глазом моргнуть, как всадники на верблюдах развернулись и галопом устремились на юг.

— Декурион, бери свою турму и догоняй этих вонючих верблюжатников-мармаридов! Думаю, мы сумеем их схватить. Хотя бы один мне нужен живым! — проревел Корвин ближайшему к нему всаднику.

Турма бросилась в погоню за мармаридами. Веспасиан вопросительно посмотрел на Магна.

— Я не большой мастер сражаться верхом, но думаю, это сойдёт за охоту на льва, — сказал Магн, пришпоривая коня.

Веспасиан с довольной ухмылкой поддал коню в бока и поскакал вслед за ним. Ветер тотчас сорвал с его головы соломенную шляпу; та затрепыхала у него за спиной, удерживаемая на шее кожаным ремешком. Они быстро доскакали до выступа. Веспасиану показалось, что они догоняют верблюдов, от которых, по его прикидкам, их отделяло всего шагов двести. Он насчитал около двух десятков врагов.

Всадники турмы рассеялись, прячась за массивными камнями, которыми была усеяна выжженная до растрескавшейся корки пустыня. Время от времени над их головами пролетала стрела, но попаданий не было. Вести прицельный огонь по врагу с движущегося верблюда было трудно, решил Веспасиан, особенно, если учесть раскачивающуюся походку этих надёжных, но далеко не резвых кораблей пустыни.

Через полмили до мармаридов было менее ста шагов. Решив, что могут поймать врага, всадники бросили скакунов в галоп. Лошадиные крупы блестели от пота, изо рта капала слюна, однако кони послушно исполнили волю своих седоков.

Веспасиан запустил руку назад и, вытащив из привязанного к седлу чехла один из десяти дротиков, что имелись у каждого члена их отряда, продел указательный палец в кожаный шнурок посередине древка. От цели его отделяло чуть больше семидесяти шагов. Веспасиан ощутил в груди хорошо знакомое волнение, оно всегда предшествовало схватке. Последний раз он держал в руках оружие четыре года назад, отражая нападение грабителей на имение его родителей в Аквах Кутиллиевых. Похоже, скуке последних месяцев настал конец, чему он был несказанно рад.

Когда расстояние между мармаридами и их преследователями сократилось до шестидесяти шагов, первые, поняв, что им не уйти, резко развернули своих верблюдов и устремились навстречу всадникам турмы, выпустив на скаку залп стрел. Справа от Веспасиана раздался крик. Всадник упал на землю, а его конь поскакал дальше, уже без седока.

— Бросай! — приказал декурион, когда до мармаридов оставалось шагов пятьдесят.

В приближающихся верблюдов полетело более трёх десятков дротиков. За первым броском тотчас последовал второй. Всадники старались нанести врагу как можно больший урон. Острые дротики впивались в мармаридов, пронзая им грудь и головы, из которых тотчас вырывались фонтаны крови. Железные наконечники других впивались в верблюдов, отчего те, истошно блея от боли, падали на землю.

Выхватив из ножен длинные, прямые мечи, семеро оставшихся в живых мармаридов в масках с боевым кличем устремились на римлян. Чёрные плащи развевались за их спинами, словно крылья. Они налетели на всадников как раз в тот момент, когда те тоже обнажили мечи.

Резкий, незнакомый запах верблюдов испугал лошадь без седока, скакавшую рядом с Веспасианом. Внезапно дёрнувшись влево, она врезалась в его коня в тот самый момент, когда над ним блеснул начищенный клинок. Напуганный столкновением, конь вскинул голову и, дико заржав, принял в горло удар меча, который предназначался шее Веспасиана.

В лицо Веспасиану брызнул фонтан крови. Однако он успел выхватить спату [4] и отсечь руку противника с зажатым в ней мечом. Мармарид взвыл от боли, а его верблюд налетел на ту самую лошадь без седока, которая только что столкнулась с конём Веспасиана. И верблюд, и покалеченный варвар, из культи которого фонтаном била кровь, повалились на землю. Падение сопровождалось хрустом костей и нечеловеческим криком боли.

Конь Веспасиана с торчащим из горла мечом, который по-прежнему сжимала отсечённая рука, проскакал ещё шагов пять, после чего тоже рухнул наземь. Чтобы не быть раздавленным весом своего павшего скакуна, Веспасиан сделал рывок вперёд и кувырком полетел по каменистой земле. Когда он наконец остановился, то оглянулся и тотчас же отпрыгнул влево, едва не попав под копыта другого коня. Безумно выкатив глаза, тот летел на него галопом с обезглавленным седоком на спине. Тело всадника, хотя и лишилось головы, не обмякло, а по-прежнему крепко сжимало ногами круп испуганного животного.