Ловкие женщины - Крузи Дженнифер. Страница 58

Райли вздохнул:

— Не знаю. Они оба из тех, кто целует. Если Нелл не отступит…

— Так, значит, Нелл во всем виновата? — вскинулась Сюз.

— Именно, и я не собираюсь спорить с тобой по этому поводу, даже и не заводи.

Райли взял пирожное. А Сюз — себя в руки.

— Гейб — владелец агентства, — продолжил Райли. — Нелл — его секретарша. Не ее дело принимать решения. Она ошибается, если полагает, будто его единственная обязанность — их одобрять. Поверить трудно, сколько всего он прощал до сих пор, но теперь, похоже, он на пределе.

— Думаешь? — встревожилась Сюз. — По мне, он все такой же.

— Они скандалят каждый чертов день, а Гейбу и без того хватает истории с его папашей. Не хочу, чтобы Нелл стала последней каплей, которая его утопит. Она то, что ему нужно, особенно если прекратит держаться как хозяйка.

— Ох уж эти напористые особы! — огорчилась Сюз. — Следует вовремя указать им место, иначе они тебя растопчут.

— Ты права, — вздохнул Райли и удалился в агентство, прихватив чашку и пирожное.

Перепалка закончилась точно так же, как и все предыдущие. Нелл была на седьмом небе.

— Знаешь, — заметил Гейб, надевая брюки, — мой перерыв на кофе раньше проходил куда спокойнее.

— Я тоже была скромнее, — промурлыкала обнаженная Нелл, лежа на ковре посреди кабинета.

— И не протирала ковры. — Гейб бросил ей свитер.

Нелл увернулась и встала, чувствуя, как в теле играет каждый мускул. Нет ничего лучше секса, чтобы почувствовать себя счастливым животным. Черт побери, до чего хорошо!

Подойдя к шкафу, она провела пальцем по полированной поверхности:

— Бьюсь об заклад, это зеркало отражало немало голеньких секретарш.

— Я так не думаю, — возразил Гейб, оглядываясь. — Большинство женщин предпочитают кровать.

— Значит, я внесла что-то новенькое в старую традицию, — заключила Нелл и открыла дверцу шкафа.

— Еще бы! Кстати, где моя рубашка?

— Я швырнула ее через голову. — Она сняла с вешалки синий пиджак в полоску и, накинув на себя, вильнула бедрами, чтобы ощутить скользкую прохладу шелковой подкладки. — Тебе следует носить его. В нем ты будешь неотразим.

Гейб мгновенно забыл о рубашке.

— А ты уже.

— Правда? — Она кокетливо улыбнулась и включила магнитофон.

Дин Мартин запел: «Ну разве любовь не удар в голову?»

Нелл рассмеялась и сделала несколько быстрых па в такт словам «Я целовал ее, она меня». Гейб поймал ее за руку и обнял за талию.

— Умеешь танцевать? — удивилась она.

Он ловко закружил ее.

— Если мне позволяют вести. — Он поменял ритм и рассмеялся, довольный тем, что она немедленно перестроилась.

Нелл попробовала вырваться.

— Терпеть не могу, когда мною вертят.

Гейб удержал ее.

— Даже когда это делаю я? — серьезно спросил он.

Нелл прильнула к нему. Он обнял ее крепче и прижался щекой к волосам.

— Слишком большая плата, — пробормотала она, уткнувшись ему в грудь.

— Это всего лишь танец, — напомнил он, покачиваясь вместе с ней.

— Да, только танец, — усмехнулась она и выскользнула из объятий. Руки в карманах пиджака, на душе легко и свободно.

Он прислонился к шкафу, любуясь ею, и она затосковала по мужской ласке.

— Нужно найти такой способ танцевать, чтобы вели сразу двое.

— Уже найден, — сказал Гейб. — Называется «секс».

Дин запел «Ты принадлежишь мне». Гейб повел Нелл в медленном танце.

— Уступи хоть раз, — прошептал он.

Она расслабилась в его объятиях, наслаждаясь близостью.

— Ты в самом деле здорово танцуешь.

— Мама научила, — погрустнел Гейб.

Нелл притянула его к себе:

— Вот что, я согласна быть ведомой, если ты не станешь сбавлять темп.

— Заметано. — Он поцеловал ее.

Нелл положила голову ему на грудь: «Так вот что это такое — любовь…» Но почему он не признается ей в любви? Больше двух месяцев они вместе, а он еще не сказал, что любит. А вдруг он не испытывает к ней таких же сильных чувств, как она к нему? Вдруг все это скоро кончится? Ну и пусть! Главное — сейчас есть.

Однако позже, ночью, когда Гейб дремал, прижавшись к ее спине, она поняла: ей мало «сейчас». Она хочет Гейба навсегда, и ей неизменно необходимы его заверения в любви, сию же секунду.

Она толкнула попкой Гейба. Он сонно погладил ее правой рукой по бедру.

— Ты когда-нибудь вспоминаешь о Хлое?

— Еще бы, — пробормотал он и пошевелил левой рукой, ероша ей волосы на макушке.

Нелл потерлась теменем о ладонь, чтобы он, как она хотела, запутался в ее волосах, чтобы навеки остался с ней!

— А когда именно вспоминаешь?

«Неужели в постели?!»

Он перенес правую руку ей на живот и зевнул:

— Когда ем миндальные пирожные.

Марджи пекла миндальные пирожные каждый день.

— Значит, ты скучаешь по жене.

— М-м-м.

Нелл мысленно охнула: «Все ясно! Увиливает от разговора. Не желает бередить душевную рану».

— Боишься, что Хлоя не вернется?

— Да куда денется. — Он снова зевнул. — Просто хочет увидеть кое-что, кроме Огайо.

Нелл потеряла терпение. Но еще не настолько, чтобы напрямую спросить о себе.

— Ты по-прежнему любишь ее?

— Ум-м-м.

Нелл захлебнулась от горя:

— Вот как? Ты…

Гейб вздохнул, приподнялся на левом локте, отодвинулся, и она упала на постель.

— Нет, — ответил он, — не так, как тебя, И поцеловал ее.

Нелл так растерялась, что не отпустила его; даже когда поцелуй закончился.

— Не так, как меня?

— Я люблю тебя. Не так, как Хлою. По-другому.

«Он любит меня!»

— Правда? А почему?

«Зачем спросила?!»

— С Хлоей было легко. Хлоя была милая. Хлоя делала то, что ей велели. Хлоя никогда никому не причиняла неприятностей.

— А теперь скажи что-нибудь хорошее обо мне, — потребовала Нелл.

— Ты сводишь меня с ума, — объявил окончательно проснувшийся Гейб. — Никогда не делаешь, что тебе говорят, оспариваешь любое мое распоряжение, и мне чертовски хочется, чтобы ты одумалась. Бесишь меня так, что я начинаю орать, а потом смотрю на тебя и не могу насмотреться. И знаю, что никогда не насмотрюсь. Если я спускаюсь в офис и тебя там нет, весь день летит к дьяволу. Если день паршивый, то ты скрашиваешь его, как солнышко. Я…

— Я люблю тебя. — Нелл села и стиснула ему руку. — Как никого и никогда. С тобой я сильная. По-настоящему, без притворства. С тобой меня не гложет чувство вины неизвестно за что.

— Милая, при чем здесь я? — улыбнулся он. — Ты такая и есть на самом деле.

«Да, он помог мне стать самой собой».

Она сжала его лицо ладонями и, переполненная любовью, поцеловала.

— Прости за допрос третьей степени. Я больше не буду тебе мешать, честное слово. Спи.

— Черта с два от тебя дождешься. Разбудила, теперь убаюкивай.

Он опустил ее на подушки, и Нелл обняла его.

«Он любит меня, и это навсегда», — подумала она, хотя знала, что все может случиться, жизнь впереди долгая.

Она закрыла глаза и отдалась его ласкам.

Проснувшись, Гейб попытался сообразить, что его разбудило, и увидел Марлен — та сидела в конце кровати, навострив уши. Интересно, когда это такса успела к ним забраться? Наверное, ждала, пока они перестанут барахтаться, боясь, что ее ненароком раздавят, и дождалась. Марлен обладала редкостным чувством самосохранения. Гейб погрозил пальцем собаке и закрыл глаза, чтобы спать дальше. Но тут услышал приглушенный вопль.

— Какого черта? — Гейб скатился с постели и схватил брюки.

Нелл лениво пошевелилась:

— Наверное, это Дорис.

К тому времени как Гейб оделся, Дорис уже колотила к ним в дверь. Гейб щелкнул замком.

— Что? Что такое?

— Подвал, — выдавила Дорис. — О Господи!

— Что? — повторил он.

— Морозильник.

На этом, видимо, ее словарный запас кончился, потому что она завизжала как резаная. Он передал Дорис с рук на руки Нелл, осторожно вошел в соседнюю квартиру и спустился по крутой лесенке в подвал. Прошел мимо стола, заваленного венками из сосновых веток с шишками, открыл узкий высокий морозильник и отшатнулся, с трудом сдержав крик.