Московская история (CИ) - Сокольников Борис. Страница 6

И вот теперь, придя домой, Сергей обнаружил на столе на кухне записку: " Мы до вторника уехали к маме в Щекино. Анна."

Впереди было два свободных одиноких дня, и Сережа решил расслабиться. В самом деле, ведь нельзя так долго выдержать это тяжелое нравственное напряжение.

Сережа приготовил себе кофе с какао, развел в кофе сливки, включил музыку. Привычным движением он опрокинул в кофе со сливками первую грамулечку коньяка. Кофе уже чуть-чуть остыло, так что коньяк не выварился, не выветрился и его привкус хорошо чувствовался, чуть-чуть, как надо...

И сразу Сереже стало и так хорошо, и так покойно, и так приятно. Какие-то зеленые и синие, и красные радуги побежали перед его глазами. Повсюду была разлита такая зеленая теплота. И чувствовалось, как уносились далеко в даль все его тревоги виляя своими хвостиками... Так-то Сереже было хорошо, так-то ему было приятно... И немец так приятно дудел в свой тромбон...

Сережа потянулся и добавил в чашечку какао еще одну грамулечку коньяка.

Как вдруг все завертелось и закрутилось перед его глазами,ему показалось что он понесся куда-то вдаль и вверх, а потом очутился висеть под люстрой головой вниз с перевернутыми ногами...

Он очнулся в зале ожидания Киевского вокзала.

Он сидел на железном, дырявом , как друшлаг, железном сиденьице, полуразвалившись, с бутылкой коньяка в руке и с вытянутыми ногами. Неизвестно было как он здесь очутился и долго ли он здесь находится.

Сергей с удивлением разглядывал женщин с баулами и молодых солдат, отъезжающих в армию. Он не помнил как сюда попал. Светило солнце, и было двенадцать часов дня. На ногах у Сергея были надеты полуботинки, самые его лучшие, мокасины из "крокодиловой" кожи. Так. Значит, он дома одевался сам. Значит он так обалдел, и столько выпил что не помнит как сюда попал. Он помахал бутылкой с коньяком. Она, на удивление, была полной.

Сергей сидел в проходе перед прямо перед выходом в кассовый зал в первом ряду кресел.

Он с удивлением вслушивался в разговор двух бойких женщин из Сумской области. На одной из них была надета цветастая кацавейка, а у другой голова была обмотана цветастым платком. Женщины были явно деревенского происхождения и даже отправляясь в дорогу и не подумали переодеться в другую одежду.

- Слушайте, бабы, вы куда едите?

- Мы-то в Малоярославец, к Марине, вот грибы ей везем маринованные и посылку.

- А в Москву зачем?

- Мы-то девочку забрать приехали, а тебе чего нужно?

- Слушайте, бабы, вы мне скажите: я тут давно сижу?..

- Да ты лучше иди от нас.

- Нет, женщины, я серьезно. Сам я из Москвы.

Женщины внимательно посмотрели на Сергея.

- Слушай, - сказала одна, - мы сами недавно пришли.

- Ну как недавно?

- Часов может быть, в десять. Да, Ирина, мы во сколько сюда с тобой пришли? Часов в десять.

- И я тут уже сидел?

- Да, сидел, - сказала одна с сомнением.

- Точно сидел?

- Не знаю... Ирина, он тут сидел?

- Да.

- А до этого я тут сидел?

- Мы не знаем.

Так. Теперь все стало понятно: что ничего не понятно.

Так Сергей Арбенин сидел в проходе зала ожидания Киевского вокзала и постепенно приходил в себя.

Вокруг него стояли и сидели бравые солдаты военно-воздушных войск. Они ехали в Армию.Одного из солдат родня и знакомые девушки провожали до самого поезда. Одна из девушек в солдатской фуражке висела у этого солдата на шее. Светило солнце и легкие пылинки сквозь полосы света висели в воздухе. Вдруг сквозь этот свет прошла какая-то женщина. Она была немолода, но приятно выглядела. Вернее сказать, что это была женщина еще привлекательная, со следами былой красоты. Ее немного располневшее тело двигалось так, что было видно, что когда-то про нее можно было сказать: строен твой стан как церковные свечи. На ней было яркое летнее красно-полосатое платье. Она остановилась в проходе и явно высматривала свободное место.

Вдруг к ней подскочил какой-то солдат, подхватил ее тяжелую хозяйственную сумку и большой китайский термос и плюхнул на сидение рядом с Сережей.

- Спасибо, - сказала женщина, - как я вам благодарна!

Она села рядом с Сергеем, явно уставшая.

Сергей сбоку внимательно разглядывал пассажирку. Ее светло-русые волосы были собраны в пучок, заколотый двумя красивыми рубиновыми заколками. Ее немного полное лицо было покрыто мелкими биссеринками пота. Прямой греческий нос и белая свежая грудь с янтарно-красными бусами пополняли ее интересный облик.

- Как я устала! - взглянув на Сережу, сказала она, увидев что он ее внимательно разглядывает, - О, если бы не эта сумка!.. Зачем я только ее взяла!.. Сколько всего набрала.

- Это я еду на дачу, в Кокошкино, - продолжала она, - То одно нужно захватить, то другое не забыть... Вот еще эта пароварка, лежит дома без дела. Книги еще... Вот и набрала.

Тут она взглянула на Сережу и замолчала.

- Да вы не бойтесь, - сказал Сережа, - я тоже москвич. Сергей.

- Да?.. Очень приятно. Ирина. - представилась она. - Так устала, а вроде и идти недалеко. Вы не могли бы мне принести бутылочку воды, я вам дам деньги.

- Конечно. - сказал Сережа, - Конечно!

Они сидели и разговаривали. Постепенно эта приятная женщина выудила из Сергея все его топографические данные.

Сначала она узнала, женат ли он, как давно находится в разладе с женой, и какая у него профессия. "Это хорошо, - сказала она, когда узнала что Сережа строитель, - Мне на даче там еще многое нужно сделать."

Сережу немножко удивило, что эта женщина ведет себя так немножко свободно, как будто им предстоит дальнейшее знакомство. Но может быть она просто рассчитывала на строителя.

Но, с другой стороны, Сергею и не хотелось прерывать этого знакомства. С женой он уже не разговаривал целую неделю, а молодость брала свое, и глядя на эту интеллигентную незнакомую ему пока еще женщину с ее белой гладкой шеей и сильными чуть полными женскими коленями, которые выглядывали из-под платья, Сережа почувствовал своеобразное чувство поэзии.

- Вы мне поднесете эту тяжелую сумку?.. - сказала эта женщина, - И зачем я только ее взяла. Там в Кокошкино еще большое расстояние от платформы до дачи. Тоже придется далеко нести.