Мой ласковый и нежный мент - Мельникова Ирина Александровна. Страница 21

К дороге она выбралась только во второй половине дня. Бежать на лыжах по наезженной колее было значительно удобнее, чем по снежной целине, но она еще не знала, что неожиданная схватка в таежном распадке была далеко не последним испытанием в этот с утра не задавшийся день.

Дорога привела ее в узкое ущелье. И Людмила поняла, почему ей до сих пор не попалась ни одна идущая машина: в теснине, расширенной при строительстве дороги, царил невообразимый хаос. Огромные глыбы снега, черные камни, пласты мерзлой земли, стволы деревьев, переломанные, как спички, загромождали устье ущелья. Лавина сошла совсем недавно. Воздух все еще был насыщен снежной пылью и какой-то неизъяснимой тревогой.

Она сняла лыжи и прошла вдоль границы сброса лавины, прихватившей вдобавок порядочную часть каменной осыпи. Посмотрела вверх. На краю скального карниза, словно надломленный козырек фуражки, оставался висеть все еще приличный снежный надув, только по счастливой случайности не сковырнувшийся вниз, но малейший неосторожный звук, свалившийся из-под ног зверя камень – и эта махина грохнется в ущелье, окончательно закупорив его.

Людмила вскарабкалась по спрессованным страшным ударом комьям снега как можно выше, но края лавины не увидела. Она простиралась вперед метров на двести и терялась за изгибом ущелья. Да-а! Работы дорожникам не меньше чем на неделю, и это в том случае, если снежный козырек не обвалится в самое ближайшее время.

Теперь ей придется возвращаться на кордон и пытаться связаться оттуда по рации с дирекцией заповедника, чтобы сообщить, по какой причине она задерживается. Но до него без малого тридцать километров, и у нее просто не хватит сил пройти это расстояние вторично. Значит, надо подбирать место для ночлега, а завтра попробовать найти дорогу через хребет…

Ночевки в тайге, к тому же в одиночку, не были для нее в диковинку. Людмила умела пережидать пургу под выворотнем старого дерева, разжигать костер в самую лютую непогоду, прятаться от леденящего холода в сугробе – этому ее научил отец, который с малых лет брал дочь в обходы по заповеднику. Правда, поначалу она большей частью путешествовала за его спиной в специальном рюкзаке, сшитом для этих целей мамой…

Людмила снова встала на лыжи, повесила на плечи рюкзак, тяжелые карабины закинула за спину и поспешила покинуть опасное место. На выходе из ущелья ее встретило яркое солнце, и, зажмурившись, она посмотрела на небо. Облака стали прозрачнее и невесомее. И она вздохнула с облегчением. Кажется, этой ночью ни ветра, ни снегопада не ожидается, поэтому есть возможность с утра пройти перевал, а это значительно сократит путь до Вознесенского.

Она огляделась по сторонам и решила переночевать под скальным выступом метрах в пятидесяти от дороги, но не успела она сделать и десятка шагов по снежной целине, как вдалеке послышался шум автомобильного мотора. Машина шла на приличной скорости со стороны последнего на этом участке трассы леспромхозовского поселка Ентаульский. Людмила приложила ладонь козырьком к глазам и присвистнула от удивления. К ущелью приближался желто-голубой милицейский «уазик» – любимое средство передвижения Стаса Дробота. На входе в ущелье автомобиль слегка притормозил, потом выбросил струйку газа из выхлопной трубы и, чихнув мотором, скрылся в узкой щели среди скал.

– О черт! – выругалась Людмила и, сбросив прямо в снег карабины и рюкзак, устремилась назад к ущелью. Вряд ли этот безответственный балбес удосужится посмотреть вверх, а если он вздумает газовать подобным образом и в ущелье, то нового схода лавины не миновать.

У входа в ущелье она скинула лыжи и со всех ног бросилась к машине. Стас – а был ли это он на самом деле, она не успела разглядеть: мешала тень, отбрасываемая утесами – открыл дверцу и, придерживая ту одной рукой, второй крутил баранку, стараясь развернуть машину. Она дала задний ход и опять оглушительно чихнула. Гулкое эхо ударилось о стенки ущелья и взметнулось вверх. В следующее мгновение Людмила услышала давно знакомый звук, почти стон, от которого у человека знающего волосы становятся дыбом. Гора у нее над головой словно вздохнула, освобождаясь от непомерного бремени, вслед за этим раздался едва различимый шорох, перерастающий в гул, страшный, отчаянно безысходный…

– Стас! Лавина! – крикнула она не своим голосом, рванулась к машине и каким-то нечеловеческим усилием буквально вырвала человека из кабины. – Быстрее! К скале! – Она уже не слышала за ревом лавины, ответил ли что-нибудь Стас, потому что как на крыльях летела к скальному выступу, единственной надежде на спасение…

Воздушная волна ударила ей в спину, она перекувырнулась через голову и в последний момент успела почувствовать что-то невыносимо тяжелое, накрывшее ее с головой и прижавшее к камням…

Теплая и сладкая жидкость заполнила ей рот. Девушка глотнула, ощутила вкус кофе и открыла глаза. Человек склонился над ней и опять поднес к ее губам алюминиевый стаканчик от термоса. Она сделала несколько глотков и прошептала:

– Спасибо, я больше не хочу!

Она приподнялась, села и огляделась по сторонам. Вторая лавина оказалась еще мощнее первой и полностью закупорила выход из ущелья. Но как им удалось спастись?

– Стас. – Она повернулась к своему спасителю и осеклась. Рядом с ней стоял на коленях подполковник милиции и нынешний ее сосед Денис Максимович Барсуков собственной персоной и укладывал ее термос в принадлежащий ей рюкзак.

Заметив ее удивление, он скривился в не слишком дружелюбной улыбке.

– Здравствуйте, Людмила Алексеевна! Вижу, не меня вы желали увидеть?

Она пожала плечами:

– При чем тут вас или не вас! Просто на этой машине чаще всего ездит Стас, а у меня, как вы понимаете, не было времени выяснять, кто на самом деле находится в кабине.

– Если бы не вы, я бы в блин превратился на пару с машиной, – произнес глухо Барсуков и вдруг улыбнулся, открыто и весело, как ни разу еще не улыбался в ее присутствии. – Простите, я, конечно, очень вам благодарен за спасение, но, кажется, это становится дурной приметой…

– Что именно? – спросила Людмила и поднялась на ноги.

– Каждая наша встреча заканчивается для меня определенными неприятностями.

– Это подтверждает очевидный факт, – усмехнулась девушка, – вы должны держаться от меня как можно дальше, иначе в следующий раз останетесь без головы.

– Да, предпосылки для этого имеются, и весьма существенные. – Денис тоже встал на ноги и проследил за ее взглядом, вновь устремленным на ущелье. – Но вы меня мастерски из кабины выдернули, прямо как пробку из бутылки. И бегал я так, наверное, впервые в жизни…

– Как вам удалось выбраться? – спросила девушка тихо. – Я ведь помню, что нас накрыло лавиной.

– Нет, это я на вас нечаянно свалился, а потом в последний момент успел затащить за скалу. Она-то нас и спасла, приняла на себя удар. Когда все стихло, я разгреб над головой снег, даже не снег, а снежную пыль, всего сантиметров двадцать толщиной, вылез сам, потом вытащил вас…

– Выходит, легко мы с вами отделались, но что все-таки с машиной?

– Я уже сказал. Всмятку. Я только что проверил. Над ней снега вперемешку с камнями метра два, не меньше. Думаю, смысла откапывать ее нет. Рация все равно разбита, так что на чью-то помощь рассчитывать не приходится.

Людмила окинула подполковника критическим взглядом и покачала головой.

– Что ж вы в ботинки да в куртку выфрантились? Надо потеплее одеваться, когда в дальнюю дорогу отправляетесь, – в унты, в полушубок… А теперь в тайге придется ночевать, а в вашем наряде живо дуба дашь.

– Вы полагаете, что нам придется ночевать в тайге? – Денис уставился на нее с откровенным удивлением. – Но мы же через пару часов в сосульку превратимся, даже если и костер сумеем развести!

– А нам ничего другого не остается. – Людмила подошла к рюкзаку, надела его на плечи, подняла из снега оба карабина. – Сейчас мы попытаемся добраться вон до тех камней, – кивнула она в сторону узкой полосы курумника, проглядывающей сквозь снежное покрывало. – Там всегда можно отыскать какое-нибудь укрытие. Если не получится, будем, как эскимосы, ночевать прямо в снегу, но предупреждаю: в этих ботиночках вам придется несладко. У меня в рюкзаке есть толстый свитер, могу поделиться, наденете под куртку, а вот насчет обуви не обессудьте, кроме лишней пары носков, ничего больше нет.