Виннипегская Cтена и я - Запата Марианна. Страница 16

– Да, спасибо, – соврала я. – Мне показалось, что я потеряла ключи, но уже нашла их. Сколько я вам должна?

Заплатив таксисту, я выбралась из машины и быстро прошла через ворота. В одной руке я держала перцовый баллончик, в другой – ключи от квартиры. Я прекрасно понимала, что выпила слишком много вина, чтобы разбираться с этой ерундой прямо сейчас.

Мой гость сидел на том же месте, что и несколько дней назад.

Увидев меня, Эйден выпрямился во весь рост, его взгляд задержался на подоле моего платья, которое я надела для ужина. Сам он был в футболке и спортивных шортах, наверняка приехал сюда прямо с тренировки. Если мои подсчеты были верны, команда сейчас активно готовилась к сезону, уделяя основное внимание новичкам, а не ветеранам вроде Эйдена.

– Нам нужно поговорить, – тут же заявил он, его глаза остановились на глубоком вырезе моего декольте.

Искоса взглянув на него, я подошла к двери, игнорируя его изучающий взгляд. Не то чтобы я никогда не носила при нем платья, но все они были ниже колен и прикрывали грудь. Мой нынешний наряд был мало на них похож. Это было мое я-впервые-за-два-года-на-свидании платье, которое я надела для встречи с мужчиной с сайта знакомств. Мы довольно живо общались с ним в интернете, но личное знакомство меня не впечатлило. Опасаясь встретить незнакомца, который может записать номер моей машины, я взяла такси до итальянского ресторана, в котором мы договорились поужинать.

– Удели мне пару минут, – сказал Эйден уже менее напористо и агрессивно, все еще рассматривая мое платье.

Искушение сказать «о, после двух лет молчания ты захотел поговорить?» было огромным. Но я лишь вскинула брови и вставила ключ в замок.

На шее Эйдена дернулся мускул.

– Пожалуйста.

Конец света близок. Эйден правда сказал «пожалуйста»?

Я успела только задуматься об этом, как сверху вдруг раздались голоса – черт бы их всех побрал! Массивная фигура Эйдена занимала всю лестницу, и он был известен в Далласе. Всего пару дней назад я видела здесь несколько парней в спортивных футболках «Три сотни» с фамилией Грейвс на спине. Я вообще не хотела, чтобы кто-то его увидел, тем более я два года изо всех сил старалась скрыть от всех, что работала на него.

– Заходи, – пробормотала я, быстро маша ему рукой. Его не должны были видеть.

Ему не нужно было повторять дважды. Едва он вошел и я закрыла дверь, как по лестнице сбежали трое мужчин. Я обошла Эйдена и направилась на кухню, недовольная тем, что мне пришлось впустить его.

– Ты выглядишь иначе, – прозвучал у меня за спиной голос Эйдена.

– Я и при тебе носила платья, – заметила я чуть резче, чем хотелось.

– Не такие, – мгновенно ответил он. – И я не имел в виду твою рубашку.

Мою рубашку?

– Ты выглядишь иначе.

Я фыркнула и обошла кухонный стол.

– Просто я покрасила волосы и похудела. Вот и все.

Присев по другую сторону стола, Эйден снова скользнул взглядом по моему телу, не закрытому платьем: по моему лицу, шее, груди и обнаженным рукам. Господи, мне от этого стало очень неловко. Еще раз окинув меня взглядом своих темных глаз, он поднял брови и издал неразборчивый звук, похожий на «хм». Впрочем, эта мысль, о чем бы она ни была, уже уступила место другой, как это часто бывало с Эйденом.

– Я хочу, чтобы ты снова начала работать на меня, – заявил он.

Не сдержав стона, я отвернулась к холодильнику.

– Я серьезно, – кивнул Эйден, будто я ставила это под сомнение.

Я неспешно открыла холодильник и достала оттуда графин с водой. Да, я была упрямой. Я это признавала. Но Эйден? Господи, спаси. Эйден разбивал меня в пух и прах: он вывел упрямство на принципиально новый уровень. Вообще-то по плану он должен был просто забыть о моем существовании через пару дней.

Закрыв холодильник, я глубоко вдохнула и выдохнула, чтобы собраться с мыслями. Я знала Эйдена, и сейчас он вел себя в своей обычной манере. Это все равно что разбаловать ребенка, а потом начать его воспитывать, когда уже слишком поздно. Я слишком многое спускала ему эти два года и теперь пожинала плоды своей мягкости.

– Эйден, я тоже серьезно. Я не хочу и не буду на тебя работать.

Тишина была невыносимо долгой, мучительной из-за того, что, как мне казалось, мы оба могли сказать друг другу, но не говорили.

Стул под Эйденом скрипнул. Я не хотела смотреть на него.

– Ты не действуешь мне на нервы, – сказал он, будто я нашла лекарство от рака.

Я не могла даже просто поднять на него взгляд.

«Ты не действуешь мне на нервы».

Мне пришлось поставить кувшин и схватиться рукой за край столешницы. Какой, интересно, реакции он от меня ждал? Я должна была рассыпаться в благодарностях за этот душевный комплимент?

Я начала считать: раз, два, три, четыре, пять… Лишь бы не сказать ничего лишнего в сердцах. Пытаясь правильно подобрать слова, я подняла голову и достала из шкафчика стакан.

– Скажи своему следующему помощнику, что ему необязательно разговаривать с тобой.

– Я никогда не говорил тебе ничего подобного, – тут же возразил Эйден хриплым низким голосом.

– Тебе не нужно было. Дела громче слов.

Он раздраженно хмыкнул, а затем добавил нечто такое, отчего я замерла со стаканом в руке.

– Ты хороший работник.

Раз, два, три, четыре, пять.

Из всех слов, которые он мог выбрать…

Мне стоило прямо сейчас влепить ему пощечину. Правда стоило.

– В мире полно хороших работников. За те деньги, что ты платишь, кто угодно будет стараться изо всех сил, – сказала я, убирая воду в холодильник. – Я тебя не понимаю, Эйден. Не понимаю, почему ты настаиваешь на моем возвращении, если я больше не хочу быть твоей помощницей. Я не знаю, как еще тебе объяснить.

Вот. Наконец я это сказала. Это было больно, но в то же время принесло облегчение.

– Помнишь то время, когда я только начинала работать на тебя? Помнишь, как я здоровалась с тобой каждое утро и спрашивала, как у тебя дела?

Он не ответил.

Прекрасно.

– Помнишь, сколько раз я спрашивала, все ли у тебя в порядке, или пыталась шутить, а ты меня игнорировал? – Я облизнула губы и прислонилась плечом к холодильнику, глядя на Эйдена, сидящего столом у меня на кухне. – Впрочем, все это уже не важно. Я не хочу работать на тебя.

– Нет, важно, – сказал он и слегка наклонился вперед, его ноздри раздулись. – Это важно, потому что я хочу, чтобы ты вернулась.

– Тебе вообще было плевать на мое присутствие. – От внезапного приступа злости у меня словно все тело вспыхнуло. Нет, я не буду биться головой о холодильник. Я не буду биться головой о холодильник. – Ты даже не знаешь меня…

– Я знаю тебя, – перебил он.

От гнева, какого я никогда раньше не испытывала, у меня болело в груди.

– Ты не знаешь меня. Ты никогда даже не пытался меня узнать, так что не смей говорить такое, – рявкнула я и тут же почему-то почувствовала себя виноватой. – Я сказала тебе, что увольняюсь, но тебе было плевать. Не знаю, почему ты вдруг забеспокоился сейчас, но вообще-то мне все равно. Найди себе кого-нибудь еще, потому что я не вернусь. Все, конец истории.

Эйден не моргал, не дышал и ни разу даже не дернулся. Его взгляд был прикован ко мне, будто он мог изменить мои чувства силой мысли.

В течение, казалось, целой вечности в моей крошечной квартирке не раздавалось ни звука. Затем, абсолютно внезапно, тоном, совершенно не свойственным Эйдену, как будто не было никакой тирады, произнесенной мной ранее, раздалось следующее:

– Мне не нужен кто-то еще. Мне нужна ты.

Вот бы я записывала этот разговор. Я могла бы продавать его в интернете сотням девушек, которые заваливали Эйдена приглашениями на свидания, предложениями дружбы или секса и признаниями в любви.

Но я для этого была слишком занята своей злостью. Как только у него хватило наглости сказать мне такое?

– Знаешь, на будущее тебе стоит поразмыслить, что заставляет людей держаться за место. Знаешь, например, ощущение, что тебя ценят по достоинству. Дело не только в деньгах, – сказала я мягко, хотя он этого не заслуживал. – Я уверена, ты найдешь кого-нибудь на мое место. Просто это буду не я.