После бури - Бакман Фредрик. Страница 6

Ана фыркнула:

– Твой муж придурок, раз думает, будто лес знают одни мужики!

Акушерка растерянно улыбнулась:

– Если ты думаешь, что мой муж придурок только поэтому, значит, ты пока мало знаешь мужчин…

Сколько раз она говорила Йонни, чтобы отвел микроавтобус в нормальный автосервис, но он в ответ лишь бормотал, что настоящие пожарные могут сами чинить свои машины. На это она отвечала, что настоящим пожарным кажется, будто они могут сами чинить свои машины. Быть замужем просто, думала Ханна: берешь скандал, который тебе особенно удается, и повторяешь раз в неделю.

– Где застряла та женщина? – нетерпеливо спросила Ана.

Акушерка поколебалась, вздохнула, достала карту. Из Хеда в Бьорнстад она ехала по шоссе, но ее машина стала последней: она видела, как позади на дорогу валятся деревья. По идее она должна была испугаться, но помешал адреналин. Она ткнула в карту:

– Где-то здесь. Видишь? Они не поехали по шоссе, решили срезать через лес, но лесные дороги сейчас завалены деревьями. Туда вообще можно добраться?

– Посмотрим, – ответила Ана.

Ханна прокашлялась:

– Извини за вопрос, а тебе уже можно водить машину?

– Конечно! В самый раз! – уклончиво ответила Ана и рванула вперед.

– Но у тебя… есть права? – с беспокойством переспросила акушерка, когда машину занесло.

– Ну, не совсем. Но папа научил меня водить. Он часто бывает в стельку, кто-то же должен везти его домой.

Акушерку это не успокоило. Скорее наоборот.

Супергерои

Маттео четырнадцать лет. В этой истории он особой роли не играет – до поры до времени. Он из тех, кто мелькает на заднем плане, один из тысяч жителей городка. Его никто не замечал, когда он ездил по Бьорнстаду в самом начале бури, – все спешили по домам, и кроме того, Маттео был не из тех, на кого обращают внимание. Если быть невидимкой – это суперспособность, то он никогда о такой не мечтал. Ему бы больше хотелось обладать нечеловеческой силой, чтобы защищать свою семью. Или влиять на события прошлого, чтобы вернуться туда и спасти старшую сестру. Но он не супергерой, он так же бессилен перед своей жизнью, как город перед лицом стихии.

Маттео был дома один, когда ветер начал хлестать деревья и в маленьком домике на границе с лесом, который снимала его семья, вырубилось электричество. Они поехали за границу, чтобы забрать домой его сестру. Вообще Маттео спокойно остается один, но без света ему неуютно, поэтому он взял велосипед и поехал кататься по улицам. Упрямый подросток внутри его не хотел просить о помощи, а испуганный ребенок надеялся, что кто-то о нем позаботится. Но ни у кого не было времени.

Навстречу ему пронесся высокий толстый мужчина в костюме. Имени его Маттео не знал, все звали его Фраком, ему принадлежал большой продуктовый магазин; Фрак был одним из самых богатых людей во всем городе. Мужчина не заметил мальчика, он спешил к флагштокам у входа в ледовый дворец, чтобы поскорее снять зеленые флаги с медведем, пока ветер не разорвал их в клочья. Это его инстинкт в случае опасности: спасать флаги, а не людей.

Маттео ехал по Бьорнстаду, глядя, как соседи помогают друг другу убрать со двора лишние вещи, заносят в дом клюшки и ворота, расставленные на всех разворотных площадках, – в это время года местная молодежь гоняет по асфальту теннисные мячи, но как только выпадет снег, каждый отец семейства заливает у себя во дворе хоккейный каток. Маттео слышал, как соседи посмеивались, что у них в Бьорнстаде «хорошие друзья, но плохие сады», – возможно, те, кто живет южнее, хвастаются идеальными газонами и ухоженными клумбами, а здесь гордятся овалами из гравия и оттаявшими по весне шайбами в цветниках. Сразу ясно, кто не терял времени зря.

Маттео часто думал о том, был бы ли он таким же странным и одиноким, живи они в другом месте. Может, он начал бы болтать с другими, завел друзей, стал бы видимым. Где ты родился и каким вырос – настоящая лотерея: что ценят в одном месте, терпеть не могут в другом. Почти во всем мире одержимость хоккеем делает тебя аутсайдером и чудаком, но только не здесь. А здесь хоккей – как погода, все разговоры при встрече непременно касаются или того, или другого, темы бури и спорта неизбежны.

Быстро стемнело и похолодало, снег пока не выпал, но ветер вгрызался в мясо до костей, мальчик был без перчаток, пальцы онемели от холода. Он ехал вперед, не разбирая дороги, и на секунду отпустил одну руку, чтобы растереть другую, поэтому слишком поздно заметил машину. Яркий свет фар ослепил его. Маттео так резко затормозил, что велосипед вильнул вбок. Он ничего не видел и ждал удара, а не дождавшись, решил, что уже умер, но в последний момент каким-то образом перенес вес и вместе с велосипедом свалился на обочину. Он покатился по земле, оцарапал руки и закричал, но из-за ветра его никто не слышал.

Ни девушка, которая была за рулем, ни акушерка, сидевшая рядом, не заметили его в темноте. Все длилось не дольше мгновения, но, если бы бампер хоть немного коснулся мальчика, его бы с бешеной силой отбросило на деревья. Упади он там без сознания во время бури, его бездыханное тело нашли бы только через несколько дней, и невидимые нити, связывающие его и будущее, оборвались бы. Но мальчик все же выполз на дорогу, весь в синяках, но живой.

Всего миллиметр отделял нас от того, чтобы никогда не узнать о Маттео, но вскоре случится такое, что мы уже никогда не забудем его имя.

Дети

Бьорнстад и Хед – старые города, а лес, который их окружает, еще старше. Говорят, мудрость приходит с возрастом, хотя для большинства из нас это не так – старея, мы лишь накапливаем отрицательный и положительный опыт. Результат – скорее цинизм, чем мудрость. В молодости мы еще не знаем обо всех превратностях жизни, и это к лучшему, потому что иначе мы бы не вышли за дверь.

И определенно не выпустили из дома тех, кого любим.

– Ты знаешь… куда ехать? – обеспокоенно спросила Ханна.

Как акушерка она хотела добраться до места как можно скорее, но как человек, который не планировал расставаться с жизнью, она хотела, чтобы Ана не мчалась так, будто угнала машину.

Девочка не ответила. На ней была папина куртка, оранжевая, вся в светоотражателях, слишком большая, с надписью на спине «ДТП с диким животным». Папа надевал ее, когда ехал на поиски зверей, сбитых на дорогах, в машине было полно снаряжения для того, чтобы пробираться по лесу в темноте, полжизни Ана бегала здесь за отцом и собаками. Она всегда знала, что найдет дорогу с закрытыми глазами, и теперь буря решила ее проверить.

– Так ты… знаешь, куда нам надо? – снова спросила Ханна, но и на этот раз Ана не ответила.

Под ногами у акушерки болтались два теннисных мячика. Она подняла один и осторожно улыбнулась:

– А… сколько у вас собак?

Молчание. Ханна прокашлялась:

– Я про то, что в теннис у нас никто не играет, такие мячики в Хеде и Бьорнстаде могут понадобиться только тем, у кого есть собака, кто играет в хоккей на траве или для стирки пуховика…

Ана прищурившись смотрела на дорогу, она прибавила скорость.

– Что за порода? – не сдавалась акушерка.

В конце концов девочка вздохнула:

– Вы из тех, кого на нервной почве пробивает на разговоры?

– Ну да… – призналась акушерка.

– Я тоже, – сказала Ана.

Довольно долго они молчали. Акушерка прикрыла глаза и попыталась думать о чем-нибудь другом. Она старалась изо всех сил, но сердце набирало обороты, и наконец рот перестал ее слушаться:

– Мой муж мечтает о собаках! Он бредит собаками с тех пор, как мы познакомились! Если честно, я к животным отношусь очень прохладно, но, может, когда-нибудь устрою ему на день рождения сюрприз – пусть купит себе пса для охоты! Я уже и с заводчиком поговорила! У хорошей охотничьей собаки должна быть кнопка «вкл/выкл», чтобы на охоте она была настоящим зверем, а дома милым песиком. Правда? Я так смеялась, когда это услышала, – хотелось бы мне, чтобы так же были устроены пожарные и юные хоккеисты…