Чингисхан. История завоевателя Мира - Джувейни Ата-Мелик. Страница 34
И Чингисхан лично явился в эти страны. Волны несчастий вздымались от татарского войска, но не успокоил он еще свое сердце местью и не заставил течь реки крови, /75/ как было начертано пером Рока на свитке Судьбы. Когда же он взял Бухару и Самарканд, он удовлетворился однократной резней и грабежом и не дошел до крайностей массового избиения. А что до соседних земель, которые подчинялись этим городам или граничили с ними, то, поскольку они по большей части заявили о своем повиновении, рука уничтожения не коснулась их в полной мере. И вслед за тем монголы усмирили уцелевших и приступили к восстановительным работам, так что в настоящее время, т.е. в 658 (1259-1260) году процветание и богатство этих земель в некоторых случаях достигло своего начального уровня, а в других близко подошло к нему. По-другому обстоит дело в Хорасане и Ираке, в странах, подверженных постоянной малярии и лихорадке: каждый город и каждое селение там по многу раз бывали разграблены и истреблены и долгие годы страдали от беспорядков, поэтому, даже если и будет у них потомство и прибавление, все равно до самого Второго Пришествия не достигнет их число и десятой доли того, что было прежде. Подтверждение их истории записано в руинах и грудах мусора, вопиющих о том, что начертала Судьба на стенах дворцов.
Согласно всеобщим ожиданиям, бразды правления теми странами были вложены в умелые руки великого министра Ялавачи и его почтительного сына — эмира Масуд-бека [293]. Своими непогрешимыми суждениями они восстановили то, что было в них разрушено, а тем, кто выказывал неудовольствие, в лицо сказали такие слова: «Аптекарь не в состоянии исправить то, что разрушило время»; и Яловачи отменил обязательную службу (mu’an) в рекрутских войсках (ḥasbar) и черик (cherig) [294], а также уменьшил тяжесть и чрезмерность специальных налогов (ʽavārizāt). И правдивость этого утверждения записана в свежести и процветании (сверкающем Востоке их справедливости и милосердия), которые ясно начертаны на страницах истории тех стран и отчетливо видны в делах их жителей.
[XVI] О ВЗЯТИИ БУХАРЫ
В восточных землях есть купол ислама, и он в тех местах то же самое, что у нас Город Мира [295]. Он озарен ярким светом собравшихся в нем врачевателей и законоведов, окрестности же его украшены редчайшими образцами мудрости. /76/ С древнейших времен собирались здесь величайшие ученые всех вероисповеданий. А название Бухара происходит от бухар, что на магианском языке означает «центр учености». В языке идолопоклонников — уйгуров и китаев есть очень похожее слово, которым они называют места, где поклоняются своим богам, то есть свои языческие храмы, — бухар [296]. А во времена основания город назывался Бумиджкатх [297].
Чингисхан, собрав и снарядив свое войско, прибыл в страны султана; и, разослав во все стороны своих сыновей и нойонов с крупными отрядами, сам вначале отправился в Бухару, сопровождаемый лишь одним из своих детей — Толи и огромным войском бесстрашных тюрков, не различающих чистое и нечистое и выпивающих чашу войны, как крепкий бульон, для кого удар саблей как кубок вина.
Он направился по дороге, ведущей на Зарнук [298], и утром, когда повелитель планет поднял свое знамя над восточным горизонтом, внезапно появился у города. Когда его жители, не знавшие о коварных замыслах Провидения, увидели, что город окружен полчищами всадников, а от пыли, поднятой конницей, стало темно, как ночью, их охватили страх и паника, и ужас воцарился повсюду. Они укрылись в крепости и заперли ворота, думая: «Наверное, это лишь один отряд огромного войска и одна волна бушующего моря». Они решили защищаться и достойно встретить это испытание, но высшей милостью им было велено воздержаться от того и не оказывать сопротивления. В это время Император мира по своему обыкновению направил к ним с посольством Данишманд-хаджиба с известием о прибытии его войска и советом не вставать на пути у огромной лавины. Некоторые из горожан, о которых можно сказать, что «овладел ими сатана» [299], хотели нанести ему вред и причинить зло, и тогда он воскликнул: «Я тот-то и тот-то, мусульманин и сын мусульманина. Ища Божьей милости, явился я к вам с посольством по строгому приказу Чингисхана, чтобы не дать вам попасть в водоворот разрушений и захлебнуться в крови. /77/ Сам Чингисхан пришел сюда со многими тысячами воинов. Сражение достигло этих мест. Если вы посмеете оказать какое-либо сопротивление, через час вашу цитадель сравняют с землей, а равнина превратится в море крови. Но если вы внемлете совету и увещеванию ухом мудрости и благоразумия и подчинитесь ему и будете исполнять его приказания, ваша жизнь и ваше имущество будут в полной безопасности». Когда горожане, знатные и простолюдины, выслушали его слова, которые были отмечены печатью истины, они решили последовать его совету, зная наверняка, что невозможно остановить поток, встав у него на пути, и ослабить содрогание гор и земли, упершись в них ногами. И потому они нашли разумным выбрать мир и предпочли последовать совету.
Но из соображений безопасности и из предосторожности они заключили с ним соглашение, что если после того, как люди выйдут к хану и подчинятся ему, пострадает хоть один из них, то он ответит за это своей головой. И люди успокоились и отвлеклись от греховных мыслей и устремились к благим помыслам. Богатейшие горожане Зарнука направили к хану послов с дарами. Когда они пришли туда, где остановилась конница Императора, он спросил об их начальниках и знати и разгневался на них за то, что они остались в городе. Он послал к ним гонца и велел им явиться к нему. Из-за великого страха перед Императором все члены у этих людей задрожали, подобно тому, как содрогаются все части горы во время землетрясения. Они тотчас же направились к нему; и когда они прибыли, он принял их с милостью и снисхождением и сохранил им жизнь, так что они еще больше упокоились. А затем был отдан приказ, чтобы все жители Зурнака, кто бы они ни были, — и те, кто носит кулах и тюрбан, и те, кто покрывает голову платком или чадрой, — вышли из города на равнину. Крепость сравняли с землей; людей сосчитали по головам, отобрали из них юношей и молодых мужчин для нападения на Бухару, остальных же отпустили по домам. Это место назвали Кутлукбалык [300]. Проводник из туркмен, живших в тех местах, /78/ прекрасно знавший все дороги и тропы, повел их путем, который редко использовали; и с тех пор он стал называться Ханской дорогой. (В 649/1251-1252 году, направляясь ко двору Менгу-каана вместе с эмиром Аргуном, мы ехали той же дорогой.)
Таир-бахадур [301] выступил прежде главных сил. Когда он со своими людьми подошел к городу Нур [302], им на пути встретились сады. Ночью они срубили деревья и наделали из них лестниц. Затем, держа лестницы перед лошадьми, они стали двигаться очень медленно, и дозорный на городской стене принял их за торговый караван, и они продолжали двигаться таким образом, пока не подошли к городским воротам Нура; тогда день для этих людей померк, и глаза их застлал туман.
А вот рассказ о Зарке из Ямамы [303]. Она построила высокий замок, и у нее было такое острое зрение, что, когда враг собирался напасть на нее, она могла увидеть его войско на расстоянии нескольких перегонов и подготовиться, чтобы дать ему отпор и прогнать его. И потому планы ее врагов всегда расстраивались, и не было такой уловки, которую бы они ни испробовали. [В конце концов, один из них] приказал срубить деревья вместе с ветвями, и каждый всадник должен был держать перед собой дерево. После этого Зарка воскликнула: «Я вижу нечто удивительное: как будто лес движется нам навстречу». Ее люди сказали: «Наверное, острота твоего зрения притупилась, иначе как бы могли деревья двигаться?» Они не стали смотреть и не позаботились о мерах предосторожности; и на третий день их враги подошли к городу и захватили его, а Зарку взяли в плен и убили.