Идеальная любовница - Крэн Бетина. Страница 37

— О, мадемуазель, я счастлив встрече с вами, — Эрандейл низко поклонился и поцеловал ее руку.

— Мисс Лезан, — кивнул Габриэлле широкоплечий Шивли. — А я и не знал, что у Сэндборна во Франции есть родственники.

Габриэлла тепло улыбнулась им обоим и объяснила:

— Мой отец — француз, а роднимся мы по материнской линии.

Друзья поверили выдумке Питера, и больше вопросов на эту тему не возникло.

— Обожаю французов и… француженок, — игриво заметил Эрандейл и поинтересовался: — А в какой части Франции вы живете, мисс Лезан?

— В местечке Д’ Арси, под Парижем, — ответила Габриэлла, ничем при этом не рискуя. Ведь в этой деревушке она действительно провела часть жизни.

— О, Париж — чудный город, — вставил Шивли. — Осенью я намерен посетить эту веселую столицу, — он широко улыбнулся и предложил: — Мы собирались выпить кофе у Блейсделла, присоединяйтесь к нам. Сэндборн, доставь друзьям такое удовольствие и позволь нам чуть дольше любоваться твоей прелестной кузиной. Может быть, мисс Лезан расскажет нам о Париже и посоветует, какие достопримечательности следует посмотреть в первую очередь. Право же, соглашайтесь!

Гарри сейчас был похож на мальчишку, который выпрашивает у матери лишний леденец, и Габриэлла, глядя на него, не смогла удержаться от улыбки.

— Ну же, Сэндборн, не будь букой, — Джером добродушно похлопал Питера по плечу. — Мы будем вести себя хорошо, и твоей кузине не придется за нас краснеть.

После долгих уговоров Питер, наконец, сдался, и в пять часов они уже сидели в кофейне Блейсделла. Первоначальное беспокойство прошло, и Габриэлла почувствовала себя свободнее. Она так вошла в роль, что временами ей казалось, будто они с Питером и вправду родственники.

Эрандейл и Шивли наперебой ухаживали за Габриэллой. Они заказали ей столько пирожных, что их за глаза хватило бы дюжине девушек. Габриэлла, смеясь, умоляла веселых приятелей пожалеть ее бедную талию. Воодушевленная их вниманием и заботливостью, она словно расцвела: щеки порозовели, а глаза так и искрились от удовольствия. Габриэлла добросовестно отвечала на все их вопросы, просто и мило рассказывала о жизни в провинции Шампань, в общем вела себя как истинная француженка. Уже через полчаса Гарри и Джером были от нее без ума.

Габриэлла кокетничала напропалую, и это выводило Питера из себя. Он сидел мрачнее тучи. Поведение товарищей было ему понятно, он и сам никогда не упускал случая пофлиртовать с хорошенькой девушкой. Но Габриэлла… Куда делась ее осмотрительность?

В конце концов терпению Питера пришел конец. Он был раздражен и на каждое обращение к нему отвечал хамством. Габриэлла заметила это и поняла, что зашла слишком далеко. Она деликатно ушла от разговора и напомнила «кузену Питеру», что он обещал привезти ее домой к обеду.

— К обеду? Уж не хотите ли вы сказать, что остановились в Сент Джеймсе и живете бок о бок с Драконом? — воскликнул Эрандейл, изумленно глядя на Питера, словно увидел его в новом свете.

— Драконом? — непонимающе переспросила Габриэлла.

— Так эти негодяи называют мою мать, — пояснил Питер. — Видишь ли, дорогая, с ними Беатрис не так любезна, — как с тобой.

— О-о, бедная тёти Беа, — выдавила она, с трудом скрывая удивление. — Но я остановилась не в Сент-Джеймсе. Мы с мамой снимаем дом на Итон-сквер. — Она взглянула на Питера и едва заметно ему кивнула. — А теперь; джентльмены, мне, действительно, пора домой.

Прекрасный предлог; и Питер с радостью за него ухватился. Он быстро попрощался с приятелями и потащил Габриэллу к выходу, но повесы не хотели отпускать девушку так скоро. Ей пришлось дать им обещание, что они увидятся снова и лишь после этого Питеру удалось ее увести. Джером и Гарри проводили их печальными взглядами и заказали себе еще по чашке кофе.

Усадив Габриэллу в карету, Питер плюхнулся рядом и мрачно посмотрел на нее.

Габриэлла, сделав вид, что не замечает его раздражения, весело говорила:

— Твои друзья — очень приятные молодые люди.

— Гнусные подонки и бабники — вот они кто, — сердито буркнул Питер, хотя до сегодняшнего дня и сам считал Эрандейла и Шивли приятными молодыми людьми.

— Не может быть! — с притворным удивлением воскликнула Габриэлла. Ей хотелось немного поддразнить Питера, чтобы не слишком задавался. — А мне они показались такими милыми и воспитанными.

— Они похотливые и безответственные повесы.

— Должно быть, поэтому ты с ними и дружишь, — язвительно заметила Габриэлла. Однако слова Питера заставили ее задуматься. Почему он так злится? И что плохого в том, что его приятели были любезны с ней? Может быть, он подумал, что она строит матримониальные планы в отношении его друзей? Ну, конечно! О, тогда все становится ясным. Граф Эндборн, разумеется, даже при мысли не допускает, что один из его холостых друзей может жениться. И на ком? На ней, Габриэлле Леко! Значит, она достаточно хороша, чтобы волочиться за ней, но выйти замуж за родовитого джентльмена? Нет уж, даже и не мечтай! Какая наглость! А она так доверяла ему…

Питер был поглощен своими проблемами, и не заметил, что настроение Габриэллы резко изменилось. Он вспоминал, как восхищались ею его приятели, и кровь в жилах закипала от ярости. Перед тем как уйти, он заметил, что Джером подмигнул Гарри, а на их языке это означало: «Знаем мы, какая это кузина». Негодяи! Благо они не знают, что Габриэлла — незаконная дочь герцога Карлайлза. В этом случае от их учтивых манер не осталось бы и следа. Гарри, пожалуй, даже не постеснялся бы сделать ей непристойное предложение, это как раз в его характере. Мысль о том, что с Габриэллой могут обращаться подобным образом, просто бесила его.

— Итак, граф, — заговорила Габриэлла после длительной паузы. — Вашу мать зовут Беатрис и у нее, насколько я поняла, «премилый» характер, — она злорадно улыбнулась. — Что ж, это определенно многое объясняет.

Питер был уязвлен. Он выпрямился и хмуро заметил:

— Я думал мы на «ты», — он помолчал. — А ты, кстати, очень похожа намою мать. Ты, так же как и она, гонишься за респектабельностью и благоговеешь перед институтом брака.

Габриэлла вспыхнула, а он невозмутимо продолжил:

— Если хочешь, я немного расскажу о твоей единомышленнице. Мой отец, граф Сэндборн, был вынужден бежать из собственного дома, потому что Беатрис не давала ему житья. Десять лет она проклинала его, а когда он умер, переключилась на меня. Моя мать привыкла манипулировать людьми, и ее злит тот факт, что некоторые аспекты моей жизни ей неподвластны. А еще она мечтает меня женить, но я скорее дам отрубить себе правую руку, чем доставлю ее такое удовольствие.

Его гневная тирада привела Габриэллу в замешательство. Бедный, оказывается, ему еще тяжелее, чем ей. Теперь она поняла, почему он взялся ей помогать. Она поняла также, почему он так скептически относится к браку. Поняла его гнев. Поняла его.

Единственное, чего она никак не могла понять, так это почему он до сих пор продолжает возиться с ней? Ее собственные взгляды на жизнь ему известны, и они, действительно, во многом совпадают со взглядами Беатрис, так на что же он рассчитывает?

Питер Сент-Джеймс задавался тем же вопросом. Какого черта он вот уже неделю каждый день ровно в три часа является в особняк Леко? Почему даже сейчас, когда Розалинда выпустила Габриэллу из заточения, он не оставляет девчонку в покое? Почему возит ее по городу в поисках какого-то мистического мужа? Почему? Почему?

Потому что она умная и нежная, отзывчивая и в то же время строптивая. Потому что она не хочет жить так, как живет ее мать, и готова обменять роскошь на право быть свободной.

Питер искренне желал Габриэлле счастья. Он хотел видеть ее замужней дамой, окруженной оравой ребятишек, и верил в то, что так оно и будет. И все же какая-то часть его сознания протестовала против этого. У Питера была авантюрная жилка, и бейся она чуть посильнее, он увез бы Габриэллу в свой особняк, уложил бы ее в постель и занимался бы с ней безумной, страстной любовью до тех пор, пока… Пока что?