Крепостной (СИ) - Злотников Роман Валерьевич. Страница 38

Остаток времени пребывания в Париже Данька был нарасхват. В первую очередь потому, что песня про кавалергардов оказалась очень популярной среди русских частей. И очень многие офицеры начали буквально домогаться до Даниила, чтобы он сочинил нечто подобное и про них. Буквально проходу ему не давали. Нет, без наглости и со всем уважением — народ даже деньги ему совал. Неизвестно кто запустил этот «флеш-моб», но в полках почти одновременно начали пускать по кругу кивер «на песню», собирали в него всем полком, после чего делегаты представали перед светлые очи Николая и просили свести их с «канпазитаром», чтобы он написал их полку песню «как у кавалергардов». После третьей подобной делегации Даниил пришёл в ужас. Потому что написать (а, вернее, вспомнить и переделать) песню для каждого полка русской армии он был физически неспособен! Так что пришлось обращаться к Николаю, чтобы он оградил его от подобных делегаций. Отчего делегации новых полков начали обижаться… В конце концов удалось прийти к некоему компромиссу. Данька пообещал написать несколько песен — но не каждому полку в отдельности, а, типа, для родов войск.

Первыми в этом деле стали артиллеристы. Здесь Даниил обошёлся малой кровью, слегка переделав знакомый марш артиллеристов. Так что уже через неделю половина Парижа распевала:

— Артиллеристы — император дал приказ!

Артиллеристы — зовёт отчизна нас!

И сотни наши батарей за слёзы наших матерей

За нашу Родину — огонь! Огонь!

С пехотой ему пришлось повозиться побольше. Но, в конце концов, подобрал и для них. Так что ещё через неделю в ответ на «Марш артиллеристов» на Парижских улицах начало звучать:

— Пройдёт, коль надо, через горы и снега,

Сквозь топи и болота.

Пройдёт пехота даже к чёрту на рога —

На то она пехота!

Однако больше всего возни было с кавалерией. Для неё он решил переделать «Конармейскую», которую распевал с пацанами ещё будучи сопливым дошколёнком, скача на палочке и снося палками заросли крапивы. Вот только переделок там пришлось делать… нет, понятно, что Будённого можно заменить, скажем, на того же Платова, Дон и Замостье на Париж и Варшаву, убрать «любимого Наркома» и иные анахронизмы типа «польских панов» и «псов-атаманов», но сразу же рушились рифмы. Так что переделывать там пришлось — мама не горюй! Но, в конце концов — справился. И уже казаки с гусарами в ответ на «Марш артиллеристов» и «Пехотную походную» распевали:

— По военной дороге шёл в борьбе и тревоге

Боевой наш двенадцатый год

Сборы были недолги с Брест-Литовска до Волги

Мы коней поднимали в поход…

Последним штрихом стали сапёры. На них сил у Даньки практически не осталось, поэтому он тупо перепел песню Владимира Нелюдова «Сапёры — слава великой России» практически ничего не поменяв:

— Все знают как это достойно,

Идти одним из первых в бой.

Без вас победа невозможна.

Сапёры в бой! Сапёры в бой…

Хотя, если честно, она не ему не так чтобы уж очень и нравилась. И, если бы у него остались силы, он бы подобрал бы для сапёров что-то иное… Но сил не осталось. Совсем. Так что, когда появился шанс вырваться из этого «песенного марафона» и присоединиться к занятиям Великих князей, для которых, в рамках продолжения ими образования и знакомства с передовой химической мыслью, пригласили действительного члена Парижской академии наук, профессора практической химии в Политехнической школе Луи Жака Тенара, дабы тот прочитал им несколько лекций, бывший майор воспринял его буквально как спасение. Сидеть, слушать и ничего не сочинять, и не переделывать, а потом не репетировать часами с парочкой полковых оркестров, добиваясь знакомого звучания — это ж рай и благорастворение в воздусях!

Побочным результатом этих лекций стало знакомство с ассистентом Жаном Шанселем, который девять лет назад изобрёл… спички! Нет, не те, которые помнил бывший майор — спички Шанселя были жутко дорогой и совсем небезопасной хреновиной, которая могла обжечь и поджечь пользователя. А зажигалась она при помощи окунания головки в серную кислоту, бутылочку с которой требовалось носить с собой… Но сама идея! Кто-то из американцев, помниться, изрёк великую бизнес-истину, что самым лучшем продуктом для того, чтобы разбогатеть, является тот, который выкидывается после использования. Это же квинтэссенция идеи спички! Хотя про то как сделать нормальную спичку бывший майор знал немного — практически только то, что в её составе используется не белый, а красный фосфор. Но лиха беда начало… Идея есть — попробуем.

Впрочем, как выяснилось чуть позже, с воплощением пока есть проблемы — что такое красный фосфор не знал никто. Ну что за обломное время! Из-за отсутствия всего одного компонента оказалось невозможно воплотить в жизнь столько идей — мазь Вишневского, динамит, теперь вот спички…

Путешествие со вдовствующей герцогиней прошло почти так, как он и ожидал. Екатерина Павловна мгновенно перетянула на себя внимание всей наиболее «блестящей» части их довольно обширной компании, и принялась блистать. Так что забот у Даниила изрядно поубавилось. А если ещё учесть, что он нынче обслуживал только одного Великого князя, потому как Михаил остался при брате-императоре… то есть, вернее, с его благоволения, вместе с тем самом Жаном Бартелемо де Сорбье отбыл в расположенный в трёхстах с небольшим верстах на юго-восток от Парижа городок Ле Крезо для ознакомления с пушечными литейными заводами, на которых была изготовлена большая часть наполеоновской артиллерии… то для Даньки наступил прям настоящий курорт. Хотя десяток кавалергардов, выделенный в сопровождение Николаю вместе со взводом измайловцев, время от времени пытался соблазнить его на очередную пьянку. И иногда у них это получалось.

До Кале было около трёхсот вёрст, но дорога до этого порта заняла у них почти две недели. Потому что Екатерина Павловна не сильно торопилось, по пути милостиво согласившись поприсутствовать на паре балов, которые местное дворянство дало в честь столь высокопоставленных гостей. Первый был в Лилле, а второй в самом Кале… Затем была переправа через Па-де-Кале, а в Дувре высокопоставленную парочку встретил личный представитель Британского премьер-министра Роберта Банкса Дженкинсона, 2-го графа Ливерпула — Джеффри Бонсон. Вроде какой-то маркиз — Даниил не слышал, потому что вокруг Екатерины и Николая, которым он и представлялся, столпилось вся сопровождающая их свита. Данилка же ошивался среди слуг, так что до него долетали только обрывки разговора…

Бонсон оказался весьма улыбчивым молодым человеком, на пару лет старше Николая и Даниила с довольно лёгким характером, который тут же начал отпускать комплименты Екатерине и восхищаться мужеством Великого князя, слухи об участии коего в настоящему бою дошли до Лондона. От короля представителя не было. Английский королевский дом в настоящий момент переживал не лучший период своего существования — законный король Георг III, страдающий приступами душевной болезни и почти слепой от катаракты, был отстранён от власти, но пришедший ему на смену принц-регент, являвшийся его сыном и так же носивший имя Георг, был крайне непопулярен в обществе. В первую очередь из-за взаимоотношений со своей женой, которая, как раз-таки, была довольно популярна… Так что страной правили премьер-министры, часть из которых стала таковыми даже вопреки желанию короля или регента. Обо всём этом юному Великому князю, рядом с которым Данилка и ошивался большую часть времени, поведал Бонсон. За три дня, что они добирались до Лондона — он болтал не переставая.

— Ужас что творится, — расстроенно произнёс Николай, когда Бонсон снова отвлекся на сестру.- Так гнусно пренебрегать волей монарха…

— Зато они его не убили, — вздохнул Данила.- Да и государство не растащили. Даже наоборот — эвон, в числе победителей Наполеона состоят. А, попутно, ещё и своим бывшим повстанцам в Америке наваляли по самое «не балуйся»[1]…

Николай неприязненно покосился на Даниила, но промолчал и задумался.