Право убийцы (СИ) - Гуров Валерий Александрович. Страница 2

— Э-э… привет! — я приподнял бровь, смерив красотку взглядом.

Она засигнализировала глазами мне за спину.

— Гепард, удачи вам, с вами желает говорить сам господин Гиппопотам…

Кто-кто?

Я промолчал, соображая, к чему весь этот зоопарк. Огляделся, щурясь от неровно мерцающего света потолочных плафонов. Мы пребывали в проходе промышленного помещения, прямо между забитыми металлом стеллажами. На место со ржавыми контейнерами, где шёл бой, эта дыра была совсем не похожа. Потолки выше, освещение иное и, собственно, никаких контейнеров тут нет.

Интерьер составляли перекошенный металлический стол, видавшие свое стулья, видимо, специально сюда притащенные. Стеллажи со стальными пеньками-заготовками тянулись высоко вверх, а по ним то и дело лазали упитанные крысы размером с разожравшегося на сметане кота. Над головой, поскрипывая, мерно раскачивалась кран-балка. На одном из стульев сидел я, второй оставался не занятым. В принципе, если закрыть глаза на сырость и неприятные запахи, «должок» по свиданию можно вернуть Лисичке прямо здесь, раз барышня так настаивает.

Однако недолго музыка играла, недолго фраер танцевал. Я сощурился. За спиной, в конце прохода с окном, перегороженным решеткой, стояли трое. Низкорослый мужчина весом под два центнера, напоминавший по комплекции тумбу, но в строгом сером костюме в красную клеточку. Судя по маске бегемота, скрывавшей его лицо, он и есть САМ господин Гиппопотам. По бокам замерли два перекаченных бугая в черных очках — прямо поверх масок быка и лошади. Руки они держали на виду, в районе живота, на поясах обоих крепились кобуры с пистолетами.

— Лисичка, пойди прогуляйся, дорогая, нам с господином Гепардом надо переговорить с глазу на глаз, — распорядился Гиппопотам квакающим утробным голосом.

Я приподнял бровь, понимая, что до сих пор сижу в маске и, стало быть, изображен на ней Гепард, раз так меня называют второй раз подряд. Ну-у, базовые вводные более или менее понятны.

Рыжая закивала, выбросила ватку с нашатырем и пошла прочь, умело покачивая бедрами. Эх, жаль, что со свиданием не срослось. Гиппопотам подошел ко мне, повернул второй стул спинкой вперед и тяжело сел. Понятия не имею, как под такой тушей не разъехались ножки. Воняло от моего собеседника чесноком и малосольными огурцами. Следом поспели двое мордоворотов — охрана не отставала. Своими пальцами-сардельками «босс» вытащил зубочистку изо рта. Может, он от заказчика, и мне озвучат задание, а заодно выдадут инструмент? Ну, допустим, хотя обстановка не располагает к диалогу, но кто платит, тот и заказывает музыку.

— Как с долгом порешаем, сопляк? — с ходу заявил Гиппопатам.

Конь и Бык за спиной Гиппопотама угрожающе похлопывали кулаками по ладоням и демонстративно разминали шеи. Интересно, а они в курсе вообще, что большой шкаф громче падает? Такие забавные… Но очевидно одно — этот зверинец не от заказчика. Похоже, что я просто вляпался в передрягу, и со мной хотят серьезно поговорить. Что ж, подыграем, зря я, что ли, в театральный кружок в школе ходил.

— Кому должен — прощаю, — спокойно заявил я.

Мои руки уже искали способ высвободиться из цепей, и я решил спровоцировать жирдяя, чтобы отвлечь его и парнокопытных от ненужных наблюдений. Конь и бык захихикали, но быстро осеклись.

Движение.

И в руках Гиппопатама появился нож.

Чик-чирик.

Он нажал на кнопку, наружу выскочило лезвие. Металл блеснул в свете плохо горевшей потолочной лампы. Двухсоткилограммовая падла резко схватила меня за грудки, потянула на себя и приставила нож к сонной артерии.

— Ты убил бойцовскую гончую из питомника господина Леопарда.

А… так они про это. Но любопытно завернул хлыщ — убил… а мне надо было животину по шерстке гладить — или, может, дать оттяпать свою руку, а потом спасибо сказать? Я промолчал. Слова здесь лишние, нужна предельная концентрация — цепь никак не хотела высвобождать руки. В целом происходящее напоминало фарс по типу вечеринки в стиле «В мире животных» на новогоднем корпоративе.

Давай, родная, еще чуть-чуть… ну и тело. Прежнему мне ничего не стоило сбросить оковы в доли секунды, а здесь пришлось возиться, шло тяжело. Я даже почувствовал, что взмок от напряжения. Впрочем, неудивительно, что на первых порах в новом теле все идет через задницу. Это как пересесть с гиперзвукового самолета на кукурузник.

Гиппопотам поднял лезвие выше, провел острием по ремешку, удерживающему маску. Рукав его пиджака чуть задрался и обнажил фрагмент татуировки, смахивающий на лепесток.

— Знаешь, сколько стоит вырастить бойцовскую псину, а сколько — заплатить чистильщикам, чтобы разворошить улей с молодняком? — лезвие опустилось, вытянуло не пойми откуда взявшийся на моей шее медальон, тот провернулся, и я увидел изображением головы гепарда. — Хочешь лишиться абонемента, пацан? Я это запросто устрою. Только знаешь, где такие лишенцы заканчивают?

Маска Гиппопотама приблизилась, сквозь щелочки для глаз в меня впились карие глаза, зрачки сузились. Конечно, любопытно, почему все в этом клоповнике напялили на себя маски и есть ли вообще в выборе маски принцип. Вот этот любезный — бегемот, это потому что жирный или другая причина есть?

Кстати, на шее Гиппопотама висела толстая золотая цепь с кулоном головы речного животного, стилизованная также, как гепард на моем кулоне. Чуть позже обязательно выясню, откуда у сего действа ноги растут, а пока…

— Простите великодушно, господин Гиппопотам, — я коротко пожал плечами. — Но у меня к вам ответное предложение.

— Говори, сопляк.

Соизволил, значит, выслушать.

— Говорю — не отправиться ли вам в увлекательное пешее путешествие?

— Что ты сказал, недоумок? — прошипел Гиппопотам.

— Говорю, на хрен иди, урод. А вы слышали или тоже в уши долбитесь? — я с насмешкой во взгляде посмотрел на телохранителей.

Даже через прорези для глаз было видно, как качки изумленно вытаращили глаза. Толстяк вскочил, яростно переворачивая стул. Для таких впечатляющих габаритов бегемотик-то у нас достаточно шустрый. Опасное сочетание массы и скорости, движения при этом выверенные. Шуми-шуми, толстожопый… мне это на руку. Под грохот стула звук упавшей на пол цепи не привлек лишнего внимания. Я медленно сжал и и разжал кулаки, разгоняя по рукам кровь.

— Поговори, сопляк, — выплюнул тот, — пока есть чем разговаривать. Смотри мне, если не расплатишься, лично срежу вот этим ножичком твою маску…

Он пригрозил мне, тряся перед лицом ножом. Отпустил мою серебряную цепь с медальоном, голова гепарда глухо ударилась о грудь. Троица явно пересмотрела боевиков про суровых ганстеров.

— Тебе повезло, что я не хочу руки марать в память о Викторе. Конь, Бык, научите сопляка манерам и выкиньте к чертовой матери на трассе. У тебя неделя на то, чтобы отдать долг.

Охранники прибодрились, двинулись на меня — застоялись уже зверушки, выжидая. Бык демонстративно захрустел костяшками пальцев. Конь вытащил из кармана мусорный мешок, чтобы надеть мне на голову. Гиппопотам довольно фыркнул и собрался уходить, но его остановил мой вопрос.

— Куда?

— Чего куда? — толстяк нахмурился.

Ладно, туповат у нас бегемотик. Надо более доходчиво объяснить. Я жестко всадил прямую ногу в коленную чашечку наступающего Быка. Тот согнулся, запрыгал на одном колене, и я добил его наглухо, пяткой в висок. Конь попытался схватить меня в охапку. Не вышло — подбородок жеребца как бы между прочим наткнулся на мою ногу.

Клацнули зубы.

Охранник вздрогнул, стек на пол и застыл в позе страуса, так и держа черный мешок. Маска чуть съехала, открывая густую черную бороду.

— Куда смотреть, спрашиваю, господин Гиппопотам? — я резко поднялся со стула и точным броском цепи выбил из рук толстяка нож.

Как тебе такое, мой хороший? Цепь налетела на его руку, будто разъярёная змея. Ножик бряцнул о стеллаж, упал, путаясь в звеньях цепи. Гиппопотам вздрогнул от неожиданности, покосился на свою опустевшую руку, сжал и разжал кулак. И вернув на меня взгляд, затряс указательным пальцем.