Плохая концовка (СИ) - "Sedrik&. Страница 137

И вот тут-то я дорвался!

Да, эльфы почти всегда идут в криминал от безысходности. Да, многие преступления я и сам не считаю чем-то плохим и ни разу не осуждаю за них ни себя, ни посторонних. И да, я люблю свой народ и при прочих равных проявлю снисходительность и милосердие там, где человека бы не пощадил, равно как и прощу девушке то, чего не прощу мужчине.

Однако когда ты долго состоишь в полноценной преступной организации, промышляющей чем угодно ради добычи денег, ты не можешь остаться насквозь чистым. В условиях же гномьего общества, с необходимостью для любого криминала постоянно ютиться буквально по соседству с тварями глубин и Порождениями Тьмы, а также жесточайшей конкуренцией даже в среде самих бескастовых гномов, когда каждый готов зарезать каждого ради лучшего куска, выжить, оставаясь неженкой и белоручкой, нереально. И тут вступал в игру мой текущий… хм, принцип существования, который давал возможность реально «заглянуть в душу» и «судить по делам его»…

Так, не будем вспоминать Создателя, у меня к нему и так куча вопросов…

Вернёмся к Хартии и её наймитам!

Были там и просто «штурмовые отряды», что честно воевали, куда скажет наниматель. В основном это были походы в заброшенные тейги и вынос трофеев оттуда. Причём, как я смог понять, сами наёмники получали сущие гроши — пара-тройка золотых на брата. Нет, так-то это очень неплохая сумма, особенно по меркам жителей Пыльного города, но «перекупщики» и прочая братия, вроде того же Бодана Феддика, на этом наваривались на сотни золотых.

Но были и как раз мрази. Запугивать должников и даже выбивать из них монеты путём ломания конечностей и так далее — неприятное, конечно, занятие но допустимое. Пока ты не начинаешь упиваться своей толикой «власти» над простыми работягами, большая часть которых ведёт жизнь немногим лучшую, а зачастую и худшую, чем в эльфинажах. Или пока просто не идёшь в откровенный рэкет и вымогательство, опять же, наслаждаясь тем, что ты делаешь. И как бы мне ни было от этого печально, но, увы, среди моих сородичей, работающих на Хартию, вполне встречались все те, кто как раз преступил черту. Всего лишь капелька власти многих способна развратить до изумления. И честно признаться, я и сам не уверен, что всё ещё не перешёл аналогичную грань, скорее наоборот, я убеждён, что постоянно на ней балансирую и частенько захожу за неё.

Извиняло ли это в моих глазах подонка, что предлагал бесклановой гномке продать свою ещё не начавшую ходить дочь «в оплату долга», который эта самая гномка не заплатила за «право жить на земле Хартии»? Ни разу. Моральное уродство и преступления нельзя оправдать тем, что где-то ещё кто-то другой совершал что-то более жуткое. Так что его душа вплотную познакомилась с пыточным крылом моего домена, а тело перешло в моё владение.

Вообще, итогом того моего внимания стал сильный удар по Хартии: организация лишилась почти всех наёмных магов и изрядной части воителей-людей. Я же получил постоянные тела для Апеллис Требиа, Йевенны и Веревиль, да и Ашарена всё-таки «перебралась» в тело эльфийской чародейки, что быстренько подогнала под прошлую свою внешность, отдав уже «разношенное» и сильно модифицированное тело бывшей отцеубийцы одной из служанок — Кейли, которая отличилась способностью утонуть в водопаде, за что и получила от меня своё имя. Но… конечно же, всё случилось не по щелчку пальцев, да и без крови не обошлось.

Дело было вечером, я специально выждал момент, когда все наёмники Хартии окажутся на базе, не участвуя ни в каких экспедициях и операциях. Весь контингент уже был тщательно изучен, достойные сохранения жизни люди выделены, те, что пойдут на ритуалы усиления оболочек — отмечены, осталось только реализовать план на деле. И вот граница Тени неохотно отпускает меня в нужную точку пространства (благо когда-то все эти пещеры я зачищал и ориентировался в них достаточно хорошо, чтобы переместиться с должной точностью), а вокруг застеленные каменные койки и куча вооружённых до зубов головорезов…

Один из ничем не примечательных дней глубоко под землёй.

Мирлэн правил меч, сидя прямо в их импровизированной казарме. Не то чтобы это было правильным действом, но за время, проведённое с отрядом, он уяснил, что тут — не войска ферелденских баннов или тем более орлейских баронов-графьёв и на «войсковые правила» всем глубоко плевать. К тому же в помещении было и так достаточно шумно, пыльно и душно, чтобы звуки, с которыми по стали скользит точильный камень, хоть кого-то заинтересовали. Так что лучше уж тут, чем снаружи — ведь их «жильё» притулилось на самой границе Пыльного города, считай, уже в откровенных тоннелях. И из этих тоннелей порой вылезали такие твари, что и обосраться не грех от одного вида. И вся эта погань, рождённая не иначе как из кошмаров Создателя, спала и видела, как бы закусить отбившимся от отряда неудачником. И хорошо, если только закусить. Если вместо зверья появлялась группа Порождений Тьмы, то уволакиваемый во мрак тоннелей бедолага мог только мечтать о быстрой смерти. А если это была ещё и женщина…

Молодой наёмник передёрнул плечами.

Сам он в такое дерьмо не вляпывался, но от старших и более опытных ходили слухи, что то, что творили там с ними твари Мора, было в разы хуже всяких «мелочей», типа групповых изнасилований и прочих развлечений, что порой устраивали как местные гномы, так и сами члены отряда. Смотрел на это дезертир из отряда банна Эрлика философски — когда ходишь под смертью, причём не только на задании, но и по жизни: начиная от местных бандитов, что, увидев кошель с серебром, были не прочь за него вскрыть глотку, заканчивая собственными товарищами, подставлять спину большинству из которых парень бы не стал ни за какие деньги… равно как и прикрывать, подставь спину кто-то ему; так вот, когда ходишь под смертью, стараешься урвать от жизни всё, что можно. Потому кто-то и гномскими шлюхами не брезговал — всё это было нормой жизни здесь, вдали от света солнца и под носом у Порождений Тьмы. Правда, сам Мирлен в подобных развлечениях не участвовал, испытывая к подобному, как говорил один учёный муж, что его прошлый отряд когда-то сопровождал, «декадансу» лёгкую брезгливость. Она-то в итоге его и спасла… ну, в какой-то мере.

Как всё началось, никто так и не понял. Просто в один момент в том вертепе, что назывался казармой, внезапно сгустился какой-то чёрный туман, а из него появились двое: здоровенный человек в полных сильверитовых латах невероятно искусной работы и необычайно пышногрудая эльфийка в чёрной мантии мага.

В этот момент из отнорка пещеры, где проживали все отрядные маги, раздался испуганный вскрик, и Мирлэн увидел, как две эльфийские ведьмы, что были ещё более «отбитыми суками», чем половина мужиков, вскочили и потянулись к посохам.

Если до этого момента внезапное появление непонятно кого просто удивило и напрягло наёмника, то подобное поведение заставило мгновенно испугаться. Всех магов в их отряде за глаза и так не сильно жаловали, но этих остроухих явно выперли из Тевинтера. За жестокость и злобность. Поскольку одно дело — кого-то ограбить, сломать ноги, хорошенько оттрахать или даже прирезать, но вот то, что творили они… это было просто противоестественно. А уж остающиеся после их забав обескровленные, высушенные или изуродованные до полной неузнаваемости трупы… Правду преподобные матери говорили, маг — есть богопротивный сплав человека с демоном, а тут ещё и язычницы. Демоны — как есть демоны! Даром что красивые и порой «пользующие» кого из приглянувшихся ребят из отряда. Или ещё кого. Но упаси Создатель от таких «подруг»! В общем, когда эти стервы потянулись за своим оружием, Мирлен тут же решил сделать ноги из зала, так как хрен его знает, что могло этим ведьмам стукнуть в башку. Вот только выход, как внезапно осознал повернувшийся в сторону этого самого выхода наёмник, просто взял и исчез! Сплавился в единую монолитную стену!

– Чт… – он хотел удивлённо выкрикнуть, возмутиться и предупредить, но с ужасом осознал, что не может пошевелиться: ни вскрикнуть, ни повернуться. Всё, что он мог — это только дышать, моргать да двигать глазными яблоками. Собственно, так он и понял, что этот сверхъестественный паралич настиг не его одного.