Возвращение колдуна (СИ) - Борчанинов Геннадий. Страница 16

— Так точно, — буркнул Белл.

— А если там какая-нибудь… Колдовская хреновина? — спросил Глен. — Мы же… Как… Ловчие же всегда с магической поддержкой действуют!

Лейтенант тяжело вздохнул и снова утёрся платком.

— Ещё раз. Мы идём на разведку, — медленно произнёс он. — Туда и обратно. Мимо всех неприятностей. Кому-то непонятно слово «разведка»? Тебе, Глен?

— Никак нет, господин лейтенант, — протянул Глен.

— Ещё вопросы? — лейтенант Рейнард окинул нас всех красноречивым взглядом, ясно дающим понять, что вопросы лучше оставить при себе. — Нет вопросов. Полчаса на сборы, встречаемся у южных ворот. Разойтись.

Мы пару секунд постояли, задумчиво глядя на уходящего командира, повздыхали о своей незавидной судьбе и отправились в казарму. Хотя бы умыться и набрать воды во фляжки. Путь нам предстоял неблизкий, и я пытался вспомнить всё, что я знал про Речной Камень. Деревня как деревня, ничего необычного.

Я бывал там всего один или два раза за всю жизнь, проездом, и там, наверное, уже успела смениться пара поколений жителей. Интереса эта деревня не представляла совсем, разве что на огромный валун, перегораживающий и разделяющий надвое русло реки, любопытно было взглянуть один раз, как на что-то необычное. В остальном же Речной Камень оставался самой обыкновенной рыбацкой деревушкой.

В казарме к нам с виноватым видом подошли попрощаться все остальные,пока мы собирали свои пожитки и готовились уходить. Нам наперебой желали удачи, желали вернуться обратно в полном составе, но по глазам я видел, что нас провожали будто в последний путь. В нынешнее время даже такая простая задача как разведка становилась смертельно опасной, потому что люди из охотников снова становились жертвами, прямо как в доисторические времена.

Все чудовища, проникающие через истончившуюся грань мироздания, отличались жутким голодом и самым вкусным деликатесом для них было человеческое мясо, нежное и сочное. Очень сильно отличающееся от их привычной добычи, пойманной на просторах Дьявольских Пределов или Иссохших Пустошей, где вся добыча отчаянно боролась за жизнь, вслед за хищниками отращивая себе клыки, когти и ядовитые железы.

Очень скоро мы стояли у южных ворот крепости, прячась в тени от палящего солнца, которое немилосердно выжигало всё, до чего могло дотянуться. Похоже, в этом году будет засуха и голод. Раньше солнце в это время года так никогда не жарило.

Лейтенант Рейнард подошёл точно в назначенный срок, тоже в полном снаряжении, разве что полукруглый шлем, похожий на глубокую миску, он держал под мышкой. На поясе у него покоился меч в ножнах, длинная кольчуга закрывала тело почти до самых колен. Экипирован он был не пример лучше нашего.

У нас же на десять человек имелось три арбалета, четыре копья и три топора, а доспехов, кроме жилета с пластинами у Ялмара, не имелось вовсе. Я знал, что у некоторых парней есть стёганки, набитые конским волосом, но если надеть их в такую жару, то можно сдохнуть от теплового удара раньше, чем до тебя доберётся враг. Поэтому в кольчуге и поддоспешнике потел один только командир.

— Все готовы? — он окинул всех нас критическим взором и удовлетворённо кивнул. — Выходим.

Готовы мы, разумеется, не были, и я бы не повёл этот сброд даже на банду разбойников, но империя в последние годы считала, что всегда найдутся новые люди, желающие поступить на службу, что бабы нарожают ещё рекрутов, и на снаряжении и обучении сильно экономила. Тем более, что мы были не регулярными частями, а всего лишь имперскими ловчими, которые давно уже утратили былой престиж и доказать свою полезность не могли. Потому что сражаться им было не с кем.

Караульные распахнули южные ворота и мы покинули крепость, успевшую стать если не домом, то чем-то очень близким к этому.

Злое жёлтое солнце заставляло щуриться и истекать потом, будто мы находимся не в плодородной долине Лигурии, а в пустыне Аль-Тихири, где нет ничего, кроме солнца и песка. Иссохшая земля трескалась и отчаянно просила воды, выгоревшая жёлтая трава приникла к ней, словно обнимая её мёртвое тело. Моё проклятие заставило осуществиться все страхи жителей бескрайней Империи.

Мне стало даже интересно, до какой границы оно сумеет дойти. Убьёт всех жителей до единого или остановится раньше. Проверять это, конечно, не хотелось, придётся каким-то образом снимать его раньше. Действовать придётся именно мне, не только потому что я наложил это проклятие, но и потому, что нынешний «самый могущественный маг Империи» Арктурус Август Сол ни бельмеса не понимает в проклятиях и способах их снятия.

А ведь это наверняка ещё не конец, и скоро проявится что-нибудь ещё. Я даже затруднялся представить, что именно. Вариантов могло быть бесконечное множество, потому как людские страхи тоже бесконечны. И если завтра из Тевтарских лесов выйдет нашествие грибов-каннибалов, я этому не удивлюсь. И если послезавтра море высохнет, а на его месте обнаружится заброшенный храм древнего бога, уничтожителя миров, я тоже не удивлюсь. Магия — удивительная штука, зачастую работающая не так, как мы привыкли, и далеко не все её законы изучены и исследованы. А так как моё проклятие обратилось к силе веры тысяч людей, эта магия будет ещё более непредсказуема, чем обычно.

Глава 9

Шагать до нужной деревни пришлось гораздо дольше, чем я ожидал изначально. Не только потому что мы шли осторожно, в любой момент ожидая нападения на ставших вновь опасными дорогах, но и потому, что немилосердно палящее солнце быстро отбивало всякую охоту двигаться дальше. Хотелось только прилечь где-нибудь в тени, поближе к воде, попивая что-нибудь холодненькое.

— Господин лейтенант, — обратился я к командиру. — Предлагаю дождаться сумерек и только потом идти.

Так делали кочевники-пустынники, но упоминать это я не стал. Деревенский мальчишка ничего не может знать о народах пустыни.

— Мы должны прибыть туда сегодня, Джаг, — сквозь зубы ответил лейтенант. — Некогда сумерек ждать.

— Так мы туда придём только к вечеру. И придём совсем никакие, — сказал Белл. — И хоть голыми руками нас бери.

— Мы же на разведку, а не в бой, — сказал из арбалетчиков.

Лейтенант почесал выбритый квадратный подбородок. Его одолевали сомнения. Он в своей кольчуге утомился больше всех остальных, и держался только за счёт силы воли, так что моё предложение выглядело для него крайне заманчивым.

— Ладно, — сдался он. — Дойдём вон до того дерева, там переждём.

Все мгновенно взбодрились, видя цель, и даже немного ускорили шаг, чтобы поскорее оказаться в тени и отдохнуть. Многие уже выпили всю воду во фляжках и теперь страдали от жажды и перегрева. Наши шляпы и шапки не спасали от пекла.

— Джаг, — парнишка, как обычно, сопровождал меня, и я обратился к нему по ментальной связи.

— Чего тебе? — отозвался он.

— Сверху эту деревню не видать пока? — спросил я.

— Нет, не видать, — ответил он.

Он уже смирился со своим существованием в виде птицы, хоть и до сих пор надеялся, что рано или поздно я верну ему его тело. Именно так я и собирался поступить, когда верну своё собственное, но до этого момента было ещё очень и очень далеко, и Джаг это тоже понимал. Скворец сопровождал меня незаметно для остальных, мелькая чёрными крыльями высоко в небе и изредка опускаясь к земле, чтобы передохнуть.

Наконец, передохнуть довелось и нам, под сенью раскидистого дуба, растущего на развилке двух дорог. Воины, побросав свои вещи в пыль, располагались поудобнее. Многие жадно глотали остатки воды, другие галдели и громко переговаривались, даже смеялись, нисколько не думая о том, что мы находимся на разведке, и что вся территория Империи теперь потенциально может быть враждебной. Лейтенант Рейнард же просто отдыхал, прислонившись спиной к могучему стволу дерева.

До того, как жара начнёт спадать, у нас оставалось ещё пара часов, и я без задней мысли прилёг на истоптанную высохшую траву и погрузился в медитацию. Энергия в теле мальчишки теперь текла ровно и правильно, спокойным широким потоком, как полноводная медленная река. Всё разительно отличалось от того, как это было прежде. Однако останавливаться на достигнутом я не собирался, чтобы развивать свой резерв, он должен постоянно работать. Скоро можно будет уже использовать заклинания, чтобы облекать эти запасы энергии в зримую форму, изменяя мир собственной волей.