Повстанец II (СИ) - Офф Алексей. Страница 16

Как говорил один известный революционер: стреляли, стреляем и будем стрелять. От себя добавлю — особенно малодушных и предателей. И нигде не будет им места.

По коридорам здания штаба я двигался к «подвальчику» Луньес на личное совещание. Эскадра родов уже должна вот-вот напасть. По данным лазутчиков — Ван Минхао уже находился на острове Хайм, расположенном всего в нескольких сотнях милях от Джайрама. Но мою голову занимало не это.

Эпизод с казнью слегка расшатал мое восприятие. В положительном смысле. Косвенно заставил задуматься одновременно о многих вещах. О личном. Переосмыслить общеизвестное.

Но что-то по-прежнему оставалась для меня загадкой. Не давало покоя. Например. Если у меня есть часть воспоминаний Святослава, то можно ли меня назвать им? Не могло ли это оказаться всего лишь неким расслоение личности — и на самом деле я только он и никто иной больше?

Но факты снова разбивались об реальность.

Менее чем за месяц я собственными усилиями достиг больше, чем десяток Святославов за свою жизнь…. И я нутром чувствовал, что я — нечто больше, чем просто Святослав.

Святослав всего лишь маска, но что было за ней?..

Иногда я чувствовал, что мое сознание распространялось не только на тело Святослава. Я был миром, и мир был мной. Хотя и в границах моего человеческого восприятия, моего сознания. Вот как сейчас…

Я резко остановился, хладнокровно взглянув в темноту правой части Т-образного коридора. В моих руках словно по волшебству возникла противотанковая граната, которую я носил в подсумке на пояснице. Задумчиво потеребонил чеку, словно женский сикель, но решил не действовать поспешно.

Граната, судя по всему, все равно окажется бесполезной.

Глава 8

Зажал кнопку тревожного сигнала на коммутаторе. Вскоре здесь будут все сильнейшие бойцы города: от Дункана и Ларавель и вплоть до тигрицы Киары. Аналогичный «сигнал» в любое время могли подать и они.

За углом в темноте скрывалась фигура, никак не выдававшая свое присутствие. Не будь у меня расширенного восприятия, и я бы ее тоже мог не заметить. Противник даже не дышал. Казалось, его сердце билось не чаще раза в минуту. И эта минута еще не прошла. Потрясающая концентрация.

Удивлен. Это кто же решил послать по мою душу убийцу в ранге Мастера? Очень сомневаюсь, что у Холландов или даже Вэйхуа могли быть связи с подобным штучным специалистом. Но тогда кто… Кому я еще успел перейти дорогу… Гилфорды?

— Выходи.

Низким голосом сказал я, действуя на опережение, пока враг думал, случайно ли мои шаги остановились посреди тускло освещенного коридора. Вот кстати единственный прокол — освещение здесь обычно более яркое.

Невероятное удивление ощутилось из-за угла. Раздался тихий вздох.

Из теней словно выплыла точеная фигура в черной одежде и аналогичного цвета демонической маске. Необычный цвет глаз, узкие, почти кошачьи зрачки. По внушительным изгибам сразу понял — женщина. За ее спиной находились парные клинки.

Она бросила быстрый равнодушный взгляд на гранату, которой я с характерным звуком отвешивал щелбаны «динь, динь, динь».

Пытаясь скрыть свое удивление, убийца спросила:

— Как ты узнал, что я там?

— Скажу, если скажешь, кто послал тебя.

— Я сама по себе, Двейн, — сверкнула она пурпурного цвета глазами. — Но даже если меня кто-то послал — я бы не сказала тебе. Профессиональная этика.

— Даже перед смертью цели? — оскалился я и одним круговым движением ослабил перевязь и обнажил тяжелую саблю из-за плеча.

— А ты уже собрался умирать?

Взгляд убийцы блеснул. Ее тело покрылось ярко синей аурой. Аурой энхансера четвертого ранга. Даже в шести метрах от нее я почувствовал угнетающее воздействие. Пожалуй, если бы она захотела — обычный человек рухнул бы под давлением ее ауры.

— Я готов умереть в любую секунду, именно поэтому я выживу там, где умрут другие, — сузил глаза я.

— О? Знакомая тема… — глаза убийцы улыбнулись. — Но не боятся смерти только дураки.

— Нет, еще безумцы.

— Считаешь себя дураком или безумцем? — ее глаза продолжали улыбаться.

— Ни тот и ни другой.

— Мне нравится твоя уверенность… — задумалась убийца. — Как насчет такого предложения: если встанешь на колени, я просто уйду и даже не попытаюсь забрать твою жизнь… И больше не приду.

Усмехнулся одним уголком рта, покрывая тело насыщенным эн-доспехом:

— Неплохое предложение. Но за свою жизнь… Я не встану на колени даже перед дьяволом! Даже перед самим богом!

Глаза убийцы удивленно расширились.

В этот момент с двух сторон послышались почти одновременные быстрые шаги.

Со стороны коридора за спиной у убийцы появилась Луньес с гаусс-винтовкой наизготовку и сразу взяла ее на прицел. А за моей спиной из коридора тенью выскочила Ларавель, ощерившись клинком. Но в следующий миг она тихонько воскликнула:

— Что, сестра⁈

Убийца перестала обращать на меня внимание и прикипела взглядом мне за спину.

Незавершенный пазл в моей голове треснул и немедленно сложился в новую фигуру. Я ослабил хватку на зульфикаре и подал знак Селии опустить гауссовку.

Ларавель, как кошка прыгнула в объятья сестры, которая сняла маску и тряхнула длинными черными волосами, обнажая лицо, ни чуть не уступающее в красоте Ларавель или Селии.

С чувством она обняла Ларавель двумя руками. Мысленно я наложил их фигуры друг на друга — действительно похожи не только лицами — изгибы попы и груди могли убить наповал почти любого мужчину. Невольно сравнил: разве что ножки сестры были подлиннее, а, следовательно, и рост немного выше.

Продолжая держать сестру в объятиях, незнакомка обворожительно, но слегка холодновато улыбнулась мне и представилась:

— Мне зовут Дайна, Двейн. Я приехала помочь.

— Такому специалисту всегда найдется применение, — улыбнулся я в ответ и закрепил саблю за спиной.

Так вот о каком «сюрпризе» говорила Ларавель…

Наобнимавшись с сестрой, Дайна последовала за Двейном в его кабинет, чтобы обсудить кое-какие моменты. Ларавель взяла ее под руку и шла месте с ними, без умолку шепча ей о своем распорядке дня и прочих обыденностях. Дайна краем сознания слушала ее и на автомате отвечала, но мыслями до сих находилась под впечатлением от Двейна. Возлюбленного сестры и того, кто спас сестру от неминуемой гибели в лаборатории. Даже гнев на тех, кто посмел поместить ее сестренку в лабораторию на опыты, пока отошел на третий план.

Дайна удивлялась, какая невероятная воля скрывалась во взгляде и движениях этого юного парня, который выглядел даже моложе ее сестры. Сверля его спину, она также пыталась понять, каким образом он смог обнаружить ее присутствие… Присутствие первоклассной убийцы в ранге Мастера, одной из лучших в своем деле. Хотя сам — всего лишь третьего ранга…

На чем базировалась его уверенность в собственных силах? Насколько он бравировал, что не боится смерти?..

В электронном письме Ларавель в восхищении отзывалась о нем. Дайна ей ни на грамм не верила, списывая на глупую влюбленность. Думала, что она преувеличивает его темперамент и заслуги… Но теперь казалось, что даже преуменьшала.

Дайна не обладала таким же чувством эмпатии, как у ее сестры, скорее даже наоборот — оно изначально у нее почти отсутствовало. Именно поэтому она смогла стать лучшей в своем деле, тем, кем являлась. Лишь в последние годы она упорно пыталась вырастить в себе сострадание, чтобы не чувствовать себя неполноценной. Особенно в связи со «смертью» сестренки — единственного человека, который до Той Ночи вызывал у нее теплые и родственные чувства. И она очень сожалела, что так и не смогла их выразить… Если на то будет воля небес — теперь у нее… у них будет достаточно времени.

В отличие от ее сестры, она не имела подавляемых мыслей насчет своей природы звелинга и даже всегда гордилась, что была сильнее и быстрее большинства людей на том же уровне развития, смотрела на них с легким превосходством, а иногда и с презрением. Отчего с мужчинами она не очень ладила — к тому же все они сбегали, как только узнавали, кем она была и на что способна. Боялись заснуть вместе с ней… И больше не проснуться. Несмотря на ее красоту, считали ее чудовищем в человеческом обличье. Даже такой «антиэмпат», как она, это чувствовала. Но Двейн… Двейн на первый взгляд казался не таким. Даже узнав, что она Мастер, даже узнав, что она профессиональный убийца, под ее угрозами — внутри он словно смеялся над ее потугами взрастить к себе ненависть и поставить его на место, поставить его ниже себя.