Райская сделка - Крэн Бетина. Страница 55

— Что вы себе позволяете, таким образом врываясь в комнату моей жены? — В комнату влетел босой Гарнер, на ходу застегивая бриджи.

— Хочу собственными глазами увидеть последствия твоего идиотского поступка. — Байрон оторвал взгляд от Уитни и вперил его в Гарнера. — Женился! Черт-те где, на самой границе! Боже милостивый!

— Да, женился, — Гарнер приблизился, — официально и должным образом.

— Полагаю, с этим браком что-то не так, иначе ты не проник бы в дом под покровом ночи, — едко заметил Байрон, интуитивно попав в точку.

— Я просто не желал и дальше ночевать на постоялых дворах. — Выдвинутый подбородок Гарнера удивительно соответствовал упрямому выражению лица старшего Таунсенда. — Предпочел поскорее добраться до дома.

— Кто она? — Байрон кивком указал на Уитни, которая спустилась с высокой кровати и оказалась в более ярком освещении. Окинув оценивающим взглядом ее юбку из грубой ткани и рубашку мужского покроя, он утвердился в своих подозрениях. — А главное, из какой она семьи?

Гарнер перехватил растерянный взгляд Уитни, и его голос стал резким, когда он повернулся к отцу.

— Уходите! — Он надвинулся на Байрона, вытесняя его в коридор. — Мы потом это обсудим… не здесь… и не сейчас.

Уитни последовала за ними к дверям, глядя на Гарнера и на мужчину, столь разительно похожего на него, что он мог быть только его отцом! Гарнер был выше отца на два-три дюйма, но у обоих были широкого размаха плечи и прямые носы с тонкими, вздрагивающими ноздрями, темно-каштановые вьющиеся волосы, светлые глаза и одинаково очерченные мужественные лица. И когда взгляд Уитни упал на распахнутый ворот ночной рубашки старика, она с удивлением увидела на его груди знакомые темные завитки волос вперемежку с седыми.

— … не мог найти время для письма или как-то иначе с вами связаться, — смущенно оправдывался Гарнер в коридоре.

— Тогда нужно было подождать… Не спешить с этими проклятыми обетами… Мог бы хоть на этот раз взять себя в руки!

— Черт возьми, что здесь происходит? — раздался из коридора чей-то низкий голос.

Из какой-то комнаты в коридор выкатил в кресле на колесиках облаченный в ночную рубашку худой старик с всклокоченной со сна седой шевелюрой и угодил прямо в середину свары. На его узком хищном лице с ястребиным носом поблескивали выцветшие серые глаза.

— Какого черта вы затеяли ссору в такую рань? Неужели человек не может спокойно дожить остаток своих лет?

— Гарнер вернулся, — сказал Байрон, быстро обернулся к старику и перекосился от боли, когда тот ударил его по голени подножкой своего кресла. — Черт возьми, вы когда-нибудь научитесь управлять этой проклятой машиной? Сколько раз я вам говорил…

— Я и сам вижу, что он дома, недоумок.

— Боже милостивый! — перекрыл их сварливые голоса тонкий девический голос. Распахнулась еще одна дверь, и в коридоре показалась очередная фигура в белом. — Да можно ли

спать при таком адском шуме? Как вы додумались устроить этот скандал как раз перед моей комнатой, хотя отлично знаете, что я сплю до одиннадцати?

В самый центр орущих друг на друга людей ворвалась девушка в тонкой рубашке из муслина и с копной темных волос. Она бесцеремонно оттолкнула в одну сторону коляску со стариком, в другую — Байрона Таунсенда и остановилась перед Гарнером, уперев руки в талию и не обращая внимания, что ее рубашка сползла, обнажив одно плечо.

— Кузен Гарнер… Вижу, вы вернулись домой из своего военного похода, — заметила она, неодобрительно взглянув на обнаженную грудь Гарнера, затем увидела Уитни и сощурила глаза.

— Возвращайся в постель, Маделайн, — приказал девушке Байрон, указывая на комнату, из которой она выбежала. — Это тебя не касается.

— Кто это? — Маделайн упрямо тряхнула темными волосами и скрестила руки на груди, отказываясь повиноваться.

— Вот именно, — поддержал ее старик в кресле, вытягивая шею, чтобы из-за Маделайн разглядеть ощетинившуюся Уитни, застывшую в дверном проеме. — Кто она, черт возьми? Ты что, застал его с этой развратной девчонкой…

— Не сомневаюсь, что это наглая охотница за деньгами, перед которой он не смог устоять. — Отец Гарнера повернулся к Уитни с угрожающим блеском в глазах. — Гарнер уверяет, что женился на ней на границе и притащил домой… под покровом ночи.

— Женился?! Женился на ней? — одновременно с недоверием вскричали старик и девушка.

— Она моя жена. — С побелевшими от гнева губами Гарнер грозно шагнул к отцу. — И мой брак — это мое дело. Он не имеет к вам никакого отношения.

— Господи, Гарнер, как же нас может не касаться то, что ты женился на какой-то шлюхе из глухих лесов! — Байрон устремил на Уитни горящий ненавистью и презрением взгляд. — По меньшей мере это унижение для всей нашей семьи… Подумать только! Взять в жены дикарку из леса, тайно…

— Я женился отнюдь не тайно! — Гарнер чувствовал ужас Уитни, и его голос сорвался от гнева. — Нас соединил узами законного брака зять моего старшего офицера, полковника Гаспара… и при этом присутствовала вся ее семья в полном составе.

— Значит, это была неприлично поспешная свадьба, — ехидно вставила Маделайн и окинула Уитни с головы до ног презрительным и злобным взглядом.

— Разумеется, неприличная! — поддержал ее Байрон, рыская по Уитни светлыми глазами, такими же, как у Гарнера.

«Неприличная»! Уитни вздрогнула, как от укола. Три пары глаз с враждебным и пренебрежительным выражением уставились на нее. Так эти рычащие от злобы аристократы и есть знаменитые Таунсенды — семья Гарнера?!

— Неприличная? — с трудом выговорила она, приходя в себя от унижения, и щеки ее загорелись от негодования. Она обвела подчеркнуто уничижительным взглядом людей, заполнивших коридор. — Что ж, поскольку здесь зашла речь о приличиях, должна привлечь ваше внимание к тому, что среди вас я единственная, кто полностью… прилично… одет!

Байрон откинулся назад и с удивлением уставился на свою ночную рубашку. Губы Маделайн беззвучно зашевелились, а сама она покраснела и стянула руками ворот рубашки. Эзра опустил взгляд и посмотрел на свои худые, покрытые темными волосами голые ноги и с отвращением присвистнул. Все мгновенно разбежались и разъехались по своим комнатам, оглушительно хлопнув дверями.

Глава 15

По тому, как Гарнер густо покраснел, Уитни поняла, что он взволнован не меньше ее самой. Их взгляды встретились и на несколько секунд задержались, пока рядом кто-то не сдвинулся с места.

— Эджуотер, — Гарнер повернул голову, — пожалуйста, подайте мне и моей жене завтрак и сделайте ванну. — Затем он схватил Уитни за руку и втолкнул ее в комнату, твердо закрыв дверь перед носом дворецкого.

Полыхающий огонь в ее глазах, сердито раскрасневшееся лицо, ниспадающие в беспорядке шелковистые волосы… теперь, когда они оказались наедине в сумраке ее спальни, ему стоило больших трудов выпустить ее руку.

— Значит, это и есть ваша семья, — сказала она, испытывая к нему странное сочувствие.

— Да. — По его лицу пробежала кислая улыбка. — Они… Понимаете, они очень удивлены, что я так скоро вернулся домой… и…

— И женатым, — закончила Уитни за него.

— Для меня их реакция не такая уж неожиданная. Я объяснюсь с ними позднее. Атем временем, — он властно повел рукой по уютной и элегантной спальне, — это будет ваша комната. Позавтракайте, вымойтесь и приведите себя в презентабельный вид. Я пришлю за вами, когда буду готов представить вас моей семье.

Он неуверенно постоял, как будто хотел сказать что-то еще, но круто повернулся, прошлепал по полу босыми ногами и вышел. Только оказавшись надежно отделенным от нее двумя дверями, он понял, что готов был извиниться перед Уитни за непростительное поведение своей семьи. Никогда в жизни не приходилось ему думать о Таунсендах как о посторонних и потому освобожденных от соблюдения правил вежливости, принятых в обществе. И если они проявляли резкость, а порой даже невоспитанность по отношению к людям, впрочем, включая и друг друга, это казалось не таким уж важным в свете занимающих их более серьезных проблем.