Райская сделка - Крэн Бетина. Страница 85

Когда Гарнер взглянул на жену, она сморгнула, смахивая непрошеные слезы, и ответила ему гордой улыбкой. Гарнер пристально смотрел в ее улыбающееся лицо и потемневшие глаза, читая ее гордость и любовь к нему, которые она не скрывала, и затаенную боль. В нем возникло ощущение пустоты, и он с усилием придал своему лицу соответствующее случаю выражение радости, принимая долгожданные аплодисменты семьи. Их похвалы были похожи на зимнее солнце, ослепительное, но не греющее.

— Сэр… у нас есть еще одно поручение, — заявил лейтенант, доставая из подсумка еще один документ. — «По приказу Федерального суда Соединенных Штатов, — зачитал он, — майор Гарнер Адамс Таунсенд вызывается в Федеральный суд Филадельфии, заседания которого начнутся в апреле этого года, чтобы дать показания о событиях, имеющих отношение к некоему Блэкстону Дэниелсу, обвиненному в измене законным образом избранному правительству Соединенных Штатов». Мне приказано привезти с собой подтверждение вашего присутствия на суде. Первого апреля, сэр… Вас устраивает эта дата?

Гарнер помрачнел, принимая от лейтенанта документ.

— Мы постараемся, чтобы она его устроила, — поспешил заверить лейтенанта Байрон, метнув на сына многозначительный взгляд. — Таунсенды свято чтят свой долг перед родиной. Суд за измену, сказали вы?

— Этот человек — один из лидеров бунта, сэр. — Худощавый лейтенант снова обратился к Гарнеру: — Благодаря вашим усилиям, майор, он попался в сети. И Бог видит, мы сумеем этим воспользоваться. Вооруженная банда Брэдфорда скрылась в штате Огайо, а шерифа Джона Гамильтона и его преподобие Джона Корбли, самых главных предводителей бунта, пришлось выпустить на свободу из-за недостатка улик и свидетелей. Но на этот раз врагам федерации не вывернуться. Ваши показания припрут их к стене.

Капитан вдруг замолчал, поняв, что Гарнер смотрит мимо него, на свою жену. В разговор вступил Байрон, который от радости совершенно забыл, кто этот «изменник»:

— Показания моего сына помогут, чтобы один из предводителей восстания был справедливо осужден и получил по заслугам.

Услышав имя своего отца в сочетании со словом «изменник», Уитни, как во сне, приблизилась к Гарнеру и похолодевшей рукой взяла повестку. Гарнер неуверенно смотрел на нее, пока она читала про себя: «… некоему Блэкстону Дэниелсу, обвиненному в измене». Она покачнулась, и Гарнер поспешно подхватил ее.

— Уитни…

Все с недоумением уставились на них. Уитни подняла к мужу затененный болью взгляд, а он крепко сжал ее плечи. В холле воцарилась напряженная тишина.

— Измена… — сдавленным голосом прошептала она. — Суд за измену? — Гарнер судорожно вздохнул и еще сильнее стиснул ее плечи. Он молчал, и тогда она перевела взгляд на капитана, затем на Маделайн и на тетю Кейт. — Н-но… но ведь изменников вешают! — Она снова схватила Гарнера за рукав, напряженно всматриваясь в его словно окаменевшее лицо и требуя ответа.

— А изменники заслуживают того, чтобы их повесили! — заявил Байрон, чувствуя себя обокраденным, так как вмешательство Уитни помешало ему радоваться. — Такова цена, которую они должны заплатить за попытку противостоять силам порядка, за отказ подчиняться законам, которые принимает законное правительство страны.

Уитни уже ничего не слышала. В голове ее проносились жуткие видения. Ее любимого папу могут лишить жизни! Блэк говорил, что просидит всего два-три года, а потом снова окажется на свободе. Она поверила ему и только поэтому согласилась ехать с Гарнером на восток. Она вырвалась из рук Гарнера и выбежала из гостиной.

— Уитни! — Гарнер бросился было за ней, но остановился. Обернувшись к Байрону, он кинулся к нему, весь дрожа, и стал трясти его, схватив за лацканы сюртука. — Негодяй! Несчастный бесчувственный негодяй!

— Нет… Гарнер, не надо! — Кейт бросилась вперед и схватила Гарнера за руку. — Не надо… Это же ваш отец! Подумайте об Уитни, Гарнер… Вы нужны ей!

Имя жены и умоляющее лицо Кейт заставили Гарнера пересилить охватившую его ярость. Тяжело дыша, он отступил от отца.

— Давай, действуй, помести все это в свою любимую «Газетт»! Что я получил особую благодарность за то, что помог повесить отца своей жены!

Он круто повернулся и выбежал вслед за Уитни, и после его ухода все стали горячо обсуждать происшедшее. Косо взглянув на Байрона, солдаты поспешили покинуть дом. От их возмущения и открытого презрения Кейт и Эзры Байрон весь закипел от унижения и ярости и выскочил из комнаты, чтобы закрыться в своем кабинете. Эзра слал ему вслед проклятия и раздраженно потребовал, чтобы ему помогли выехать из гостиной. И Маделайн впервые подчинилась ему без обычных капризов.

Добежав до комнаты Уитни, Гарнер остановился, взявшись за ручку двери. В груди у него все клокотало. Его снова пронзила боль, которую он увидел в глазах жены и которая затмила даже его возмущение отцом и проклятое чувство долга. Уитни стояла с выражением горькой гордости на лице, поддерживая мужа своей любовью в так называемом «триумфе». А потом она приникла к нему с потемневшими от ужаса глазами, отказываясь верить опасности, которая грозила ее отцу.

Измена… Боже милостивый! Он закрыл глаза, когда страшный смысл этого обвинения проник в его сознание. Разве мог он думать, что власти извратят его заявление и обвинят Блэкстона Дэниелса в том, что он является предводителем бунта, и в измене? Он вспомнил о приказе полковника Гаспара арестовать Блэкстона: ему нужны были пленники, доказательства… Будь он проклят! «Об этом позаботится суд», — усмехался он злорадно. Гарнер только теперь начал понимать, что тот имел в виду.

Выражение поколебленного доверия в глазах Уитни снова укололо его. Он хотел зайти к ней, успокоить ее, но имеет ли он на это право? Гарнер бессознательно крепко стиснул круглую ручку двери.

Уитни стояла у окна, глядя на мутный свет фонарей, обхватив себя руками. Ее напряженная поза говорила о том, что она пытается осознать новую, ужасающую реальность. Она обернулась, когда Гарнер подошел ближе, и ее опрокинутое лицо заставило его остановиться. В напряженной тишине они с болью смотрели друг на друга.

— Ты об этом знал? — прошептала Уитни.

Гарнер похолодел. Однажды он задал ей точно такой же вопрос. И тогда он больше поверил обстоятельствам, чем ее честному сердцу. И сейчас он мог только молиться, чтобы она верила ему больше, чем когда-то он ей.

— Нет, Уитни, не знал. — Каждое слово было подсказано ему сердцем. — Я арестовал его за контрабандное производство спиртного, только за это. Я понятия не имел, что ему предъявят обвинение в измене. Поверь мне, в противном случае я ни за что его не схватил бы.

На лице Уитни отражались противоречивые чувства. Она хотела ему верить, но могла ли? Его вызывают свидетельствовать против ее отца, представить доказательства его измены. Зачем же его вызвали, если ему нечего сказать?

Гарнер читал на ее лице сомнения и ничем не мог их развеять, он чувствовал ее боль, но не мог облегчить ее.

— Я люблю тебя, Уитни!

— Я тоже тебя люблю, Гарнер, — прошептала она безжизненно, раздираемая между любовью и отчаянием, и глаза ее вдруг заблестели от слез. — И своего отца я тоже очень люблю.

Гарнер кивнул, бессильно опустив руки. На этот раз он не мог защитить ее, ведь самая страшная угроза для ее любящего сердца исходила от него самого.

Гарнер повернулся и вышел. Спустившись вниз, он выбежал в ночь, которая встретила его порывами ледяного ветра. Но он нарочно поднял голову, словно желая, чтобы этот холод заморозил терзающую его боль.

Дверь личного кабинета Байрона оставалась приоткрытой, после того как он в бешенстве ворвался в него. Вдруг он услышал, что она снова открылась и с силой захлопнулась. Он круто обернулся, ожидая нового скандала с Гарнером или с Эзрой. Но у дверей стояла Кейт Моррисон со сложенными на груди руками. Лицо у нее пылало от возмущения, а карие глаза метали обжигающие молнии.

— Какого черты вы…

— Вы самый черствый и бессердечный негодяй, которого только земля рождала! — бросила она ему, не двигаясь с места. — Неужели вам совершенно чужды самые обыкновенные человеческие чувства?