Парень по вызову. Интим (не) предлагать - Карма Элис. Страница 3

Не знаю почему, но я чувствую лёгкую обиду. Это странно, потому что я и не рассчитывала, что он вот так сходу согласится.

– Если честно, я поражена, – усмехаюсь я. – Так изящно мне ещё ни разу в жизни не отказывали.

– Мне жаль, – отвечает он. Я качаю головой.

– И ты даже не хочешь услышать, какую сумму я предлагаю вам?

Только сейчас я приглядываюсь к его внешнему виду. Он одет стильно, но в его образе преобладает винтаж. Нет ни одного люксового бренда. Нет, я ошиблась в нём – Филипп не эскортник. Он для этого выглядит слишком бедно.

– Есть вещи, на которые я не готов пойти даже за очень большие деньги, – отвечает он и поднимается.

– Постой, Филипп! – я неожиданно для себя хватаю его за руку. Люди в кафе оборачиваются на нас. Он смотрит на своё запястье в моих руках и садится обратно. Видимо, в моём взгляде появляется отчаяние. Потому что передо мной вновь предстаёт настоящий Филипп со встревоженным внимательным взглядом.

– Если вы хотите мне что-то сказать, то говорите, – произносит он вкрадчиво, и я осознаю, что это мой последний шанс. Не знаю, что именно позволяет мне решиться всё честно рассказать ему. Возможно, дело в том, что он не спросил меня про деньги. А возможно, дело в его глазах.

– Я собираюсь усыновить ребёнка. Сына моих друзей. Они погибли не так давно, и мальчик остался один. Но я не замужем. Это всего лишь формальность. Мы распишемся, а как только я получу документы на усыновление, сразу разведёмся.

Я пишу на салфетке сумму его гонорара. Он бросает на неё беглый взгляд, а после некоторое время смотрит в стол.

– Мне надо подумать, – отвечает с тяжёлым вздохом. – Я вам позвоню.

Раньше я не задумывалась о материнстве. Казалось, это что-то из области фантастики. Модное слово «чайлдфри» прочно влилось в мой лексикон. И нет, это не было принципиальной позицией. Я просто из очень бедной семьи, потому много работаю. Но вне зависимости от того сколько у меня денег на счетах, стоит мне потратить чуть больше чем обычно – купить новый холодильник или вылечить зубы, например, как мне начинает казаться, что я вот-вот пойду по миру. Из-за этого страха очень трудно строить отношения и планировать семью. Будем откровенны, большинство моих мужчин в доме заводились как пауки – скорее при моём попустительстве, нежели при активном участии.

При всём при этом Кирюшу я полюбила с того момента, как увидела. Его родители, Полина и Илья, были художниками. И надо понимать, что значит быть некоммерческими художниками. Зарабатывали они очень немного. Порой не могли даже еды купить нормальной. Илюха подрабатывал грузчиком и доставщиком, но это особо не спасало ситуацию. В первый год жизни Кирюши я стала их спонсором. Поэтому у меня в квартире много их картин. Что-то я покупала, что-то они дарили в благодарность. Больше всего мне нравились их портреты. Поскольку они работали в одной студии, то часто рисовали друг друга. Наверное, самая впечатляющая работа Ильи – это портрет Полины рисующей его в рекурсии. Раньше он висел у меня в гостиной. К сожалению, сейчас мне больно смотреть на него.

– Не хочу играть с игрушками, – произносит Кирилл капризно.

– А что хочешь? – спрашиваю удивлённо. Наверное, это впервые за всё время, когда он заявил о своём желании. До этого он просто молча делал всё, что я ему говорю. Детский психолог объяснила мне, что отсутствие собственной воли – это признак сильного стресса. Мне хочется верить, что этот его маленький бунт – свидетельство его возвращения к нормальной жизни.

– Я буду рисовать! – восклицает он, хватая маркеры с моего стола.

Смотрю на него и даже не удивляюсь. Разве может быть иначе. Я раскладываю перед ним листы бумаги. Даю карандаши и больше маркеров. Отвлекаюсь буквально на пару минут. После оборачиваюсь и вижу, что Кирюша рисует на моих белых обоях. Сердце замирает, когда я понимаю, что маркер перманентный.

– Малыш, можешь, пожалуйста, рисовать на листочке? – прошу его мягко.

– Нет, – отвечает он упрямо.

– Кирюш, тёте Кате потом придётся красить эту стену. Давай ты нарисуешь на листке, а мы его потом повесим на это место, – я присаживаюсь с ним рядом и кладу у его ног больше бумаги.

– Не хочу! – кричит он нервно.

– Кирюш, успокойся, – я пытаюсь погладить его, но он бьёт меня по руке.

– Не хочу! Отстань! Мне не нравится с тобой! Я хочу к маме и папе…

Он поднимается, пинает карандаши и убегает в комнату. Я растерянно смотрю ему вслед. Впервые в своей жизни я не знаю, как мне быть. Больше всего на свете я бы хотела вернуть его к родителям, но к сожалению это невозможно.

Часть 2 «Агентство коммуникационных услуг»

2.1

Филипп

– Ар, я тебе говорю, на этот раз у нас точно всё получится! – произношу я восторженно. – Мы живём в век высоких технологий и социальных сетей.

– Я в очередном твоём бредовом предприятии участвовать не собираюсь, – отвечает мне друг. – Мне прошлого раза хватило.

– Да ладно, всё ведь было ништяк! И денег мы заработали, – пожимаю плечами я.

– Фил, с нас ели суши, будто с тарелок, – Арсений закатывает глаза. – И слава Богу, что нам сделали тот грим. Я столько знакомых из театральной тусовки видел на том мероприятии. Если бы нас кто-то узнал, это был бы кабздец.

– Ладно, я признаю – та идея была рискованной. Но в этот раз всё будет иначе. Слушай, мы создадим агентство с услугами для женщин и девушек. Назовём как-нибудь типа «Парень на замену» или «Парень на час».

– Блин, ты бредишь, – разочарованно вздыхает Арсений и уходит на кухню.

– Да дослушай до конца! – говорю, следуя за ним. – Это отличная возможность для нас прокачать актёрское мастерство!

– Каким это образом? – Ар приподнимает одну бровь.

– Смотри, к примеру, какая-нибудь девушка хочет покрасоваться перед подругами. Типа: «Зацените, с каким красавчиком я встречаюсь». Она звонит или пишет нам. Мы выезжаем к ней, делаем фото для соцсетей. При необходимости встречаемся с её подругами и отыгрываем свою роль.

– Попахивает проституцией, – морщиться друг.

– Да нет! – мотаю головой я. – Есть же услуга «Муж на час», и ни у кого задних мыслей не возникает. И мы пропишем в прайсе, что интимные услуги не предоставляются.

– Ну, не знаю, – вздыхает он. – Ты думаешь, это будет пользоваться спросом? Едва ли у девчонок, что хотели бы уесть своих подружек в соцсетях, найдутся деньги для оплаты таких услуг.

– Можно также ориентироваться на аудиторию постарше, – продолжаю я с энтузиазмом. – На сильных и независимых. Ты даже себе не представляешь, как много женщин под тридцать страдают от вопроса: «Ну, чё когда замуж?» Только представь, они стараются плыть против течения, делать карьеру, чего-то в жизни добиваться. А их окружение всё равно считает, что раз они одиноки, то, значит, неудачницы. А они, может, и не хотят семью или считают, что рано. Но родня продолжает капать на мозг.

– И где ты только этого понабрался? – усмехается Ар.

– С сестрой твоей пообщался, – отвечаю в проброс. – Не суть. Важно, что мы дадим таким женщинам возможность жить своей жизнью и не боятся осуждения со стороны близких.

– Блин, Фил, вот чует моё сердце, закончится всё это каким-нибудь скандалом, – произносит друг хмурясь. – Что если кто-то из обманутых родственников прежних клиенток увидит нас с новой, к примеру?

– Так, а какие к самой девушке претензии в этом случае? – отвечаю я. – Повстречались и расстались – дело житейское. А она ещё и в свою пользу всё сможет обернуть. Мол, посмотрите, какие эти ваши мужики бабники. А мои денюшки, на работе заработанные, меня никогда не предадут!

Я оставляю Ара в раздумьях на кухне, а сам иду собираться на подработку. Все эти мои фантазии и мечты о собственном маленьком бизнесе с большим заработком не от безделья появились. Мы с Арсением учимся в театральном училище и, как у большинства приезжих студентов, у нас просто адовое количество подработок. Я работаю в супермаркете кассиром и официантом в ночном клубе по выходным. Арсений, как более мозговитый член нашей команды, репетиторствует, а ещё бомбит на своей Кие Рио, подаренной дедом.