Охота на русскую Золушку (СИ) - Трефц Анна. Страница 2

В результате из Альберта получился превосходный принц. Как раз для того, чтобы постер с ним могла повесить над кроватью любая незамужняя девица от пяти до восьмидесяти. И тихо мечтать о том, как когда-нибудь он столкнется с ней в супермаркете, и после этого уж будет обязан жениться. На постеры Альберт чаще снимался не с продуктовой тележкой, а со своим любимым красным Pagani Huayra Imola.

Я тоже такой хотел заказать, но отец, который с моего пятнадцатилетия, начал заваливать меня советами в Твиттере, заявил, что, во-первых, это сочтут нескромным, во-вторых, вы с Альбертом, не близняшки. У тебя должен быть свой стиль. И чтобы совет не был пустым, прислал мне из США Tuatara. К тому времени он уже плотно осел в Нью-Йорке и патриотично обожал все американское. Но я, если честно, терпеть не могу выпендриваться за счет пиджаков, ботинок и машин. Поэтому в то время чаще ездил на своем старичке Bugatti. И не на мажорском Bugatti Divo, а на совершенно тривиальном спортивном каре, который в состоянии купить каждый смертный в обычном салоне. Были бы деньги. Ну, вот я опять сбился на себя. Да, в этом баре уже никто не сомневается, что я слюнтяй и нытик. А это не так. Я ною сегодня в первые. И наверное, в последний раз. Но поверьте, каждому мужику через такое пройти нужно. Однажды растереть сопли по щекам, сесть в лужу во всех смыслах. Чтобы знать, что даже ты, молодец и красавчик можешь быть настолько жалким.

Ладно, давайте лучше вернемся к Альберту. Нам тогда уже исполнилось по 23. Он высокий, правильный, весь прямой. Немного костлявый на мой взгляд, я бы даже сказал дрыщеватый. Но это на любителя. Вернее, на любительниц. На мнения любителей нам с ним плевать. Нет, я не гомофоб! Просто таким уж уродился. Люблю девиц. Бармен, коктейль парню в розовой куртке! Какой скажет. За мой счет, разумеется. Ладно, теперь все поняли, что я не гомофоб? Вернемся к Альберту. Но вообще да, Альберт бы парню в розовой куртке понравился. У него локоны как у девчонки, до плеч. Светлые. Не вру. Мужику за двадцать, он машет рапирой два раза в неделю, в поло играет, а волосы забирает в хвостик. И по мне, так ему бы подкачаться в тренажерке, но Альберт истинный аристократ. То есть он особенно не усердствует ни в чем. Спорт и гонки на машинах исключение. Рапире, мячу или поездкам на авто он мог предаваться сутки без перерыва. В остальном же был вальяжен и даже ленив. Вот я поставил в спальне многофункциональный тренажер. Правда ни разу на нем не качался. Он для другого. На нем, парни, с любой, даже очень тухлой девицей выходит умопомрачительный секс. Кстати, о девицах. Помните, как Альберт в четыре года боялся пописать, потому что на него смотрит вся страна? Травма не прошла бесследно. Он вырос настоящим ханжой. Мой девиз, жизнь прекрасна во всех ее проявлениях, и пока ты молод, ты просто обязан жить на всю катушку. Вот на нем это не работает. Как только он видит девушку, он становится деревянным болванчиком. Потому что у него на плечах груз ответственности. Как же, он же наследный принц. На него смотрит вся страна. К идее, что стране в общем-то пофиг, с кем он трахается, он глух. Когда нам было по семнадцать мне удалось подсунуть ему классную девчонку из бара Турандот. Ее звали Лиз. Первоклассная красотка, которая по моему совету прикинулась студенткой колледжа. Альберт с фейерверками в мозгу лишился девственности, но потом узнал правду. Как всякая проститутка Лиз оказалась страшно сентиментальной. И поскольку в ту ночь было хорошо не только Альберту, но и самой Лиз, в кой-то веки, она возьми, да и ляпни моему другу об этом, а заодно и обо всем остальном. Что было утром! Я испугался, что Альберт сотворит с собой что-нибудь ужасное. У парня случилась истерика. Как он мог, с проституткой, ведь что скажет его будущая великородная невеста, да и вся страна в придачу?! И возможно, правильнее было бы жениться на этой Лиз. Тут я, кстати, был с ним вполне согласен и видел в его глазах надежду, ибо Лиз имела возможность превратить брак в удовольствие. Но разве принц может жениться на проститутке? Увы, увы. В общем, Альберта успокаивали всем домом. Даже его строгой матери пришлось признать, что время от времени неженатым мужчинам королевских кровей нужно выпускать пар. Ну, а куда деваться, ведь от того, что в твоем будущем маячит корона ты не перестаешь быть мужчиной. Хотя во многих случаях это был бы выход.

Одним словом, мы с Альбертом выросли, но суть осталась неизменной. Я наслаждался жизнью вовсю, включая шикарных девиц, на которых я не собирался жениться, путешествия, увлечения, клубы, тусовки и откровенные попойки. Альберт же продолжал влачить жалкое существование мальчика с почтовой открытки. Белокурого ангела в дорогом костюмчике. Забыл сказать, что после окончания школы, меня назначили начальником личной охраны его высочества Альберта такого-то. Скажите слишком высокая должность для сопляка? Ну, во-первых, меня долго готовили. Так что я во всем этом вполне неплохо разбираюсь и меня можно назвать профессионалом. Во-вторых, я единственный друг, практически брат и душеприказчик принца. Он доверяет только мне. Мы вместе с ним 90 % жизни. И подготовить из меня личного телохранителя было проявлением истинно королевской мудрости со стороны его родителей. После школы нас вместе направили учиться, догадайтесь куда? В тот самый колледж Оксфорда для отпрысков аристократических фамилий. И мы уже почти закончили этот великолепный университет, затрудняюсь сказать по какому направлению. Кажется что-то связанное с экономикой. И вот тут, в начале выпускного года неожиданно светлым октябрьским днем я встретил ее. Н-да… Не поверите, но я вижу тот день, лучи сквозь окна, тепло на щеках. Обычный обеденный перерыв. Вечером я планировал завернуть на одну вечеринку. А вместо этого… Но все это сейчас не так уж важно. Потому что это уже прошло. Знаете, почему я здесь? Почему я пью, размазываю сопли по барной стойке и отчаянно хочу, чтобы кто-нибудь, ну хоть кто-то, пусть даже парень в розовой куртке, съездил мне по роже? Знаете, что по-настоящему рвет мне внутренности? Ее дневник. О да, оказывается, она вела дневник. Кто теперь так делает вообще?! А она делала. И вчера она прислала мне его по почте. В ее стиле, кстати. Кто-то еще помнит, что есть такая штука как почта? А я теперь знаю. И вот там в этом ее дневнике я прочел, что был полным идиотом. Кретином, который сам испоганил нам жизнь. Ей, себе и Альберту. Всем нам. Все, что с нами случилось, это моя вина. И мне теперь с этим жить…

Глава 1

Марко.

Солнечный луч в Оксфорде само по себе чудо. Он тут же превращает строгую готику серых зданий в теплый, наполненный жизнью ренессанс. Дышится легче, и на душе как-то свободнее и веселее. Хочется улыбаться. В моей памяти этим солнцем выжжено навеки, как золотые лучи наполнили ее каштановые волосы мягким сиянием, словно в них подмешали шелковые нити. Именно на это удивительное преображение девушки в нимфу я и обратил внимание. Потом еще подумал — наверное, иностранка, слишком тепло укуталась. Местные-то, при первом появлении солнца раздеваются почти до белья. И им плевать, что температура едва доходит до тринадцати. У них на душе весна. Вообще, мы европейцы, в большинстве своем солнцепоклонники. Для нас солнце не просто звезда в небе. Это древняя языческая любовь всегда с нами и разгорается внутри нас, едва солнечный луч раздвинет мрачные тучи. У нас ведь даже лучший день недели — выходной, называется Днем Солнца. А на девчонке была тяжелая темная юбка на толстом поясе. Правда почти все пуговицы на ней были расстегнуты, и в разрезе быстро мелькали ее острые, затянутые в черный капрон коленки. Еще на ней был обтягивающий свитер с высоким воротом, тоже темный и толстый, что делало ее фигуру по-зимнему внушительной. На плече у нее болталась сумка, похожая на бесформенный мешок. По ней я и понял, что она принадлежит скорее к моему кругу, потому что я хорошо знаю эту сумку. На прошлой неделе я купил такой же отвратительного вида женский аксессуар в подарок. Цена там зашкаливала за все грани разумного. Но что поделать, если в этом сезоне от таких сумок девчонки впадают в экстаз без всяких прелюдий. Пока я стоял и думал, кто она такая, и почему я ее не знаю, она подошла и вручила мне флаер. Я помню ее большие зеленые глаза, в которых тоже плескалось солнце. Черные брови — свои, густые, не нарисованные, с изящным изгибом, нежный розовый румянец, упрямо вздернутый нос и немного пухлые губы. В целом впечатление задорной девицы, готовой в любую минуту пуститься в пляс. Только не в какой-то народный с притопами и шумным подпрыгиванием, а во что-то дикое, кружащее и завораживающее. Она сразу посмотрела с веселым превосходством, так, словно знала тайну, и могла бы поделиться ею со мной, если бы я убедил ее стать чуть откровеннее. Вообще-то вокруг меня всегда болталось много красоток. Я знал им цену. Каждой. А эта тут же стала для меня полной загадкой. Я стоял и пялился на флаер, а она ушла по галерее и скрылась за поворотом. И только спустя минут пять я осознал, что там написано. «Способы химической кодировки антикварных ценностей». Серьезно?! Девушка с такой сумкой не может знать о таких вещах!