Охота на русскую Золушку (СИ) - Трефц Анна. Страница 38

— Но предложили только сейчас. Перед самой свадьбой его дочери и сына Каримова? Ты серьезно думаешь, что это совпадение? А твоя контора? Откуда у тебя деньги на фирму? Ты же нищий музейный реставратор?

— Милая, у меня много богатых клиентов. Я их давно знаю. Занималась реставрацией их частных коллекций. Один уважаемый антиквар, а вовсе не Каримов предложил мне открыть фирму на паях.

— Тоже совпадение, да?

После разговора я написала отцу, чтобы не вздумал принимать предложение в институте. Отец ответил глубокомысленным:

«Все что не делается, все к лучшему».

Я знала, отказаться он не сможет. И не из-за амбиций. Ему не позволят. Наверняка так поставят вопрос, что либо он займет предложенную должность, либо вовсе распрощается с институтом. Вряд ли он выберет второе. Мой отец любит надежность. И потому не пустится на старости лет в свободное плаванье. Только не он.

— Платон, я не выйду за тебя замуж! — еще раз отчеканила ему вчера в трубку.

— Выйдешь, — обидно, что его ничуть не смущал мой отказ. А ведь он уверял меня, что любит. Может и любит. По-своему. По-платоновски.

Я подняла глаза на Марко. Снова этот невозможный, потемневший взгляд. Который прожигает насквозь, впиваясь прямо в сердце. От которого перехватывает дыхание и слабеют мышцы. У него ядовитые глаза, они меня отравляют. Как медный купорос. Сколько там нужно, чтобы наступил летальный исход? От восьми грамм? Вот они мои личные ядовито-синие убийцы. Еще немного посмотрят на меня, и все, мне крышка.

— Я… — я пыталась выровнять дыхание. Медленно и осторожно вдохнула. С выдохом не задалось.

Он шагнул ко мне. Но я отступила. Хватит с меня всего этого.

— Не могу понять, наша свадьба с Платоном это хорошо или плохо, с вашей точки зрения? — в груди опять зажегся спасительный огонек злости. Пока красный, едва теплый. Но с каждым словом он становился все ярче, все горячее, — Невеста русского олигарха, уже не какая-то безвестная студентка. Кто же больше испортит репутацию аристократу из очень влиятельной семьи? Бедная отличница, которая носится со своим дурацким проектом, или почти родственница самого Каримова, который был удостоен приема в королевском дворце?

Его губы все-таки тронула надменная усмешка.

— Хочешь быть частью аристократического общества, Маша? — он ударил меня каждым словом. Как будто шлюхой назвал, честное слово.

Глаза опять предательски защипало. Я вовсе не это имела в виду. Но разве ему можно что-то объяснить?

— Я просто хочу быть счастливой, сэр Сеймур, — голос меня не слушался, хрипел и срывался на дурные высокие ноты. Надо было заканчивать разговор, пока я постыдно не разревелась у него на глазах, — И мне неважно где. Важно с кем.

Я поперхнулась. Господи, я же ему практически призналась. А он стоит и смотрит на меня этими своими опять остекленевшими глазами. Как будто в них выключили адский свет, и вместе с тем забрали душу. Ну, а чего я хотела. Это ведь я его люблю. Это я согласна быть с ним счастливой где угодно. Даже в его этом дурацком высшем обществе. Со шляпками, с конями и дорогими ресторанами. И да, он не подарок. И я готова спасать его от дури и от шлюх в любой непонятной ситуации. Я сильная, я смогла бы. Я исключила бы непонятные ситуации из нашей жизни. Но это я люблю. Я готова и я хочу. А он — нет. Он хочет совсем другого. А любит… любит ли он кого-нибудь? Кажется, он даже от себя уже устал. А я для него всего лишь неприятный эпизод. И все, чего он добивался своим разговором, так это дать мне понять, чтобы я не крутилась возле его высокородного друга. А лучше, так и вообще вышла замуж за Платона Каримова. И оставила английских аристократов в покое.

— Мария… — он сжал кулаки.

Нет, я не хочу ничего слышать! Я уже все поняла. Не нужно мне проговаривать то, что я прочла в его равнодушном взгляде.

— Всего доброго, сэр Сеймур.

Я развернулась и быстро пошла прочь. Нет, не на стоянку. Я не дам ему шанса меня догнать и все-таки сказать, что он намеревался. Пожелать мне удачи с Платоном, или выразить надежду, что когда-нибудь я обрету это свое желанное счастье. Или еще что-то в том же духе. Я поднялась на трибуну. Марко не пылкий идиот, он за мной не поскачет. Да и смысла в том нет. Ведь наш разговор окончен. И он своего добился. После игры я попрошу Берти отвезти меня домой. И попрощаюсь с ним навсегда. Хватит с меня этого высшего общества.

Глава 11

Марко

И все. Она ушла. А я упал лопатками на пыльные доски трибуны. Закрыл глаза. Руки тряслись, колени подгибались, в голове гудело, словно от виска к виску натянули медный провод и пустили по нему ток. Взрослый, двадцати пяти летний мужик. За плечами два года армейской жизни. И не в комфортных условиях учебной базы. Нет, в Афганистане, Ираке и Сомали, — везде, куда посылала Ее Величество своих солдат. Принцы обязаны проходить военную службу. Как и молодые аристократы. Мы с Алом не раз рисковали жизнями в настоящих, а не вымышленных военных операциях. И где весь боевой опыт? Теперь я чувствовал себя долбаным дроидом Трипио, в которого попала молния. Два раза. Первый, когда Маша вышла из машины и подцепила под локоть моего друга Ала, и вторая только что. Мой рабочий протокол сожгли вместе с микрочипом, отвечающим за разумные действия. Теперь, дрожащий и шатающийся я представлял собой опытный образец сумасшедшего слияния непреодолимых обстоятельств и острого желания их непременно преодолеть. Останки, короче. Первым полетел дружеский блок. Сначала я заподозрил Лизи. С нее станется подстроить пакость. Я отлично помню, как в свои двенадцать она умыкнула паука Latrodectus mactans из инсектария школьной биологической станции, чтобы хладнокровно подложить его в автомобиль учителю математики, как ответку за E на экзамене. Жуткий был скандал. В основном, потому что ценную самку Черной вдовы прозаически прихлопнули ботинком. Лорду Кентскому пришлось построить школе бассейн, чтобы замять это дело. Так что подбросить старому другу смертоносную девушку она вполне в состоянии.

Я повернулся к ней и выдохнул гневно:

— Какого черта, Лизи!

Но она выглядела такой удивленной, что я тут же дал задний ход. Нет, на этот раз наша дьяволица ни при чем. Значит, Ал сам как-то допер до того, чтобы притащить мне Машу.

— Зачем ты ему рассказала?!

И снова возмущенный взгляд. Я уже лет пять безошибочно определяю, когда Лизи врет. Сейчас она была абсолютно искренна в своих чувствах.

— Неблагодарная скотина! — прошипел с виду ангельский цветочек в милой шляпке, — Не для того я тебя спасала, чтобы спустя пару дней ты снова слетел с катушек. Мне эта твоя Маша тоже поперек горла! Я ведь вижу, как она тебя изводит. И мне это совсем не нравится. Да-да-да! Не нравится. Потому что ты мне дорог, мать твою! И перестань сверкать глазами, если не хочешь, чтобы она заметила.

Что тут скажешь, Лизи права. Я выдохнул, загоняя бурю в чертоги грудной клетки.

«Быть не может, чтобы они сами собой познакомились! Такого просто не может быть!» — чеканилось внутри меня.

Я злился на Альберта. Нет, с одной стороны я был ему благодарен. Очень. Он хотел помочь и, в конце концов, теперь Маше придется со мной поговорить. Но с другой, какого черта такие сюрпризы?! Он мог бы меня предупредить. Чтобы я подготовился. Придумал правильные слова, сочинил хоть какое-то внятное объяснение присутствию голой Флор в нашем особняке. А не стоял бы сейчас болваном, лихорадочно соображая, поверит ли Маша, если я скажу, что она видела в гостиной мою полоумную кузину, которую я забираю на выходные из санатория для психов, где она лечится от эксгибиционизма.

Я видел, что сама Маша растеряна не меньше моего. Еле ноги передвигает. Ну, надо думать, хитрый Ал и ее не предупредил, кто ее ждет вместо обещанной игры в поло. И все же… он сказал, что привезет на стадион девушку, которая ему очень нравится. Просил, чтобы я был с ней вежлив. Что это значит? Ал не умеет так тонко играть. Да и к чему такие подкаты? Я на его месте сказал бы, что приеду со знакомой. И точно не стал бы врать про чувства к ней.