По высшему классу - Крэнц Джудит. Страница 15

Сегодня она почувствовала в нем и нечто другое. И это маленькое нечто, а также несколько преувеличенная, даже напряженная сосредоточенность на теме разговора насторожила Мэгги, и она, как ищейка, взяла след. Физически перед ней был все тот же Вито Орсини, с которым она впервые познакомилась в Риме четыре года назад и который сразил ее непреклонной убежденностью в собственной непобедимости, но по духу он явно изменился. Что-то с ним было не так, как говорится, со сдвигом, и она заподозрила, что к фильму это не имеет никакого отношения. Вито обладал колоссальной энергией, гораздо большей, чем другие мужчины, но сегодня она как-то рассеивалась. В голосе чуточку недоставало привычных рокочущих обертонов, словно с утра он недополучил обычной порции подзарядки. Он по-прежнему излучал уверенность маэстро, виртуоза своего дела, человека, в отношении которого слова «спешите не торопясь» просто-напросто теряют смысл, но была в нем сегодня какая-то… горечь? Горе или мрачность? А может, разочарованность?

Но возможно ли это? — спрашивала себя Мэгги. Он получил безоговорочное признание, а при том, что его новая картина находится на ранней безоблачной стадии развития, ничто пока не может омрачить его славы. Если «Оскар» за лучшую картину года не может создать хорошего настроения хотя бы на неделю, то что же тогда, черт побери, может? А теперь он собирается делать фильм по книге, за которую студия Арви заплатила сумму, побившую все рекорды, — полтора миллиона долларов. Да он должен быть на седьмом небе! Значит, она не самая сильная женщина-репортер, раз не решается задавать неприятные вопросы, подумала Мэгги, и выпалила со свойственным ей тактом:

— Вито, что, черт возьми, с тобой происходит?

— Ничего! Не болтай чушь, Мэгги.

— Послушай, дружок, за время нашего знакомства я когда-нибудь говорила чушь?

— Глупости — да, фантастические глупости. А чушь… ну, знаешь, всегда бывает первый раз.

— Может быть, но пока этого еще не случилось. В чем дело? Что происходит? Я спрашиваю не как корреспондент, а как твой друг.

Сделав глубокий вдох, Вито отложил вилку, и за столом надолго воцарилось молчание. Наконец он заговорил изменившимся голосом, раздраженным и исполненным жалости к самому себе:

— Мэгги, объясни мне, почему в какой-то определенный момент, когда что-то одно наконец идет хорошо, то что-то другое обязательно идет плохо?

— Первое и основное правило жизни. Теория двойного удара. По-моему, мне было лет десять, когда я ее усвоила. Тебе не кажется, что ты несколько староват для подобных открытий?

— Очевидно, нет.

— Итак, это связано с Билли.

— Я этого не говорил!

— А что же тогда еще? У тебя нет времени, чтобы одновременно заниматься и одним, и другим. Его хватает только на одно и на половину другого. Раз это не связано с новым фильмом, значит, связано с семейной жизнью.

— Хочешь знать, в чем ее проблема? — взорвался Вито. — Она до сих пор не поняла, что мужчина не может добиться успеха в своей профессии, не будучи при этом эгоистом, не имея личного интереса, который заставляет его ежеминутно и каждодневно работать, не проявляя жесткости, жестокости и безоглядной решимости отметать все, что ему мешает. Мэгги, ты знаешь этот город, знаешь, что здесь надо быть именно таким, мало того — это лишь минимум, с которого можно начать. Но Билли никогда и ни за что не приходилось бороться. Господи, Мэгги, да она чуть ли не самая богатая женщина в мире! И, естественно, она считает, что заботливость, теплота, чувствительность и тому подобные телячьи нежности для мужчины вполне обычное явление, а если это не так, то, значит, так должно быть. Удивляюсь, как ее первому мужу удавалось поддерживать подобные заблуждения. Конечно, к тому времени, как они встретились, он уже сделал себе состояние, ему было шестьдесят, а ей двадцать один, и у него оставалась одна цель — баловать и ублажать ее. До меня Билли не знала мужчин, которые в жизни добились всего сами и чья карьера только начала идти вверх.

— Она скандалит, потому что ты с головой ушел в новый фильм? Брось, Вито, я же знаю, сколько усилий потребовалось, чтобы добиться успеха с «Зеркалами». И она так ничего и не поняла?

— Думаю, что нет, — неопределенно ответил Вито, пожимая плечами.

— Значит, дело не в невнимательности, — рассудительно изрекла Мэгги. — Секс? Я никогда не исключаю, хотя, зная тебя, думаю, проблема вряд ли в этом. Главное, ищи главное, Вито. Деньги? Едва ли. Послушай-ка, а если отбросить деньги, секс и внимание, то что остается? Ей не нравится твой характер? — Мэгги усмехнулась. По собственному опыту она знала, что жены продюсеров быстро усваивали основной урок: не слишком-то строго судить о характерах своих мужей.

— Она считает меня плохим отцом.

— Ой, Вито, погоди! Я не успеваю за тобой.

— Это серьезно. Я сделал глупейшую ошибку. Я никогда не говорил ей, что у меня есть ребенок от первого брака и…

— Ты и мне не говорил, — удивленно перебила Мэгги. — Ни о браке, ни о ребенке, но я, в конце концов, тебе не жена. Представляю, как Билли разозлилась.

— Черт возьми, Мэг, зачем было ей это знать?! Это ни на что не влияло, а тот брак с самого начала оказался ошибкой, единственная проблема в том, что родился ребенок. Ей сейчас шестнадцать, она хорошая девочка, но, поверь мне, она никогда не входила в мои планы. Джиджи — так ее зовут — появилась здесь совершенно неожиданно, на следующий день после того, как Билли обнаружила, что она беременна. Настолько это все не вовремя, что хуже не придумаешь.

— Ты определенно плохой отец, Вито. — Мэгги с силой тряхнула хорошенькой головкой. — В этом я должна согласиться с Билли.

— И, значит, поэтому я полное дерьмо?

— Нет, не полное. Не настолько, чтобы это серьезно обеспокоило меня. Но, возможно, Билли ожидала от тебя большего.

— Она ожидает всего, Мэгги, всего, что только можно себе вообразить, а также, чтобы я был примерным папочкой в прошлом, настоящем и будущем. А «ожидать» для Билли означает «хотеть». Ее желания для нее закон. Допускаю, что мои объяснения выглядят неубедительно, но я же не чудовище! И что происходит? Теперь я чувствую в ней какую-то подозрительность. Она как курица на яйцах: готова броситься на каждого, кто сделает хоть шаг в ее сторону. Жаль, что я не могу не обращать на это внимания, такая ситуация нужна мне меньше всего, но на меня это действует, даже ты заметила!

— А что, Билли такая хорошая, что имеет право ожидать большего? — вкрадчиво спросила Мэгги.

— Прекрати! Я знаю, она тебе не нравится, и я не должен был рассказывать всего этого даже тебе, но кому еще я могу довериться? Конечно, Билли не совершенство, никто не совершенен, видит бог, я тоже не сахар, но она моя жена и должна принимать меня таким, какой я есть.

— Должна или не должна, но факт тот, что не принимает.

— Ты считаешь, я требую слишком многого?

— Откуда мне знать, Вито? Я никогда не была замужем.

— Вот и оставайся такой, в этом положении много плюсов. О, черт возьми, Мэгги, давай прекратим, и не заставляй меня лишний раз чувствовать, что я не прав. Даже если так оно и есть.

— Я обожаю тебя, Вито! Не много найдется мужчин, которые могли бы сказать это. Ты дерьмовый отец, но по крайней мере ты честен. Когда Билли должна родить?

— Месяцев через шесть-семь. Насколько я понял, срок еще очень маленький, но уже столько разговоров, что можно подумать, будто это произойдет сегодня.

— К тому времени у тебя появятся отцовские чувства, поверь мне. Я уже не раз наблюдала такое, даже в этом городе.

И Мэгги решила на досуге переварить информацию, касающуюся лично Вито. Он впервые рассказал о себе так много. Раньше он если и говорил о своей женитьбе, то лишь вскользь и весьма поверхностно. То, что она узнала сейчас, просто клад, настоящая «клубничка» и требует тщательного обдумывания. Но, во всяком случае, не сейчас. И, как опытный корреспондент, она поняла, что пора сменить тему.

— Расскажи мне подробнее о разговоре с Джоном Хьюстоном, — попросила она, плавно переводя разговор в другое русло. — Как получилось, что ты не взял Файфи Хилла режиссером новой картины? Он великолепно поработал над «Зеркалами». В конце концов, он тоже получил «Оскара».