Эмерит 3 (СИ) - "Titus". Страница 2

— Круто! Повезло тебе. А мне, как приезжему, поляки карту побыта делали и разрешение на працовню. Отдаю им три четверти всех заработков, — поделился он наболевшим.

— И что, много работы? — я проводил взглядом двух продефилировавших мимо девочек, бросавших на меня призывные взгляды.

— Когда как… Адольф, давай присядем, а то пообщаться спокойно не дадут. Сегодня мало клиенток, у меня только одна была, так что, считай, день в минус — никто не будет давать скидок за вход. Хочешь, не хочешь, а полтинник отдай, плюс долю с клиентки.

— А чего эти? — я кивнул на удалившихся гетер.

— Та… не обращай внимания. Светленькая — чешка, тёмненькая — из Румынии. Многие здесь или подработать, или по зову естества. Если клиентов нет, они готовы за так. А ты здесь свежий член, так сказать, вот и интересуются. Уестествлением на халяву.

— А сам чего?

— Да ну нах, я же неодарённый — ещё намотаю чего на пропеллер, а мне работать надо, а не лечиться. Да и скорее сотрёшься под корень, если ещё сосок будешь ублажать. Сюда со всех стран Европы шмары понаехали, из местных только проституты. Матриархат, местным фрау западло ноги раздвигать.

— Подожди, а как же медосмотры, соцпакет?

— Я тебя умоляю! Бордели здесь польская мафия держит! Какие соцпакеты? Хочешь работать, работай, медосмотры, анализы раз в месяц. Но здесь всё равно лучше, чем в Польше на плантации малину собирать или яблоки сортировать. Поэтому, когда предложили, я даже не сомневался.

— Что-то не похож ты на простого работягу, слишком складно излагаешь…

— Так у меня высшее образование за плечами, хорошая работа была. Начал за незалежность малороссов качать, что Катька наши права щемит, так за меня Тайная канцелярия взялась. Пришлось бежать в Польшу. Только никому в Европе моё высшее не надо оказалось, своих переизбыток. Или руками работай, или передком…

— Всё с тобой ясно, Хрихорий. Ты у нас, значит, передовик, специалист бурения с горячим стажем и вредными условиями труда. Один здесь за всех парней отдуваешься?

— Сегодня один был, пока ты не пришёл, но обычно три-четыре парня здесь всегда дежурят. Фриц с Гансом завсегдатаи, тоже любители этого дела шары подкатить. Нормальные пацаны, не шпыняют меня. Есть ещё Генрих, засранец. Из этих, белокурых бестий. Смотрит на тебя, как на насекомое. Так и дал бы в бубен, но, сам понимаешь, работу не хочется потерять. Бывают ещё два заднеприводных, которые по мальчикам. Ну, эти, с голубыми браслетами и в кожаных шортах. Достали уже, всё время пытаются размотать на тройничок. Вот я и выбираю рабочее время, когда их не бывает.

— Да, тяжела работа проститута, — посочувствовал я.

— Не у меня, а у нас. Ты же теперь к нам на постоянку?

— Посмотрю, как пойдёт. Я больше по массажу. Может, до интима дело и не дойдёт, ограничусь массажем зоны бикини.

— Ну-ну. У нас здесь иногда такие клиентки бывают, что твои желания будут учитываться в последнюю очередь. Самое страшное на госпожу Генриетту из дома Виттельсбахов попасть. Баронесса Баварская — страшная женщина, — Гриша перешёл на шёпот: — Она, наверное, любит страпон. После неё парни потом по нескольку дней не появляются, в себя приходят от моральных травм. Любительница пожёстче, всегда ведёт мальчиков в красную комнату. А после красной комнаты никто из парней на других клиенток смотреть уже не может — все силы у них забирает. Один поляк, как ты новичок, вообще больше не появился, пропал. Или замучила его до смерти, или импотентом стал. В общем, слухи о ней ходят самые страшные, и ни от кого ни слова потом про неё. Молчат, как рыбы об лёд.

— А сам не боишься на неё попасть?

— Я для неё росточком не вышел, бог миловал, всегда кто-то рядом из парней повиднее рядом был. Хотя, у меня прибор ого-го! Есть даже свои постоянные клиентки! Для местных бюргеров и фрау это как в баню раз в неделю сходить — в порядке вещей.

Его занимательный рассказ прервало появление нового лица — в лупанарий зашла статная девица гренадёрских кондиций. Вся в облегающем чёрном латексе с тонированным наглухо чёрным же мотоциклетном шлеме в руке. Я говорил, что все встретившиеся на моём пути одарённые были исключительно красивыми? Так вот, вошедшая магесса была не исключением. Одарённая в ранге учителя, блондинка, красавица, на вид лет тридцать — такой только стоит пальцами щёлкнуть, как любой парень её будет. Ну, кроме меня, конечно же. Бросил взгляд на Григория, а тот побледнел от страха и весь как-то скукожился.

— Земеля, ты чего? Как будто привидение увидел.

— Это она… баронесса…

Оппа, нежданчик. Тем временем вошедший следом за ней поляк-охранник что-то начал ей втирать, показывая рукой в нашу сторону, и блондинка принялась нас разглядывать.

— Слушай, Гриш… Да не трясись ты! А нельзя отказаться от уестествления клиентки? Это же произвол насильно тянуть работника в красную там или чёрную комнату, если ты не хочешь?

— Желание клиента — закон. Тем более ставка на красную комнату в десять раз больше обычной белой, а она ещё и берёт не на полчаса, а на всю ночь. За такую клиентку тебя вся польская мафия убеждать будет, и, возможно, ногами. Слушай, что-то живот прихватило, отойду я, — Григорий быстро слинял от медленно но верно надвигающейся опасности. Дааа, земеля оказался трусоват.

Около меня остановились черные шнурованные сапоги на высокой платформе.

— Встань, — приказала немка, и у меня в голове опять зазвучал синхронный перевод на нормальный язык. Что за…? Ладно, позже разберусь.

Встал и с полуулыбкой посмотрел в голубые глаза белокурой бестии. Получилось снизу вверх — она была примерно моего роста, но толстая подошва сапог, плюс каблук… Интересный экземпляр одарённой — в её источнике три стихии. Сила разума, огня и земли. Занятно. Я думал, в Европе все подряд ведьмы со стихиями смерти, ан нет.

Блондинка с пытливым интересом пыталась что-то найти в моих глазах, но нашла только мой ироничный прямой взгляд.

— Пошли, — бросила она по-немецки, разворачиваясь в сторону лестницы на второй этаж, где находились нумера.

— Яволь, майн фюрерин! Их либедих! — ответил ей тоже на немецком, выдав почти весь свой словарный запас на языке Гёте. На мою неожиданную эскападу фрау обернулась и одобрительно оскалилась.

«Посмотрим, что за магесса-страпонесса мне попалась. Если что, вырублю и скроюсь в её мотоциклетном прикиде, должен подойти», — думал я, поднимаясь по ступенькам и наблюдая перед собой упругие девяносто, упакованные в облегающий блестящий латекс. В то, что мне хватит сил её вырубить, я не сомневался.

Зашли в дальнюю комнату, оббитую красным бархатом. Блондинка закрыла тяжелую дверь на замок и развернулась ко мне. От нее повеяло опасностью, а её взгляд превратился в дуло пистолета перед выстрелом.

— Если ты хоть кому-то проболтаешься, что здесь между нами произойдёт, я тебя убью, — угрожающе она надвинулась на меня. Но эффект был смазан смешком, прозвучавшим в моей голове во время синхронного перевода.

— Да без проблем, я не из болтливых, — ответил я на великом могучем. На промелькнувшее в её глазах сомнение я пояснил: — Да ты не переживай. Я как та собака, всё понимаю, только шпрехать на твоём языке не могу. А ты меня понимаешь?

— Моя твоя понимать, — она ответила по-русски с ужасным акцентом. Стащила перчатку с руки, встала близко-близко и с потемневшим взглядом погладила меня по щеке. — Красивый, нравиться, карашо.

— Слушай, — поморщился я, отстраняясь от неожиданной ласки, — говори лучше на дойче, я и правда всё понимаю.

— Гут, — она опять перешла на свой лающий язык. — Ты мне обойдешься в пятьсот евро в час, я забронировала номер на четыре часа. Надеюсь, ты меня не разочаруешь.

Она отошла от меня к стойке с игрушками и взяла в руки стек с кожаным хлястиком. Я бросил взгляд по сторонам. Окна нет, поэтому незаметно покинуть помещение не получится. А так всё в лучших традициях логова последователей Маркиза: огромный траходром с железной спинкой, к которой так удобно пристёгивать наручниками жертву, черный Андреевский крест с широкими ременными крепежами, станок с колодками, подвешенные на крюк в потолке цепи с качелями из плотной кожи — здесь было всё для воспалённой фантазии гостей.