Басни - Крылов Иван Андреевич. Страница 18

1816

XXI. Орёл и Крот

Не презирай совета ничьего,

Но прежде рассмотри его.

Со стороны прибыв далёкой

В дремучий лес, Орёл с Орлицею вдвоём

Задумали навек остаться в нём

И, выбравши ветвистый дуб высокой,

Гнездо себе в его вершине стали вить,

Надеясь и детей тут вывести на лето.

Услыша Крот про это,

Орлу взял смелость доложить,

Что этот дуб для их жилища не годится,

Что весь почти он в корне сгнил

И скоро, может быть, свалится,

Так чтоб Орёл гнезда на нём не вил.

Но кстати ли Орлу принять совет из норки,

И от Крота! А где же похвала,

Что у Орла

Глаза так зорки?

И что за стать Кротам мешаться сметь в дела

Царь-птицы!

Так многого с Кротом не говоря,

К работе поскорей, советчика презря, —

И новоселье у царя

Поспело скоро для царицы.

Всё счастливо: уж есть и дети у Орлицы.

Но что ж? – Однажды, как зарей,

Орёл из-под небес к семье своей

С богатым завтраком с охоты торопился,

Он видит: дуб его свалился

И подавило им Орлицу и детей.

От горести невзвидя свету:

«Несчастный! – он сказал, —

За гордость рок меня так люто наказал,

Что не послушался я умного совету.

Но можно ль было ожидать,

Чтобы ничтожный Крот совет мог добрый дать?»

«Когда бы ты не презрел мною, —

Из норки Крот сказал, – то вспомнил бы, что рою

Свои я норы под землей

И что, случаясь близ корней,

Здорово ль дерево, я знать могу верней».

1814

Книга четвёртая

I. Квартет

Проказница Мартышка,

Осёл,

Козёл

Да косолапый Мишка

Затеяли сыграть Квартет.

Достали нот, баса, альта, две скрипки

И сели на лужок под липки, —

Пленять своим искусством свет.

Ударили в смычки, дерут, а толку нет.

«Стой, братцы, стой! – кричит Мартышка. – Погодите!

Как музыке идти? Ведь вы не так сидите.

Ты с басом, Мишенька, садись против альта,

Я, прима, сяду против вторы;

Тогда пойдёт уж музыка не та:

У нас запляшут лес и горы!»

Расселись, начали Квартет;

Он всё-таки на лад нейдет.

«Постойте ж, я сыскал секрет! —

Кричит Осёл, – мы, верно, уж поладим,

Коль рядом сядем».

Послушались Осла: уселись чинно в ряд;

А всё-таки Квартет нейдёт на лад.

Вот пуще прежнего пошли у них разборы

И споры,

Кому и как сидеть.

Случилось Соловью на шум их прилететь.

Тут с просьбой все к нему, чтоб их решить сомненье.

«Пожалуй, – говорят, – возьми на час терпенье,

Чтобы Квартет в порядок наш привесть:

И ноты есть у нас, и инструменты есть,

Скажи лишь, как нам сесть!»

«Чтоб музыкантом быть, так надобно уменье

И уши ваших понежней, —

Им отвечает Соловей, —

А вы, друзья, как ни садитесь,

Всё в музыканты не годитесь». [77]

1811

II. Листы и Корни

В прекрасный летний день,

Бросая по долине тень,

Листы на дереве с зефирами шептали,

Хвалились густотой, зелёностью своей

И вот как о себе зефирам толковали:

«Не правда ли, что мы краса долины всей?

Что нами дерево так пышно и кудряво,

Раскидисто и величаво?

Что б было в нём без нас? Ну, право,

Хвалить себя мы можем без греха!

Не мы ль от зноя пастуха

И странника в тени прохладной укрываем?

Не мы ль красивостью своей

Плясать сюда пастушек привлекаем?

У нас же раннею и позднею зарей

Насвистывает соловей.

Да вы, зефиры, сами

Почти не расстаётесь с нами».

«Примолвить можно бы спасибо тут и нам», —

Им голос отвечал из-под земли смиренно.

«Кто смеет говорить столь нагло и надменно!

Вы кто такие там,

Что дерзко так считаться с нами стали?» —

Листы, по дереву шумя, залепетали.

«Мы те, —

Им снизу отвечали, —

Которые, здесь роясь в темноте,

Питаем вас. Ужель не узнаёте?

Мы корни дерева, на коем вы цветёте.

Красуйтесь в добрый час!

Да только помните ту разницу меж нас:

Что с новою весной лист новый народится,

А если корень иссушится, —

Не станет дерева, ни вас». [78]

1811

III. Волк и Лисица

Охотно мы дарим,

Что нам не надобно самим.

Мы этой басней поясним,

Затем что истина сноснее вполоткрыта.

Лиса, курятинки накушавшись досыта

И добрый ворошок припрятавши в запас,

Под стогом прилегла вздремнуть в вечерний час.

Глядит, а в гости к ней голодный Волк тащится.

«Что, кумушка, беды! – он говорит. —

Ни косточкой не мог нигде я поживиться;

Меня так голод и морит;

Собаки злы, пастух не спит,

Пришло хоть удавиться!»

«Неужли?» – «Право, так». – «Бедняжка куманёк?

Да не изволишь ли сенца? Вот целый стог:

Я куму услужить готова».

А куму не сенца, хотелось бы мяснова —

Да про запас Лиса ни слова.

И серый рыцарь мой,

Обласкан по уши кумой,

Пошёл без ужина домой. [79]

вернуться

О злободневном смысле басни см. с. 357, 380 наст. изд.

вернуться

До Крылова сходный сюжет был использован в басне М. Н. Муравьёва «Верхушка и Корень», в которой Корень губил Верхушку и погибал сам. Крылов в трактовке сюжета, возможно, следовал за Л.-С. Мерсье, который в книге «Философ, живущий у хлебного рынку» (русский перевод – СПб., 1786. С. 19-20) замечал, что для того, чтобы познать истину, надлежит опустить взоры «даже до самых низких состояний, кои в чертогах твоих совсем бывают забвенны; ибо они суть потаённые корни, питающие гордые листвия, коими превозносится древо, ими приосененное. Из сих-то скрытых и животворных протоков изобилие твоё истекает; для чего ж бы тебе смотреть на один токмо стебель».

вернуться

В основе басни – мотивы русских народных сказок о волке и лисе.