Орден Святого Георгия (СИ) - Пылаев Валерий. Страница 13

— Почти готово.

Я несколько раз обмотал ниткой проточку над фланцем гильзы, сбросил патрон с ладони и подергал, проверяя, как держится. Вышло не так уж и паршиво — для маятника, сделанного из подручных средств. Заговоренный кристалл, кусок стекла или кольцо из золота выглядели бы куда эффектнее, но свинец пули сработает даже лучше — за счет тяжести.

— Вот, держите, ваше преподобие. — Я протянул Дельвигу конец нитки, который держал в руках. — Без помощи тут не обойтись.

На самом деле мне просто было лень держать самому. В качестве штатива вполне сгодилась бы и настольная лампа, и палка, приделанная к стопке книг, и вообще что угодно. Но человеческий фактор, как ни странно, тоже имеет значение. Тело в таком случае используется, как концентратор энергии. И в каком-то смысле — как этакая дополнительная «антенна», способная усилить слабый сигнал из эфира и, как следствие, точность. К тому же мне почему-то показалось занятным использовать дармовую подручную силу — да еще и Владеющего.

В конце концов, любая магия, как и научный опыт, требует вовлеченности.

Впрочем, его преподобие моих взглядов явно не разделял: послушно принял нитку, обмотал ее вокруг двух пальцев и и застыл с вытянутой над столом рукой. Но при этом всем видом давал понять, что совершенно не испытывает восторга от происходящего. То ли ему, как священнослужителю, претило участие во всяком колдовстве, то ли Дельвиг просто не питал к нему такого уж большого интереса.

В отличие от уважаемого Петра Николаевича, который разве что не задохнулся от зависти, когда я передал маятник.

— А мне что делать? — требовательно поинтересовался Вольский.

— Встаньте рядом, — улыбнулся я. — Вот здесь. Сбоку будет лучше видно, куда именно укажет ритуал. Вы ведь сможете отметить точку на карте?

— Непременно! — Вольский тут же принялся слюнявить кончик карандаша. — Как только ваш патрон укажет, куда следует.

Но пока что маятник висел вертикально и разве что самую малость покачивался, крутясь из стороны в сторону. Я заканчивал приготовления и, накрыв руку Дельвига своей, наводил тупоносую пулю в условные нулевые координаты. В идеале они должны были совпадать с текущим местоположением заклинателя — то есть, меня — однако Дельвиг смог раздобыть карту только самого Петербурга, и Парголовская мыза оказалась бы изрядно за ее границами.

Так что я «прицелился» в Дворцовую площадь. Самый центр города, и в первую очередь — энергетический. Мимо него не промахнешься даже если очень захочешь — тянуть начинает чуть ли не сразу, еще до начала самого ритуала.

— Чувствуете что-нибудь, ваше преподобие? — поинтересовался я, отпустив руку Дельвига.

— Чувствую… Твой патрон стал тяжелее — раз этак в пять.

— Что?… Как это? — Вольский склонился над столом и чуть приспустил очки с носа, будто надеясь увидеть что-то между картой и кончиком пули. — Так и должно быть? Я ничего не…

— Да. Все правильно. — Я коснулся пальцами двух символов на краю стола. — А сейчас помолчите, Петр Николаевич. Мне нужно сосредоточиться.

Энергия шла не ровным потоком, а волнами. Могучими и увесистыми — настолько, что их приходилось гасить. Я ожидал, что ритуал окажется затратным и прожорливым, чуть ли не на переделе моего нынешнего жиденького резерва, но на деле я вбирал из окружающего нас пространства чуть ли не больше, чем тратил — и избыток едва получалось рассеять полностью.

Патрон потянуло к карте с утроенной силой — Дельвигу явно пришлось напрячься, чтобы удержать его на нужной высоте. На мгновение даже показалось, что нитка сейчас оборвется, но я благоразумно сложил ее втрое — опыт все-таки не пропьешь.

И, в отличие от сил, не потеряешь вместе с прежним телом.

Почти минуту ничего не происходило, но потом я все-таки смог настроиться, и натянутая как струна нитка чуть отклонилась. Патрон сместился на северо-восток, и теперь закругленный конец пули указывал куда-то в сторону Певческого моста через Мойку.

— Работает… — прошептал Вольский. — Богом клянусь, Антон Сергеевич — работает!

Я раздраженно фыркнул, но от замечаний все-таки воздержался — не хотелось терять концентрацию. Я поднял руку и чуть подвинул простертую над столом ладонь Дельвига. Патрон снова должен был натянуть нитку вертикально вниз…

Но нет — она так и осталась висеть чуть в сторону и теперь смотрела примерно на Спас-на-Крови. Значит, дворец Вяземских точно отпадает, дом княжны тоже… Похоже, таинственный злоумышленник обосновался то ли в самом центре, то ли еще дальше, за Фонтанкой.

— Не опускается. — Вольский пристроил на карту руку с карандашом, готовясь отметить хоть что-нибудь. — Нужно дальше, да?..

— Нужно, — буркнул я. — Антон Сергеевич, будьте любезны.

Дельвига не пришлось просить дважды — он тут же сдвинулся вправо… Но ничего не произошло. В смысле — патрон все так же оттягивал нитку к восточной части города и теперь повис над Михайловским замком.

А потом пополз дальше — за Фонтанку к Литейному проспекту, да еще и принялся гулять из стороны в сторону, будто взбесился и решил сорваться с привязи.

— Тяжело… Что вообще происходит⁈ — просопел Дельвиг, подхватывая правую руку левой снизу за запястье.

И я, наконец, сообразил: нас засекли! Кто бы ни находился на том конце «провода» — он явно почуял, что его пытаются выследить. И не только почуял, но и распознал ритуал, закрылся — и принялся активно огрызаться в ответ, посылая по пробитому мной в эфире каналу помехи.

Или даже что-то посерьезнее. Дельвиг пока справлялся, но приложило его основательно: на лбу выступили капельки пота, спина чуть ссутулилась, а плечи опустились вниз, будто ему приходилось удерживаться на вытянутых руках не девятимиллиметровый патрон от «браунинга», а гирю пуда этак в два весом.

— Кажется, это он. Наш колдун! — Я хлопнул Вольского по плечу. — Помогите его преподобию, Петр Николаевич!

Я и сам подхватил похолодевшую ладонь, но вряд ли Дельвигу стало намного легче — патрон все так же носился кругами между Фонтанкой и Знаменской улицей, не останавливаясь ни на мгновение. Лампочка под потолком с сердитым жужжанием замигала, нитсшест на столе встрепенулся, будто собираясь удрать из очерченного мелом круга, а стекла в окнах зазвенели. Дверь с грохотом распахнулась, по кабинету промчался порыв ветра, и даже карте досталось — ее края уже начали сворачиваться, готовясь вот-вот вспыхнуть.

— Давай, поручик! — прорычал Дельвиг сквозь зубы. — Дожимаем его!

Я лупил энергию уже чуть ли не напрямую, вытягивая не только резерв, а вообще все, что мог зацепить — но и этого едва хватало. Противостоявшая нам троим сила оказалась запредельной, просто чудовищной: даже находясь в полуторе десятках километров от Парголовской мызы, если не дальше, колдун сводил партию вничью.

Почти сводил. Будь он где-то рядом или на севере города, я бы не продержался и минуты, но расстояние все-таки сыграло нам на руку: маятник сначала перестал дергаться, потом остановился — и уже без особой суеты снова потянулся на восток. Через Неву и еще дальше, к самому краю карты. На мгновение завис над оставленным Вольским карандашом…

И с хлопком разлетелся на части. Искореженная гильза прыгнула мне в лицо и обожгла щеку. Пуля ударила в стол и, срикошетив, с визгом умчалась куда-то к потолку. Нитсшест в обведенном мелом круге вспыхнул голубоватым пламенем. Дельвиг от неожиданности шагнул назад, все еще держа в руке осиротевший обрывок нитки.

А Петр Николаевич Вольский тихонько охнул, попятился и, схватившись за сердце, грузно осел на пол.

Глава 11

— Г-г-господь м-милосердный… Ч-что это вообще было?

Вольский еще раз попытался глотнуть из кружки, но так и не смог. Руки дрожали, зубы стучали о фарфор, и чай только проливался на рукав рубашки и шерстяное одеяло. В общем, текло по усам, по бороде, а в рот, можно сказать, не попадало. Удивительно, как мы вообще смогли влить туда кстати подвернувшиеся в серванте сердечные капли.