Любимый цветок... ромашка?! (СИ) - Ильина Ксения. Страница 5

Слуги, которые попадались мне на пути, прижимались к стенам и провожали меня глазами, полными страха и напряженного ожидания неминуемой бури.

— Отец! Что все это значит?! — я ворвалась без стука, распахнув дверь так, что она ударилась о стену.

В кабинете родитель был не один. Рядом с рабочим столом, за которым и сидел с бумагами батюшка, стоял Кориан и держал на серебряном подносе несколько пока нераспечатанных писем. Все это я отметила краем глаза. Быстро подходя к столу и, опираясь на него, нависла над недоуменно смотрящим на меня папой. Однако недоумение на его лице тут же сменилось на злость, граничащую со страшной холодной яростью.

— Арианна, что ты себе позволяешь? — прошипел отец.

— То, на что имею полное право! Как ты посмел дать согласие на помолвку?! Я уже не говорю о свадьбе! И не узнав моего мнения!

— Замолчи! Я — твой отец! Значит, имею на это полное право! А ты — бестолковая, беспомощная, ни на что не способная девчонка, не умеющая сдерживать эмоции! Позор нашего рода!

Да, безусловно, отец часто меня ругал, но чтобы так… На словах о позоре семьи я даже дернулась, словно от пощечины. Взгляд Кориана, полный напряженной безысходности и жалости ко мне, нисколько не улучшил ситуацию. Главное, не заплакать. Я сильная. Справлюсь. А отец в это время все продолжал и продолжал отчитывать меня.

— Ты уезжаешь с маркизом и его сыном как невеста наследника. Я не намерен более терпеть твои детские выходки! — сказав это, он грохнул кулаком по столу так, что аккуратная стопка бумаг, сложенная на краю, подпрыгнула, накренилась и веером разлетелась вокруг. В наступившей тишине было слышно только шуршание падающих на пол листов да тяжелое дыхание отца.

— Спасибо за объяснение, — ровно и холодно произнесла я, ничем не выдавая, как же сильно меня испугала эта вспышка отцовского гнева. Развернувшись, быстро, но не теряя достоинства, чеканя шаг, покинула кабинет. Желание хлопнуть напоследок дверью было просто колоссальным, но я сдержалась, понимая, что ни мне, ни окружающим лучше от этого не станет.

На полпути к моим комнатам меня остановил противный, тягуче-масляный голос:

— Милая моя Арианна, я так понимаю, ты уже узнало невероятно-прекрасную новость о нашей скорой помолвке и не менее скорой свадьбе?

— Этому не бывать, Грим, — процедила я.

— Ошибаешься, неверно. Это уже случилось, — прошептал он мне прямо в ухо.

— Не прикасайся ко мне, — я отскочила, как ошпаренная.

— Ненадолго, — Грим противно рассмеялся, скользя по моей фигуре похотливым взглядом, впервые в жизни заставив меня пожалеть, что одета не в платье. — Очень и очень ненадолго.

Не став еще как-либо реагировать на его слова, расправив плечи и вздернув подбородок, направилась к себе. Меня душили слезы, однако, позволила я им побежать по щекам лишь тогда, когда за моей спиной закрылась дверь, ведущая в мои апартаменты.

— Значит, вот как… Я позор семьи… — шипела я, сидя на диване и беззвучно глотая слезы. — Хорошо…

В моей голове зародился безумный план, но для его исполнения мне нужна была спокойная ночь и примерное поведение завтра днем.

Глава 6

— Доченька, как ты себя чувствуешь? Ты какая-то бледная сегодня.

— Все в порядке, матушка.

— Милая моя, не все же так плохо. У вас с Гримом все еще впереди. Может быть, и полюбите друг друга со временем. Будете летом навещать нас с графом, радовать внуками… Ари, с тобой точно все в порядке? — видимо, меня так перекосило, что мама испугалась.

— Да-да, просто… Волнуюсь.

— Не стоит, малышка. Все будет замечательно.

— Обязательно…

— Арианна, — неожиданно строго начала мама, — я надеюсь, ты сейчас не думаешь о том давнем предсказании? Доченька, все юные девушки мечтательны и романтичны, но жизнь далеко не всегда похожа на сказку. Солнышко, пришло время взрослеть. Сказки навсегда останутся сказками, а то, что нас окружает — это жизнь.

— Да, матушка. Я понимаю. Спасибо, что поддержала. Я тебя очень сильно люблю, — повинуясь внутреннему порыву, осторожно взяла в свои мамины ладони и легонько сжала, выражая благодарность. — Ты была и всегда будешь моей лучшей подругой.

— Иди отдыхай, солнышко. Завтра я помогу тебе собрать самые необходимые вещи.

Мама встала вместе со мной и, подойдя ближе, порывисто и крепко обняла, уткнувшись мне в шею, так как я была заметно выше. Нашу умиротворенно-печальную идиллию прервал звук открывающейся двери и тихие, приближающиеся к нам шаги.

— Арианна, оставь нас. Мне с твоей мамой нужно поговорить.

— Слушаюсь, отец, — абсолютно безэмоционально ответила я.

Прежде чем дверь в комнату полностью закрылась, отрезая от родителей, до моего слуха донеслось начало весьма занятного, но очень непонятного разговора.

— Она такая маленькая, — всхлипывая, срывающимся голосом прошептала мама. Такой, почти сломленной, растерянной я ее никогда не видела.

— Знаю, Лилиан. Знаю. К сожалению, иного выбора у нас нет. Если не поторопимся, то ОН придет за ней. Мы с тобой у него в долгу.

— Но не Грим же…

— Ни один род из тех, кто хотел бы принять Арианну, не сможет защитить ее от НЕГО. Пусть династия Тирим является слабейшей из семи, но все же они эрлорды. Я готов принять ненависть единственной дочери, лишь бы она не попала в руки этого мерзавца! Пусть она считает, что ее когда-то любимый отец испортил ей всю жизнь. Главное, чтобы Арианна никогда не узнала о том, чего она смогла избежать, выйдя замуж за Грима.

— Вольтар… — позвала матушка отца.

Что она хотела сказать, я, к своему сожалению, так и не узнала. Откуда-то справа послышались быстро приближающиеся шаги. Дабы не быть застуканной за подслушиванием, мне пришлось как можно тише и быстрее отойти подальше от двери.

Мне до дрожи было противно от мысли, что такой человек как Грим станет моим мужем, сможет прикасаться ко мне в любое время. И я не смогу ему отказать, ведь он будет иметь на меня все права.

— А черта с два! Это моя жизнь! И я буду бороться за свой выбор и свободу! — рыкнула, врываясь в свою комнату.

В голове в тот момент у меня билась лишь одна идея, о которой я бы никогда не помыслила, будь самой настоящей светской «кисейной» барышней, — это побег. Было невероятно мало времени на подготовку, поэтому весь оставшийся день и часть вечера ушли на как можно более тщательную разработку плана. Уже почти ночью приступила к его исполнению. Отступать я была ни в коем случае не намерена.

Для начала вытряхнула все драгоценности из шкатулки. Затем разделила их на две кучки. В одну отложила очень дорогие и приметные, а также фамильные украшения, в другую — менее заметные, которые в большинстве своем покупала я сама.

Достала болотно-коричневый кожаный мешок с лямками и, вытряхнув из него защиту, которую надевала во время фехтования, уложила часть украшений из второй кучки в потайной карман. Остальные драгоценности довольно плотно устроились в полом пространстве широкого, защищающего от ранений живота пояса. Далее в мешок полетели ничем не примечательные простые темные рубашки, несколько обычных штанов и одни бриджи из толстой кожи. Не забыла я также и о мелочах вроде бинтов, перчаток и белья. В последний момент решила взять еще и довольно простенькое платье. На всякий случай.

— Как будто все события в моей жизни вели к этому дню, — звенящим от напряжения голосом, срываясь на шепот, произнесла я.

Случайно глянув в зеркало, висящее напротив, увидела, как мои чуть пухлые губы сами собой расползаются в горькой усмешке. Коса черных, словно ночь, волос растрепалась. В глазах сияет шальной огонь, который у девушки моего статуса, согласно этикету, просто недопустим.

— И правда… Позор рода, — сердце вновь больно кольнуло от такого несправедливого обвинения, однако, я, постаравшись не обращать на это внимания, вернулась к сбору вещей.

Одежду выбрала самую неброскую и неприметную, но удобную. Взглянув в зеркало, тихо чертыхнулась и принялась снова раздеваться. Стук в дверь заставил меня подпрыгнуть на месте и судорожно и быстро толкнуть сумку под кровать. Я только и успела, что схватить в охапку разбросанную одежду и закинуть ее в шкаф, да нырнуть под одеяло, как дверь тихо открылась.