Консерватизм в прошлом и настоящем - Рахшмир Павел Юхимович. Страница 48
Констатация существования неравенства используется «новыми правыми» и для оправдания принципа агрессии, поскольку именно стремление к агрессии позволяет человеку «стать тем, кто он есть», занять определенное, отграниченное от других пространство, добиться, подобающего ранга внутри своей малой группы и даже создать новое в области культуры. Правда, как признают «новые правые», вооруженная агрессия в современных условиях угрожает самому существованию человечества. Однако достаточно отказаться от оружия массового уничтожения, чтобы война могла и в будущем исполнять функцию механизма естественного отбора в процессе эволюции видов, а также регулировать численность населения{364}.
Отличительной чертой идеологии «новых правых», как и всех сторонников консервативного экстремистского активизма, является крайняя нетерпимость не только по отношению к левым, но и еще большая, чем у правых консерваторов, враждебность к буржуазно-центристским и умеренно-правым политическим силам.
Так, одной из своих главных мишеней «новые правые», в полном согласии со своими предшественниками в довоенные годы, провозглашают «либерализм». Обычно в писаниях «новых правых» либерализм фигурирует во взаимосвязи с марксизмом. Либеральному и марксистскому «экономизму» «новые правые» противопоставляют «арийско-кельтское подсознание» с его «героическими ценностными масштабами»{365}.
Один из идеологов «новых правых» Г. Фане, всячески поносящий «реакционный гуманизм», расшифровывая это понятие, объединяет в его рамках либералов, христиан и марксистов{366}. Москва, коммунизм и его союзники «либ-лаб», (т. е. либералы и социал-реформисты. — Авт.) — таковы мишени, по которым ведет огонь глава правоэкстремистского «Национального фронта» во Франции Ж.-М. Ле Пэн. «Священная миссия правых, — провозглашает он, — поднять народ против коммунизма и либерализма»{367}.
Столь решительный антилиберализм «новых правых» продиктован прежде всего тем, что либералы представляются консервативным экстремистам главным препятствием на пути к осуществлению их целей. Им, в частности, «мешает» отстаиваемая либералами парламентская система, не подходящая для осуществления «великого национального проекта»{368}. Из-за свойственных либерализму «механицизма» и «чистой функциональности» он представляется «новым правым» несовместимым со столь дорогой им «органической концепцией общества»{369}.
Крайний антилиберализм, свойственный консерваторам экстремистского типа, проявляется и в их отношении к умеренному, либеральному консерватизму. Для западногерманского теоретика консервативного экстремизма А. Молера либеральные консерваторы — прежде всего «приспособленцы», норовящие идти «удобным путем», а такой путь «всегда ведет к политическому прозябанию»{370}.
Многие идеи, отстаиваемые «новыми правыми», совпадают со взглядами «обновителей» консерватизма, и прежде всего младоконсерваторов, действовавших в довоенные годы. Сами «новые правые» не отрицают этого сходства. Они охотно признают источник своей «мудрости». Большой популярностью в их рядах пользуются работы Мёллера ван ден Брука, О. Шпенглера и им подобных{371}.
Главным звеном, объединяющим «новых правых» и их предшественников, является их общая приверженность к идее «консервативной революции», т. е. к насильственному изменению существующей буржуазной политической системы во имя осуществления консервативного плана спасения капиталистического общества.
Очевидно, что подобная позиция свидетельствует о значительном сближении взглядов «новых правых» с идеологией фашизма. Сами «новые правые» отвергают сравнение с фашистами, хотя и делают это не столь категорически, как представители других консервативных течений.
Тем не менее именно они, как это было и в прошлом, создают резервуар крайне реакционных идей, из которого беспрепятственно черпают фашистские силы.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Консерватизм в его исторических и современных формах представляет собой сложный сплав, в котором причудливым образом сочетаются общие, национально-специфические и свойственные его отдельным идейно-политическим разновидностям черты и признаки. Многообразие обеспечивает консервативным силам значительную широту маневра в спектре от правого радикализма до буржуазного реформизма. Отсюда политическая жизнеспособность этого явления.
Однако многообразие консерватизма является не только источником его политической мощи. Оно отражает и внутренние противоречия между различными фракциями буржуазии, между ее различными идейно-политическими течениями. Поэтому анализ консерватизма, выявляя соотношение в нем общего и особенного, создает возможности для дифференцированного подхода к пестрому и многообразному консервативному лагерю, где общие интересы приходят в столкновение с внутренними противоречиями.
Поворот господствующего класса в промышленно развитых капиталистических странах к идеологии и практике консерватизма стал возможным в значительной мере благодаря тому, что этот класс сумел использовать в своих интересах усиление влияния консервативных взглядов на определенные секторы массового сознания. В свою очередь, такое усиление было вызвано закономерностями кризисного развития капитализма: болезненной структурной перестройкой, ставшей неизбежной в условиях научно-технической революции, экономическими и социальными издержками этой перестройки, обострением классовых противоречий, межимпериалистической конкуренции и т. д.
В наибольшей степени усиление консервативных ориентаций характерно для мелкобуржуазных и близких им по структуре сознания категорий, а также для теряющих свой прежний социальный статус и маргинализирующихся социальных групп. Тем не менее в определенной степени этой тенденцией оказались затронуты и некоторые части рабочего класса. Это прежде всего относится к тем его отрядам, которые и в прошлом были мало связаны с организованным рабочим движением, а также к тем, которые не прошли еще всего пути, ведущего к интеграции с основной частью рабочего класса. Тем не менее в отдельных странах налицо ослабление иммунитета по отношению к консервативным идеям и у некоторых элементов пролетарского ядра.
Разумеется, было бы неправомерным преувеличивать возможности консерватизма как типа обыденного сознания, идеологии и политической практики влиятельной фракции правящих кругов буржуазии. Однако пока, во второй половине 80-х годов, его оживление уже повлекло за собой вполне определенные негативные последствия.
В ряде главных промышленно развитых капиталистических стран консервативным силам удалось расширить свою электоральную базу за счет как новых средних слоев, так и отдельных групп рабочего класса. В Соединенных Штатах Америки на президентских выборах в 1980 и в 1984 гг. многие рабочие, в том числе состоящие в профсоюзах, отдали свои голоса правоконсервативному деятелю Р. Рейгану. В Федеративной Республике Германии на парламентских выборах 1987 г. консервативным силам удалось удержаться у власти в значительной степени благодаря тому, что часть рабочих поддержала кандидатов консервативного Христианско-демократического союза.
В Великобритании избирательная победа консерваторов в 1983 г. была вызвана не только усилением разногласий в левом лагере, но и тем, что, как показывает анализ избирательной статистики, консервативной партии удалось заручиться голосами части рабочих, которые прежде голосовали за лейбористов. Во Франции на выборах 1986 г. консервативным партиям удалось нанести серьезное поражение левым силам. Особенно тревожно то, что одновременно с этим существенно усилились позиции крайне правых.
Наряду с расширением электоральных позиций консервативные силы сумели наложить дополнительный отпечаток на формирование общественного сознания. В результате среди части населения нашло распространение настороженное, а то и откровенно враждебное отношение к профсоюзам. Консерваторам в ряде случаев удавалось настраивать общественность против бастующих рабочих, препятствуя тем самым солидарности с ними. Под воздействием подстрекательской деятельности консерваторов подъем национализма, наметившийся в 80-е годы в ряде стран Западной Европы, стал переходить в активную травлю, а в отдельных случаях даже в погромы иностранных рабочих и представителей национальных меньшинств.