Битва за Севастополь. Последний штурм - Нуждин Олег Игоревич. Страница 52

По советским данным, когда немецкие солдаты бросились к 1-й штольне, краснофлотец А.К. Чикаренко произвел ее подрыв. По немецким сведениям, они смогли сломить сопротивление гарнизонов и захватить первые три штольни. И только после прозвучал мощный взрыв: «Русские подорвали 4-ю штольню вместе со всем ее гарнизоном» [329]. В результате откололся огромный кусок скалы и упал в море. Многие саперы оказались засыпаны камнями и обломками, получив ушибы и ранения. По воспоминаниям А.М. Вилора, «около штольни № 1 находилось свыше двухсот солдат и офицеров противника. Взрывной волной их выбросило на середину бухты. Надо полагать, что взрывная волна захватила и тех немцев, которые находились на подступах к штольне» [330]. Немцы утверждают, что потерь убитыми они здесь не понесли.

От продолжения атаки противнику пришлось отказаться, так как образовался завал, отрезавший 1—4-ю штольни от остальных. От пленных немцам стало известно, что в оставшихся штольнях обороняются командиры, комиссары и еще 120 красноармейцев и краснофлотцев. Немцы, натолкнувшись на сопротивление, стали всерьез готовиться к новому бою. «Насколько ожесточенным было сопротивление, свидетельствует тот факт, что русские не боятся подрывать себя, чтобы уничтожить еще какое-то количество немецких солдат» [331], – записал противник в своих отчетных документах за этот день. Свой новый штурм штолен немцы назначили на 25 июня.

Наступление LIV корпуса возобновилось с раннего утра 24 июня. Уже в 8.00 при мощной артиллерийской и авиационной поддержке предприняла свои первые атаки 50-я дивизия. Ее пехота пересекла Мартыновскую балку и стала подниматься на ее южные склоны. Немедленно батальоны наткнулись на стойкую оборону, прикрываемую пулеметными гнездами и минометным огнем. Вновь немцам пришлось «прогрызать» себе дорогу по сильно пересеченной лесистой местности, уничтожая по одному очаги сопротивления. Деревья и кустарники хорошо укрывали атакующих от прицельного огня, но они же не позволяли точно определить начертание переднего края и не давали возможности авиации нанести прицельный удар. Продвигавшийся вперед противник неожиданно для себя попадал под фланговый огонь, а порой и под обстрел с тыла. В таких случаях приходилось разворачиваться и уничтожать красноармейцев, неизвестно каким образом оказавшихся за спиной наступающих войск.

Особенно неприступными для атакующих оказались позиции на высотах ПМ 058 и ПМ 057, взять которые в первой половине дня немцы так и не смогли. Крупным успехом для солдат 50-й дивизии стал захват мыса ПМ 059 на всем его протяжении. Правый фланг дивизии пытался захватить дзоты на северо-восточной окраине д. Инкерман. Сама деревня была взята, как и Цыганский тоннель, южный выход из которого располагался неподалеку. В этих боях были пленены 100 человек.

При взятии Цыганского тоннеля отличились обер-лейтенанты Пфайлль и Могшан, командиры рот 121-го полка. Во главе своих частей они ворвались в тоннель, длина которого составляла 600 м, и быстрыми действиями заставили его гарнизон прекратить сопротивление. В плен попало более 200 бойцов, было взято в качестве трофеев 66 минометов, 10 противотанковых ружей и 300 винтовок [332].

Во второй половине дня 32-й полк 50-й дивизии захватил группу домов на северной окраине д. Инкерман, развернулся правым флангом и атаковал восточную окраину деревни. В самом населенном пункте противник встретил упорное сопротивление, бой развернулся буквально за каждый дом. Из-за сильного сопротивления советских войск запланированная атака полка на мыс ПМ 059 не состоялась, выс. ПМ 058 также оставалась в руках приморцев. Немцы остановили наступление, так как продвигаться вперед под постоянным фланговым огнем противник счел неразумным.

Со сходными проблемами в наступлении столкнулась и румынская 4-я дивизия. Поставленная перед ней задача по захвату выс. 113, 7 с ходу выполнена не была. Пересеченная местность, минные поля и хорошо организованный огонь заставили румын передвигаться с особой осторожностью. Только в 14.30 правый фланг дивизии прорвался на 250 м южнее, откуда возобновил атаку на выс. 113, 7. Через несколько часов движения 33-й полк достиг расстояния в 500 м от южного выхода из восточного отрога Мартыновской балки. Отсюда ему было приказано развернуться для атаки на выс. 113, 7.

В течение дня сильные удары были нанесены противником в III секторе. Неоднократным атакам подверглись позиции 3-го полка морской пехоты под командованием подполковника С.Р. Гусарова, немцы пытались прорваться также на стыке его с 31-м полком 25-й дивизии. В итоге к концу дня противнику удалось потеснить оборонявшихся и выйти на рубеж выс. 110, 3 – Восточный Инкерманский маяк – Цыганская балка.

Во второй половине дня, несмотря на все усилия и жертвы, румынская 4-я дивизия почти не продвинулась вперед. Советские войска перед ее фронтом защищались всеми силами и средствами, периодически переходя в контратаки. Кровопролитными, но полностью безрезультатными оказались все попытки наступать от восточного отрога Мартыновской балки на юг. Более успешной оказалась атака 14-го батальона, предпринятая в западном направлении во взаимодействии с румынской 18-й дивизией. Именно это к концу дня оказалось единственным существенным успехом румынской дивизии [333].

На чрезвычайно сложный рельеф местности жаловался и командир 132-й дивизии. Он не позволил немцам в полной мере использовать преимущества тяжелого вооружения, поэтому 72-й полк смог продвинуться вперед всего на 300 м от исходных позиций. Здесь его наступление было остановлено огнем приморцев. Командиру дивизии пришлось повторить артиллерийский обстрел и вызвать поддержку авиации. Только после этого пехота возобновила наступление в направлении выс. ПМ 057. Соседний 97-й полк находился в движении на новый рубеж и к 17.00 достиг юго-западной оконечности ПМ 05.

Для солдат немецких 22-й и 24-й дивизий с 24 по 28 июня настало время передышки. Закончив основные бои на северной стороне, они получили возможность свободно передвигаться, не опасаясь за свою жизнь. Офицеры устраивали пикники на берегу бухты, распивали «Мартелл» и «Хеннесси», слушали музыку, передаваемую по радио. Единственное, что омрачало идиллическую картину, был смрад множества разлагающихся на жарком солнце тел погибших. Спастись от этого запаха было невозможно [334].

Солдаты 22-й дивизии продолжали проводить зачистку побережья Северной бухты. Ее 16-й полк вел бои в южной части Сухарной балки с остатками советских войск и отдельными очагами сопротивления в отдельных домах и тоннелях западнее и восточнее ПМ 044. В это же время 65-й полк своим правым флангом и центром вышел на ПМ 048, южную оконечность Маячной балки и захватил маяк. Еще один – 213-й полк – продолжал проводить зачистку штолен Графской балки, где взял в плен несколько красноармейцев.

В 18.15 после ударов авиации и артиллерийского обстрела 72-й полк 132-й дивизии повторил атаку на выс. ПМ 057. Несмотря на сильный фланговый огонь с востока, северо-востока и от выс. 113, 7, немцы смогли выйти на склоны. В целом у командования дивизии создалось впечатление, что на этом направлении советские войска получили подкрепление, вследствие чего сила их сопротивления возросла.

В 14.00 генерал Э. фон Манштейн вызвал на переговоры командиров обоих подчиненных ему корпусов, а также командиров 22, 24, 50 и 132-й дивизий. Командующий армией объявил своим генералам, что главный удар внутрь крепости Севастополь теперь планируется нанести через Сапун-гору. Всем очевидно, что пехота дерется на пределе своих возможностей, но ожидать подкреплений не приходится. Но и силы противника не безграничны. За дни наступления войска Приморской армии понесли очень значительные потери не только убитыми, но и пленными. Вероятно предполагать, что у советских войск ощущается острая нехватка боеприпасов, о чем свидетельствует резкое снижение активности артиллерии. Поэтому успешный штурм Сапун-горы будет означать переломный момент во всем сражении. Предполагаемой датой начала генерального наступления было названо 26 июня.