Бывшие. Уже не вернуть (СИ) - Крамор Марика. Страница 45

— Замолчи сейчас же!!! — угрожает Нил. В его черных глазах — бешенство. Беспроглядная тьма.

— Я тебя ненавижу! За то, что бросил меня! За то, что теперь поверить кому-то сложно! За то, что положиться на кого-то страшно! Ты разбил мою жизнь вдребезги! Ты это сделал, а не наш ребенок! Но ты обычный трус и никогда этого не признаешь!

— Я трус?! — Нил в негодовании тычет пальцем себе в грудь. Его лицо перекошено от злости. — Ты все провернула за моей спиной, выставив себя невинной овечкой, даже сейчас не осмеливаешься признаться в собственной подлости, прикрываешься смешными отмазками, а меня называешь трусом?!

— Потому что мне не в чем сознаваться! А ты уехал и даже не набрался храбрости хотя бы поговорить со мной и нормально все обсудить, а не бросить скудные обвинения в машине! Ты даже не позвонил ни разу! Ты даже не нашел в себе достаточно смелости выслушать то, что я могла бы сказать! Бросил меня одну, заставил корчиться в агонии и отнял возможность поделиться, рассказать о своей боли! Ты хоть представляешь, как мне было без тебя плохо, Нил?! Ты можешь представить себе, как сильно я хотела хоть что-то исправить, что, наплевав на свою гордость, на коленях приползла к твоим родителям, умоляя мне дать твой номер! Или хотя бы поделиться твоим новым адресом, чтобы я смогла написать тебе обычное письмо!!! Но ты и здесь струсил! Ты не захотел меня слушать! Хотя, тебе это ничего не стоило! Ничего! Какая же ты бессердечная сволочь, Нил! А я думала, что ты меня и правда любишь!!!

— Да что ты выдумываешь?! Я уехал, и ты открестилась от меня, как от дурного сна! И нечего примешивать мою семью! Если бы ты приезжала, мне бы точно об этом сказали!

— Ах, вот как, — горестно выдыхаю я, ощущая, как слезы застилают глаза, и ничего! Ничего я уже не могу с этим поделать! Чувство огромной обиды выжигает сердце изнутри! — Будешь в незнайку играть… это же проще, чем признать свою омерзительную сущность. Превосходно, что я не стала для тебя преградой, и ты воплотил свои мечты. Все деньги мира заработал? Надеюсь, это того стоило, и теперь ты счастлив. Со своими куклами!

Я отворачиваюсь и тянусь к лежащей на диване сумочке, надеясь, что Нил не заметит обжигающие мокрые дорожки на моем лице. Рвёт изнутри на части. Как можно… как…

Не хочу его видеть. Все моя защита, выстроенная годами напускного равнодушия, развеялась по ветру. У меня нет сил ему противостоять. Кажется, что я лишилась себя. И теперь я вновь та самая девочка, которая потеряла счет времени, замерев в одной точке. Потеряла сразу и нерожденного ребенка. И любимого обожаемого мужчину. Потеряла… Грезы о счастливом будущем снова стали моим проклятием. Я хочу оказаться одна, и чтобы громкие рыдания никто не слышал. Не видел, как меня сотрясает неудержимая дрожь. Он только что уничтожил меня во второй раз. А сам вновь остался невредимым. Раздавил меня. Сломал. А у самого… ни царапины.

Пусть в его жизни появится женщина, которая ему когда-нибудь сделает так же больно… ненавижу его… не-на-ви-жу…

Бросаю на него пустой взор исподлобья. Надеюсь, в последний раз. Надеюсь, больше никогда его не увидеть. Он даже дослушать меня не успел, как непринуждённым движением полез в карман за телефоном. Я распинаюсь перед ним, а он напустил на себя скучающий вид, поскорее переключаясь на гаджет последней модели.

Правда, лицо у него хмурое. Отстранённым взглядом он дырявит экран телефона и начинает невесомо скользить пальцем по стеклу.

Как он может вот таким быть! Ну КАК?!

— Если ты планируешь вызвать охрану, не трудись. Я сама уйду, — роняю кисло. Поверженно. Побежденно.

И ни слова в ответ.

Он истязает меня своим равнодушием и молчанием. Почему он такой непробиваемый! Почему такой толстокожий! Неужели он просто делает вид, что меня вообще здесь нет?

Я ждала от него чего угодно, но только не этого!

Мгновение, и на всю гостиную начинают разноситься звуки длинных гудков. Нил звонит кому-то, еще и поставил на громкую связь.

— Алло! — раздается бодрый женский голос. — Привет, Нил!

Сердечко мое бьется в истерике. Прекрасно. То есть, он решил продолжить эти издевательства… Я решительно направляюсь к выходу. Больше мне с этим человеком говорить не о чем.

— Анют, у меня мало времени.

Я круто разворачиваюсь и перевожу на его лицо недоумевающий взгляд.

Анюта? Быть не может…

Он… он звонит сестре?!

— Кто бы сомневался, — подкалывает брата Аня. — Что случилось?

— Мне нужно, чтобы ты срочно вспомнила.

— Так… — напрягается его сестра. — Я готова.

— Восемь лет назад, когда я только-только уехал в Штаты. Сколько раз домой приезжала Арина. Два или три? Или четыре?

Наши взгляды скрещиваются. Я потрясена. Не верю в то, что он делает. Нил заранее отнимает у Ани возможность схитрить или ответить «не помню!», он расставляет четкие рамки, уверенно подталкивая ее дать честный ответ.

— Арина? — потрясенно выдыхает Аня.

— Да. Мне нужны цифры. Срочно, Ань. Два или три раза она приезжала к родителям?

— Да я и не скажу точно…

— Это крайне важно. Вспоминай, Анют.

— Нил… Ну, два раза это только при мне было. А без меня я даже и не знаю… — неуверенно тянет Аня.

Я округляю глаза и в шоке смотрю на Нила. Ну, вот же! Вот! Я же говорю!

Он испепеляет меня взглядом. А потом вновь обращается к сестре:

— И что родители?

— Мама сказала, что эта девочка зря приехала. И никаких контактов мы давать не будем.

— Анют. Спасибо за помощь. Ты в следующий раз, если вдруг меня будут искать, до моего сведения доводи. Вне зависимости от того, что говорит мама. Договорились?

— Прости… — сконфуженно лепечет его сестра. — А что… нужно всё-таки было Арине твой номер дать?

— Конечно, нужно было, Ань! Она ведь не просто так за ним приезжала на окраину, да? — Нил начинает несдержанно повышать голос. — Аж два раза!

— Ну… извини… вы же вроде как… разошлись…

— Всякая может возникнуть необходимость. Меня можно было бы поставить в известность. Я бы разобрался. Без вас!

— Братишка… — вновь извиняется Аня, но Нил уже успевает скупо попрощаться и отбить вызов.

Теперь он режет меня подозрительным взором.

— Я не лгала тебе, — выше поднимаю голову.

— Я вижу, — прохладно отзывается он.

— Никогда, — произношу с нажимом. — И аборта я не делала. Я хотела этого ребенка.

Он смотрит жестко. Словно все, что сейчас было, не имеет для него ни малейшего значения. Вообще, ничего!

Все в пустоту! Ему все равно!

Глубоко внутри что-то болезненно вибрирует, и к горлу подступает горький комок.

Я не могу найти в себе силы уйти. Отказываюсь поверить, что для меня его «я ухожу» стало концом света. А для Нила это был просто пустяк. Плюнул, перешагнул и забыл. И ни разу об этом не пожалел…

На его лице ни один мускул не дрогнул даже сейчас. Под непроницаемым мужским взглядом я чувствую себя жалким посмешищем. Мусором, на который Нил нечаянно наступил и запачкал подошву брендовых ботинок.

Ничтожная. Именно такой я себя сейчас ощущаю. Я так хотела, чтобы он услышал меня. Не сейчас. Тогда. В слезах я приезжала к его матери, просила оставить мне его контакты. Умоляла ее. Мне нужно было с ним поговорить. Ну, так ведь нельзя, как он… Я бы попыталась достучаться, объяснить ему снова, что все это неправда, хоть что-то сделать. Но… ничего не сработало. И даже папа в грубой форме отказал мне в такой смехотворной просьбе — раздобыть телефон Нила.

Это лишь потом я прислушалась к сочувственным, чистосердечным словам мамы. И поняла. Если бы я нужна была Нилу, он бы вот так категорично всё не оборвал. Значит, ему это ничего не стоило. Значит, вырвался на свободу. Значит, только этого и ждал. Вздохнул легко.

Я и сейчас отчетливо вижу жалящее безразличие.

На ватных ногах приближаюсь к панорамному окну. Украдкой стираю слезы. Предательские слезы!

Обхватываю плечи ладонями. Вновь чувствую себя той самой маленькой девочкой, которую расстреляли в упор.