Рыцарь в сияющих доспехах (СИ) - Нарватова Светлана "Упсссс". Страница 7

Тайни кивнула. Ситуация, участницей которой она стала на Камелоте, не была единичной. Обычаи и культура ее родной планеты были малоизвестны. Волшебное слово "матриархат" каждый толковал в меру своей фантазии. Девицам с периферийных планет за ним виделись мужские гаремы, где им прислуживают послушные Звездные Принцы. Охомутай китиарца и живи себе безбедно. Наивные девушки забывали о том, что власть — прежде всего ответственность. Но это нормально. Об этой мелочи в Союзе многие забывали. Включая облеченных властью. Тайни легко могла представить, что барышня Вуд вцепилась в Эмиля. Он был блестящей партией даже для Китиары. Но допустить, что брат повелся на сомнительные прелести блондинки, Роул не могла.

— Но Даниэла прямо голову потеряла, — продолжал Фит. — Вместо того чтобы заниматься делом, она часами просиживала возле комма и просматривала интервью, любительские записи, галографии…

И это Тайни могла поверить. Не в большую и чистую любовь Даниэлы. Такие умеют любить только себя. Скорее, девушка изучала потенциальную жертву.

— Я был вынужден принять дисциплинарные меры, — закончил атованец. В голосе слышалось недовольство. Возможно, негативное отношение к китиарцам с его стороны было спровоцировано именно этим конфликтом? Может, он сам имел виды на девицу?

— Вы всерьез считаете, что у Даниэлы не было шансов? — удивился Алекс. — Она… весьма привлекательная девушка.

Острая игла впилась в сердце Тайни. Она же всё про Коллингейма решила. Между ними всего лишь физиология. Инстинкты и рефлексы, напомнила она себе. Но игла никуда не делась.

— И к тому же единственная наследница, — добавил Фит.

Неожиданно. Богатенькая наследница подобного типа должна проводить время на Парадизах, измываясь над очередным поклонником. А не грызть гранит научных трактатов. Что-то в этом уравнении было лишним: либо правая рука местного светила медицины, либо богатая блондинка.

— Мистер Вуд не разрешал дочери покидать планету даже для развлекательной поездки, — продолжил профессор.

Возможно, она подалась в науку в пику отцу? Многие женщины действовали по принципу: "Назло капитану межзвездного корабля возьму билет и никуда не полечу".

— И понятно, что китиарец с такой фамилией ни за что бы ни остался на Атоване, — подвел итог ученый.

Тут Тайни не согласилась. Эмиль — романтик. Он способен на широкие жесты во имя великих целей. Если бы он увидел Великую Цель здесь, ему было бы плевать на то, что это периферийная планета без будущего. Но спорить с профессором Роул не собиралась.

— То есть романа у них не вышло? — уточнил детектив.

В его тоне проскользнуло еле заметное недоверие.

— Даниэла крутилась вокруг ребят, но, насколько мне известно, подручные мистера Вуда обрисовали молодому человеку ситуацию. Он сделал выводы.

На лице Коллингейма мелькнуло удовлетворение, будто эта фраза что-то ему объяснила. Детектив тоже сделал выводы, и они не совпали с мнением профессора. С мнением Тайни, скорее всего, тоже.

— Большое спасибо за информацию, — Алекс поднялся.

— Не за что. Жаль, что ничем не смог помочь, — произнес Фит, тоже встал и протянул руку для прощания. — Время идет. Я читал, что чем больше времени проходит с момента похищения, тем меньше шансов найти пропавших живыми…

С каждым словом пружина бешенства, взведенная Майером, подкрученная Даниэлой Вуд и затянутая первыми фразами профессора, сжималась всё сильнее. Чтобы не сорваться, Тайни потребовался весь ее самоконтроль.

— У нас на Китиаре говорят: "Пока в сердце есть надежда, не хорони близких…"

— Мы делаем всё, что в наших силах, — вмешался Коллингейм и вытащил Тайни за руку, помогая ей удержать окончание поговорки на кончике языка.

Прикосновение Алекса волшебным образом вернуло китиарке самообладание. Перекидываясь с детективом пустыми фразами, Роул размышляла о том, что неплохо было бы увезти с Атована пару ношенных маек детектива. Вопрос: как в критической ситуации их незаметно использовать? Фантазия разгулялась не на шутку. Из творческого процесса ее вырвала фраза Коллингейма про будущую невестку. Тайни пробовала объяснить, что Алекс всё неправильно понял, но тот не желал ничего слышать.

— Не понимаю, почему ты не хочешь признать этот очевидный факт, — кипятился он. — У Даниэлы Вуд и Эмиля был роман. Если я правильно представляю характер твоего брата, боевики папаши-Вуда его бы не остановили.

— Дело не в угрозах…

Роул пыталась придумать, с какой стороны объяснить детективу свою позицию. Единственный довод, который приходил на ум: "Он, в отличие от некоторых, на каждую симпатичную задницу стойку не делает". Но его озвучивать не стоило.

— Тогда в чем? Роулы брезгуют лицами некитиарского происхождения? — вдруг взорвался Коллингейм. — После секса со мной ты, случаем, полную санобработку не проходишь?

Тайни опешила. Конечно, Роул не демонстрировала детективу привязанность. Она от природы была не слишком открыта, что обычно среди "исследователей". Откровенный интерес Алекса к мисс Вуд окончательно отбил у нее всякое желание показывать свои чувства. Но заподозрить ее в таком? Однако, видимо, принцип про билет и капитана межзвездного корабля распространяется на всех женщин. Иначе откуда бы еще взялось желание доказать детективу, что он не прав?

— Алекс, — китиарка сжала руку мужчины. Ее окутало облако спокойствия, и все нелепые тревоги и сомнения отступили. — Я говорю об этой конкретной девушке.

— И чем тебе не угодила эта конкретная девушка? Ты же сама говорила, что ничто человеческое китиарцам не чуждо. Как мужчина говорю: это у Эмиля шансов не было.

Серые глаза Алекса потемнели, как небо перед грозой. Ах, как же ему хотелось блондинку! Может, перекрасить волосы?

— Ты считаешь ее настолько привлекательной? — вырвалось у Тайни, и она отпустила руку Коллингейма. Тепло его ладони всё еще горячило пальцы. Игла всё еще саднила в сердце.

— Ты что, ревнуешь? — фыркнул детектив.

Ну, ревнует. Но одно дело признаться в подобной глупости себе, и совсем другое — ему.

— Умнее ничего не придумал? — Ответ оказался еще глупее, чем ситуация.

— Ты ревнуешь, ты ревнуешь, — стал ее дразнить Коллингейм.

Роул знала, как нужно реагировать. По образованию она была психологом. Но то, что в теории было ясно и понятно, на практике оказалось невыполнимым.

— Алекзандер, мы тут, кажется, расследованием занимаемся, — напомнила она и решительно направилась к двери Даниэлы.

Слабость всегда бесила Роул. Зависимость от Майера дорого ей обошлась. Но самолюбие грел тот факт, что Виктору пришлось извернуться, чтобы ее привязать. К тому же сам он, как выяснилось, страдал не меньше. С Алексом всё было по-другому, отчего становилось еще обидней. Почему же ей так не везет с мужчинами? Тайни понимала, что детектив ей ничего не должен. Она ему, по сути, никто. Они встретились и разлетелись в разные стороны, как звездолеты из соседних доков. Но почему-то на уровне подсознания Тайни воспринимала детектива как "своего". Наверное, всё дело в проклятой физиологии. Инстинктах и рефлексах. Поэтому, наверное, и грязные обвинения в адрес китиарцев из его уст воспринимались как предательство. Роул всегда поражалась, как легко жители других планет шли по головам сородичей и "топили" друг друга. На Китиаре всё было не так. Тайни было больно за Оуэна Бродски. За Эбигейл Джонсон. За любого ее соотечественника. Китиарцев воспитывали, что все они — одна семья. "Боль каждого китиарца отдается в тебе, ибо ты един со всей Китиарой. Оттого не спрашивай, кого зовет "алларм". Он зовет тебя". Несправедливые обвинения в адрес исследовательской группы несмываемым пятном ложились на Тайни. На ее брата. И сейчас всё повторится в присутствии Данаи. Божественной блондинки. Роул в представлении была отведена роль иноземного чудища на привязи, которое можно безнаказанно тыкать палкой.

— И всё же, объясни мне правила игры для медведей на веревке, — развернулась Роул к детективу. — Каких еще неожиданностей мне ожидать? В чем ты намерен обвинить наших ребят в этот раз?