Измена. Она его украла (СИ) - Флекс Лия. Страница 20

— Не смей! Не смей мешать его имя с грязью! — она кричит на меня, потом начинает рыдать. Ведет себя неадекватно и мне страшно. Никогда не видела Юрину мать в таком состоянии. — Будь ты проклята! Ненавижу-у-у!

После этих слов я ухожу. Не вижу смысла что-то говорить, доказывать, успокаивать. Я и понимаю ее, и в тоже время — очень обидно. За все годы, я ни разу не позволила себе неосторожного слова в ее адрес, никогда не осуждала и не критиковала. Не становилась между сыном и матерью: считала, что родительские узы священны и их нужно уважать. А что получила взамен? Проклятия и обвинения во всех смертных грехах!

Непрошеные слезы закипают на глазах. Опять я одна против всего мира! Когда это закончится?

Ради проведенных вместе лет, ради самой себя и чтобы по-человечески проститься с Юрой, я все же заставляю себя окунуться в рутинные дела. Нахожу место для захоронения, а это, между прочим, не так-то просто и недешево. Заказываю простой, но пышный венок с надписью: «Юрию от Татьяны». Никакой любви, никаких благодарностей, приписок «от жены».

На гроб и поминки не остается денег. И это та еще задачка. Можно занять у своих родителей, но не хочу нагружать их финансовыми проблемами. Можно позвонить свекрови, она-то денег не пожалеет для сына, но после ее слов — желание звонить пропадает. И тут я вспоминаю, что мне отдали Юрино портмоне и документы.

В ближайшем банкомате проверяю зарплатную карту: суммы хватит, чтобы покрыть все оставшиеся расходы, и я выдыхаю с облегчением. Ни копейки на себя не потрачу, пусть все пойдет на него, на моего неверного мужа.

Возвращаюсь домой почти под вечер. Меня шатает от усталости и голода. Я забываю вовремя есть, но и черт с ним, с ужином! Устала, как собака.

Под подъездом стоит машина с мигалками. Подхожу ближе, догадываясь к кому приехали правоохранители.

— Добрый вечер! Ко мне? — интересуюсь у следователя, что выглядывает в окошко при моем появлении.

— Добрый! — кивает Корсиков. — Не хотел вас отрывать от дел, но и не предупредить не мог. Завтра состоится опрос еще одного свидетеля, который требует ваше присутствие при разговоре.

— Мое? Зачем? — я удивлена до невозможности. Кому это понадобилось?

— В себя пришла Светлана, жена Владислава. Утверждает, что у нее есть срочная информация для вас и полиции. Отказывается говорить с кем-либо, кроме вас, Татьяна. Помогите следствию, — просит он. И как тут отказать?

— Хорошо, я встречусь с ней. Когда и где мне быть?

— Завтра с утра я за вами заеду. Часов в восемь. Вы будете готовы?

— Так рано? Ладно, Максим… э-э-э…

— Александрович, — подсказывает.

— Хорошо, Максим Александрович. До завтра.

— До завтра, Таня!

Дома меряю комнату шагами. Что может знать Света? Зачем ей встреча со мной? Что произошло в ночь убийства?

Мысли роятся в голове, и я никак не могу уснуть. Желудок голодно урчит, и я нахожу остатки овсянки. Скармливаю простую кашу на воде ослабленному организму и отправляюсь спать. Но спокойный сон мне и не светит.

После еды желудок бунтует и меня снова рвет. В этот раз я всерьез задумываюсь, а не подцепила ли какую-нибудь дрянь? Ротавирусная инфекция? Не похоже. И тут холодный пот прошибает от новой мысли: а когда последний раз у меня были женские «дела»?

Бросаюсь к смартфону, где у меня есть календарик с пометками. Черт! Черт! Черт! Задержка три недели. Конечно, я много нервничаю последнее время, и график вполне мог сместиться. Но, тошнота? Последняя близость с мужем была давно. Месяц? Полтора назад? Трудно сказать. И с Владом так неосторожно сблизилась! Дура, какая же ты, Танька, дура!

А что толку себя корить? Если и залетела, то сама во всем виновата. И теперь остается открытым вопрос: чей это может быть ребенок? По срокам — скорее Юрин. Так как с Владом все произошло совсем недавно. Но страх парализует мозг, и я в очередной раз задаюсь вопросом: а вдруг?

Глава 24

Сплю урывками, вздрагивая от ночных кошмаров. То Юра мне снится: уже неживой, но что-то шепчет серыми губами, просит о чем-то. То его мать — сыпет проклятиями, грозит какой-то клюкой. Одним словом, бред полный.

Поэтому встаю рано, еще затемно. Варю кофе, но ни молока, ни сахара дома не оказывается. Что-то я совсем на себя забила. Надо бы хоть каких-то продуктов домой купить.

Кофе проглатываю, морщась от горечи и прислушиваясь к собственным ощущениям. Желудок молчит. Замираю у зеркала, всматриваясь в плоский живот. Неужели правда? И во мне зарождается новая жизнь? Почему сейчас?

Что за странный юмор у моей судьбы? Подарить мне малыша, когда стою на руинах собственного быта! Одергиваю футболку и начинаю собираться.

Наношу тоналку, да погуще на синие круги под глазами. Тушь, пудра, матовая помада. Ну вот, более-менее на человека стала походить. Излишнюю худобу прячу под брючным костюмом. Так гораздо лучше.

К восьми спускаюсь под подъезд. Корсиков выруливает из-за дома минута в минуту. Молча устраиваюсь на пассажирском сидении, выдерживая пристальный взгляд следователя. Через пять минут он не выдерживает первым.

— Таня, вы как спите по ночам?

— Молча, — язвительно отвечаю, не желая вдаваться в подробности. Сейчас начнет жалеть, ругать… А я что-то устала от чужих эмоций. Мне бы свое дер*мо разгрести!

— На вас лица нет, — продолжает, игнорируя мой сарказм.

— Давайте о деле поговорим, — перевожу стрелки и получаю тяжелый вздох от Корсикова. — Что мне говорить Светлане?

— Для начала, просто послушаем что она скажет. Вас оставят наедине, но с диктофоном. Я буду за дверью, если что-то понадобиться.

— Ладно, — соглашаюсь, а у самой ладони потеют. Не в восторге от предстоящей встречи с любовницей мужа, и уж точно никогда не мечтала поработать дознавателем своего рода.

Останавливаемся у областной травматологической клиники. И Корсиков сопровождает меня до самой палаты. Нас встречает врач: узнаю его в лицо. Юрин коллега, когда-то нас представляли друг другу. Делаю вид, что не узнаю его. Впрочем, он похоже и не догадывается кто я. Инструктирует меня и следователя, что долго нагружать Светлану нельзя. Она очень слаба, показатели низкие, травмы — серьезные. Мы со всем соглашаемся и меня пропускают в палату.

Делаю два шага и замираю. В огромной постели лежит худенькая, сильно травмированная женщина. С трудом узнаю в изможденном лице Светины черты. От ухоженной блондинки остался только цвет волос.

— Таня? — она пытается приподняться на локтях, но тут же падает обратно на подушки.

— Лежи, Света. Я подойду ближе.

Беру стул и включаю диктофон. Оставляю на виду, на тумбе.

— Ты хотела поговорить. Слушаю, — складываю руки на груди, закрываясь от всего, в том числе и от нее.

— Мне очень страшно, ты даже не представляешь насколько! — она смотрит в потолок, и из уголков глаз стекают слезы к вискам. На носу у нее фиксатор: очевидно, перелом. И в целом выглядит ужасно. Стараюсь не пялиться на груз, который тянется от ее правой ноги. Света лежит на вытяжке. Видела такое, когда подружка в детстве неудачно с велика свалилась.

Молчу, ожидая продолжения.

— Я начну с начала, чтобы было понятно, как до этого докатилась, — она смахивает тонкими пальцами слезинку и криво усмехается. А я на автомате отмечаю сломанный ноготь. — По работе постоянно сталкивалась с Юрой. Ночные смены, дневные. Он обаятельный очень.

Света умолкает на секунду, а я про себя добавляю — был.

— Завертелось все на рабочем месте. Ты не подумай, что я совсем конченная и не понимала, что он женатый мужчина. Думала, у нас не всерьёз. Просто интрижка на работе. А дальше — больше. Сначала он квартиру нам снял, потом предложил подработать. Что за работа не понимала, пока Юра не привел меня в частный кабинет на окраине города. А потом вырваться уже не могла: туда приходили ТАКИЕ люди, что шанса спрыгнуть у меня не осталось. Я ассистировала ему, и были еще двое, не из нашей больницы. Обсуждать клиентов не имели права. Даже между собой. В этом Юра был очень принципиальным и осторожным. Деньги капали ему на счет, а он — делился с нами. Вроде как отмытое бабло, все чисто и красиво. Я в подробности не сильно вдавалась, так как за одну ночь можно было поднять пару тысяч. И это не в рублях.