Шуруп - Васильев Владимир Николаевич. Страница 9

Виталий сомнабулически принял пакет, чемоданчик и на плохо гнущихся ногах поплёлся в казарму.

Около своей койки он надорвал бумагу и убедился, что в пакете повседневная общевойсковая форма и ботинки. Тоже не флотские. Форма была новая, но уже с приклеенными погонами, причём оперативными, с полоской и звёздочками того же серо-коричневого цвета, что и ткань.

Звёздочек на каждом погоне было по две, как и у Терентьева. Иными словами, погоны были капитанские.

Виталий на некоторое время замешкался, но его новый начальник предвидел это. Именно сейчас Терентьев заглянул в казарму, убедился, что Виталий неподвижно застыл перед своей койкой и тупо таращится на погоны новенькой формы.

– Надевай, так надо! – зычно выкрикнул Терентьев.

Возглас его действительно вывел Виталия из оцепенения; Виталий принялся быстро и остервенело переодеваться.

В пакете имелось всё, вплоть до носков и нижнего белья. Всё шурупское, то есть той же ненавистной серо-коричневой расцветки вместо привычной сине-зелёной, флотской. Чувствуя в груди противную пустоту, Виталий переоделся, поставил на банкетку ботинки и уже совсем было собрался надеть их, но тут сообразил, что ботинки только внешне похожи на шурупские. На самом деле они лучше. Лучше даже флотских. Во-первых, мягче. Во-вторых, изнутри они отделаны чем-то натуральным, а не синтетикой, хотя понятно это только на ощупь. И, в-третьих, подошва у них тоже под стать скорее адмиральской обуви, но уж никак не офицерской. И снова-таки: это понятно только если пощупать, внешне же – обычные общевойсковые ботинки.

Надев их, Виталий был вынужден признать, что ничего удобнее ему до сих пор носить не доводилось. Да и форма сидела на нём на удивление ладно.

Пять минут истекали – слишком уж Виталий подтормаживал после недавних событий в кабинете начкурса, слишком много времени потратил впустую. Поэтому он аккуратно повесил флотскую парадку на тремпель, а тремпель на высокую спинку койки, переложил из тумбочки в чемодан немногие свои пожитки, сунул во внутренний карман планшет и на миг застыл.

В то, что уехать придётся сейчас же, Виталий, откровенно говоря, не верил. Транспорты за купленными новобранцами придут только завтра. Да и лишать курсанта выпускного бала, знаете ли, бесчеловечно! Тем более, вот-вот должны были приехать девчонки из окрестных гимназий, ждавшие этого бала не меньше, чем новоиспечённые офицеры. Была там одна… Постоянная партнёрша по танцам на всех официальных праздниках последних лет, куда приглашали гимназисток.

Видя, что Виталий опять замешкался, капитан снова подстегнул его:

– Парадку оставь на койке, каптёр заберёт! Обувь тоже! Давай, кадет, шевелись, что ты как курица отмороженная? По тестам должен быть шустрым!

Виталий украдкой погладил флотский погон парадки, надел общевойсковую кепку, подхватил чемоданчик и быстро направился к выходу, гадая, что ещё заставит его сделать чёртов шуруп, прежде чем позволит отправиться на бал в позорной шурупской форме.

В холле Терентьев критически осмотрел злого, как сторожевая собака, Виталия и удовлетворённо кивнул:

– Порядок!

Потом покосился на Никишечкина, молча стоящего у окна, и вздохнул.

– С воспитателем попрощайся, что ли…

Майор Никишечкин глядел на Виталия, как и в кабинете начкурса, сочувственно.

– Бывай, Шебалдин, – воспитатель покровительственно хлопнул его по плечу. – Не раскисай. Служба всякая нужна, служба всякая важна. Да и по-любому лучше, чем в стаде. Авось свидимся.

– Будьте здоровы, господин майор, – ответил Виталий грустно. – Спасибо за науку… и вообще за всё. Надеюсь, был не худшим вашим подопечным.

– Попадались и похуже, – усмехнулся Никишечкин. – Все, аллюр, как говорится, три креста! Служи с честью!

«Да какая, нахрен, честь в шурупах?» – с тоской подумал Виталий, но вслух не сказал ничего.

Терентьев вторично за последние четверть часа попрощался с Никишечкиным и повелительно качнул головой Виталию – за мной, мол!

И они пошли к выходу из здания. Виталий уже с ужасом представлял, как будет сгорать от стыда под взглядами однокурсников, даже тех, кто, как и он сам, угодил в шурупы. Но остальные хоть форму флотскую заслужили за эти шесть лет, а он…

Однако была всё-таки на свете некая высшая справедливость – Терентьев направился не к главному входу, между столовой и актовым залом, где неизбежно толклись празднующие лейтенанты в ожидании девчонок, а к боковому, аварийному, поэтому обновками Виталия имели счастье полюбоваться только двое дневальных перед соседними казармами да патруль пятикурсников во главе с офицером у запасного выхода. Эти тоже провели двоих общевойсковых капитанов (одного с подозрительно знакомой физиономией) удивлёнными взглядами, особенно после того, как Терентьев патрульному офицеру предъявил какой-то жетон.

А новый начальник, похоже, действительно вёл Виталия прочь с праздника – по главной аллее, прямо к КПП. Виталий запаниковал: он даже практически смирился с мыслью, что на бал не попадёт. Но не попрощаться с Зоей? Как так? Что она подумает? И никого из однокашников не догадался попросить, чтобы ей передали, каптёра Мишку, например. А теперь уже поздно.

На КПП капитан снова предъявил свой жетон; Виталий – удостоверение личности и мобпредписание.

– Что, прямо с бала в войска? – удивился дежурный по КПП, майор Гранин, и с ног до головы оглядел Виталия.

Гранин иногда вёл в группе Виталия занятия, поэтому его прекрасно знал и по преподавательской привычке обращался на «ты».

– Капитан, ишь ты… – покачал он головой. – На глазах растёшь!

Сам Гранин был отличным специалистом по топливным смесям, но в бытность служил не во флоте, а в шурупах, поэтому форме покидающей Академию парочки он не особенно и удивился. А вот дополнительной звёздочке на плечах Виталия – удивился и не подумал этого скрывать.

Он поднёс мобпредписание к считывателю, слил данные на входящий сервер и вернул Виталию.

– Ну чего, служи с честью, боец! Куда б ты там не угодил… Надо же, с бала выдернули!

– И вам всего доброго, господин майор, – грустно отозвался Виталий не по уставу.

Снаружи, уже на территории городка, а не Академии, ждал обтекаемый двухместный глайдер.

Двухместный.

Виталия как громом поразило. Он внезапно вспомнил, что высокие адмиральские чины, которым полагается личный транспорт, обычно имеют персональных пилотов. Местечко пилота при золотых погонах в принципе было весьма хлебным и удобным, но курсанты и молодые офицеры обычно презирали хитрецов, предпочитавших непыльную работёнку извозчика трудностям настоящей службы.

Ни за какие блага Виталий не согласился бы угодить на уютное место персонального адмиральского водителя. Поэтому от нехорошего предчувствия у него неприятно заныло в груди.

Но, с другой стороны, Терентьев не адмирал и даже не старший офицер, всего лишь капитан. Однако и капитаны иногда занимают такие должности, где положен личный пилот.

Виталий со смешанными чувствами поглядел на машину, которой, очень возможно, ему придётся управлять ближайшие лет десять, ненавидя себя и ловя презрительные взгляды флотских пилотов.

В целом глайдер Терентьева был простой и надёжной атмосферной машиной. Теоретически на таком можно было и в ближний космос уйти, конструкция и моторесурс позволяли, но всё упиралось в чистый быт: на борту отсутствовали санузел и стационарный пищеблок с рационами и водой. Поэтому после широко известного инцидента с подростками-угонщиками в гражданские глайдеры этого типа начали встраивать техноограничитель: теперь двигатели работали только в кислородной атмосфере. Когда забортное давление падало ниже определённого уровня (аналог высоты четырёх с половиной километров от уровня океана) мощности двигателя для дальнейшего подъёма уже не хватало – или лети по горизонтали, или снижайся. Военные образцы такого ограничителя, разумеется, не имели и при желании на военном глайдере можно было добраться хоть до Луны, но на практике никто этого, конечно же, не делал, примерно по той же причине, по которой никто не отправляется в деловую поездку из Лондона в Нью-Йорк на гребной шлюпке. Стратом и быстрее, и неизмеримо удобнее, не говоря уж о том, что безопаснее.