Морозов книга 7 (СИ) - "Гоблин - MeXXanik". Страница 58

Меж тем мотоцикл подкатил к заправке, на которой не так давно я с товарищами укротили семейку бандитов. Двери здания были заколочены, а на досках кто-то намалевал надпись «продается». По асфальту перед входом в магазинчик ветер гонял мелкий сор. Торговок с ягодами не было видно. Я подкатил мотоцикл в тень деревьев и прошел по небольшой тропинке, чтобы пройти к озеру. Берег было не узнать. Мусора тут не оказалось. Однако вода неподвижно темнела, затянутая водорослями. Камыш ощерился, словно длинные зубцы частого штакетника.

Внезапно послышался плеск и тонкий смех. Он рассыпался в воздухе хрустальными искрами. Я нахмурился, когда в животе похолодело. Даже без вегвизира можно было догадаться, что тут что-то нечисто. Косы у меня с собой не было. Но хватило ножа, который я вынул из ножен. Тьма обернула клинок, вытянулась вдоль него, образуя древко, и потащило лезвие наверх, чтобы сделать из него полотно. Вскоре в моей руке была точная копия косы, к которой я успел привыкнуть.

— Выходи, — потребовал я негромко.

Плеск повторился, и камыш раздвинулся, словно занавес, закрывающий сцену. Из зарослей вышла невысокая девушка. Она была бледной, с длинными черными волосами, которые закрывали почти все ее тело. Только острые плечи выступали между локонами, словно плавники. Незнакомка двигалась странно, дергаясь при каждом шаге. Я вдруг подумал, что она пытается казаться человеком. И просто старается повторять привычную людям скорость движений. А на деле готова сорваться на бег в любой момент. Быть может, она привыкла, что окружающее пространство было более плотным. Как вода, а не воздух.

— Кто ты? — спросил я, не убирая косу.

Девица склонила голову к плечу, сверля меня жуткими черными глазами, которые занимали половину лица. Ее тонкие губы скривились, а потом их уголки поползли в стороны, обнажая ряды мелких острых зубов.

— Кто ты? — повторила она и моргнула. И все бы ничего, но веки схлопнулись над глазным яблоком не сверху и снизу, а с боков.

— Кто ты… Кто ты… — послышались шепотки откуда-то из-за ее спины.

Между листьями камыша мелькнуло что-то белесое.

— Полынь или петрушка? — внезапно произнесла незнакомка скрипучим голосом.

— Да ты издеваешься? — опешил я, вспомнив старую сказку о русалках, которые спрашивали подобное у наивных парней, которых угораздило в неправильное время оказаться у водоемов.

И стоило кому-то ответить «полынь», как русалки бросались прочь. А от другого выбора несчастного щекотали до смерти и утаскивали под воду.

— Изде…ваешся? — повторила за мной нечисть.

— Ваешься… ваешься… — вторили ей голоса из воды.

— Ты разумная? — попытался выяснить я.

— Полынь или петрушка? — вновь повторила она тем же тоном, что и раньше.

— Петрушка… петрушка… — стонали другие голоса, в которых прорезался голод.

Девушка слегка расставила руки в стороны, и я заметил, что каждый палец соединенный с соседним перепонкой, венчался длинным когтем.

— Ну, хрен с тобой, — я перехватил косу поудобнее. — Выходите поиграть. Потому что… Петрушка!

Она сорвалась с места и оказалась рядом через секунду. Но косой я махнул до того, как мой голос стих. И лезвие вспороло бледное тело. Черные когти прошлись по темной броне с мерзким скрежетом. Русалка непонимающе посмотрела на свою нижнюю часть тела, которая отделилась от верхней и осела на песок. Пахнуло тиной и сгнившей травой.

— Петрушка, — повторил я достаточно громко, чтобы меня услышали другие, те, чьи голоса стали явственней.

Новая русалка выскочила из зарослей бесшумной тенью. Но я был готов. Эти твари вряд ли обладали разумом, потому как каждая новая выбегала на береге после того, как раздавалось заветное слово. И словно сумасшедшая кидалась на меня, разевая пасть. Несколько успели, словно лягушки, выбросить вперед языки, которые ударялись в дымный щиток, закрывающий мое лицо. Я успевал увидеть перед своими глазами множество наростов, напоминающий крючковатые коготки. Язык тут же возвращался в их рты. Но повторить попытку лизнуть меня каждая новая тварь уже не пробовала Не успевала. Несмотря на скорость, они не имели шансов против моей косы. А напасть сворой эти создания отчего-то не догадались.

Когда все было закончено, я тяжело оперся на древко косы. Перед небольшим пляжем высилась куча белых останков. состоящих из лягушачьих лап, плавников и черных волос. Последние на поверку оказались чем-то похожим на морскую капусту, которую я в прошлой жизни покупал в супермаркете.

Утерев испарину со лба, я подошел к кромке воды и убедился, что та и впрямь зацвела. Заводь стала гнилым местом. Хотелось убраться подальше. Чем эти твари собирались тут промышлять?

Однако я уже успел заметить, что чуть поодаль кто-то собрал хворост и дрова, собираясь жечь костер. Тяжело представить, кто мог бы по своей воле приперся сюда.

Стоило мне об этом подумать, как послышались новые голоса. Только на этот раз они, очевидно, принадлежали людям. На тропинке, которая вела из деревни, показалась компания, состоящая из нескольких парней и девушек.

Завидев меня, они остановились, и девицы спрятались за спинами своих провожатых.

— Здравы будьте, — растерянно поздоровался один из деревенских.

— И вам не хворать, — ответил я, развеивая косу.

Я подхватил упавший нож. Затем вырвав пучок травы, принялся вытирать ею лезвие от рыбьей крови.

— Что тут у вас происходит? — спросил второй парень, явно пытаясь произвести своей смелостью впечатление на девушек.

— Да так, нечисть убиваю, — беззаботно отозвался я.

— Так это же он! — взвизгнула одна из девиц. — Морозов!

— Да быть того не может, — усомнилась другая.

Я решил не представляться, а спросить о важном.

— Как давно у вас озеро стало дурным?

— С чего это оно дурное? — нахмурился высокий детина, который пришел в себя, и двинулся мне навстречу.

Но не дошел, потому как, наконец, увидел то, что находилось на берегу. Он попятился и едва не свалился на задницу.

— Не вздумайте бежать, — хмуро потребовал я. — Я ведьмак и только что упокоил тут нечисть.

— Это ведь… ведь… да как так? — бормотал здоровяк.

— Соберись. Ты здесь старший? — командирским тоном спросил я.

— Да. Я сын старосты.

— Того, которого мы раньше отправили на каторгу? — я скривился.

— Говорю же, что это Морозов! — звонко воскликнула светловолосая девушка и вышла вперед.

За ее руку цеплялась невысокая девчушка лет десяти, закутанная в тонкую вязаную старую шаль.

— Староста у нас теперь другой. Его всей деревней выбрали. А озеро у нас не дурное. Мы с утра сюда принесли хворост. Хотели сегодня проверить нет ли мусора в воде, чтобы на днях свою русалью неделю устроить. Прямо как у вас… ну почти, как у вас, — девушка потупилась и покраснела.

Я оглянулся, бросив подозрительный взгляд на маслянистую поверхность озера.

— И вы хотите сказать, что тут была чистая вода? Буквально сегодня? — усомнился я.

Мне никто не ответил. Местная молодежь завороженно смотрела на убитую мной нечисть. Стало неловко, что это зрелище доступно ребенку. Потому я загородил девчушке обзор и мягко попросил:

— Вы бы увели отсюда малышку…

И едва я договорил, как моя тьма вырвалась наружу. Буквально за мгновение до того, как ребенок прыгнул на меня.

— Сдохни! — визжала она, пытаясь пробить темную броню. Но ленты моей силы спеленали существо, которое еще секунду назад казалась человеком.

Сейчас оно сделалось тонкой девушкой, покрытой рыбьей кожей без чешуи. Половину лица занимали черные глаза с неправильными веками.

— Ты убил их! Убиииил! — извивалась тварь. — Моих детей! Всех их убил!

Кокон тьмы опутал ее полностью. В последний момент наружу вырвалась рука с изогнутыми когтями.

— Это ж внучка бабки Парасьи. Той, что живет с краю, — просипела светловолосая девушка.

— Как давно ее видели?

— Кого?

— Бабку ту!

Молодежь сбилась в кучку и с ужасом смотрела на нечисть, все слабее трепыхающуюся в коконе, словно в мешке.