Чемпион. Том 3 - Гуров Валерий Александрович. Страница 3

Вован утвердительно кивнул, Пельмень тоже. Возможно следовало выпустить пар, не зря в одном из популярных промоушенов поп-мма существовало «минутка», за которую спортсмены выражали все претензии друг к другу в импровизированном ринге. Однако тренер рассудил иначе.

– Перчатки снимаем. Снимаем живо, кому говорю!

Пельмень нехотя снял перчи, все ещё чувствуя бурлящий в груди гнев. Вован тоже расчехлился.

– К стенке подходим. Живо!

Тренер сам подошёл к стене и указал Пельменю встать по левую руку, а Вове по правую.

– В планку встаём, ступнями в стену упираемся! Встаём-встаём, Вова, нечего драку было затевать! Сейчас вы у меня остынете.

С этими словами тренер на своём примере показал упражнение, которое Пельмень узнал сразу – легендарное отжимание Тайсона, которое тот использовал сидя в тюрьме. За отжиманием классическим следовало сгибание коленей и отведение назад таза. И все со строгим упором ступней в стену.

– Увидели? А теперь отжимаемся по счету, оба сразу! Стопы от стены не отрываем! Раз! – Пал Саныч начал отсчёт.

Пельмень понял – тренер вместо спарринга решил выдворить с головы дурь через нагрузку. Упражнения были Сане знакомы, как их правильно выполнять – представление имелось, хотя с новым телом давались повторы не просто так.

– Пять! Работаем-работаем, дожимай Саня! Вова тебя тоже касается. Кто будет филонить, тот протухшая редиска!

Вовану это упражнение было в новинку, но справлялся он хорошо и быстро понял, как делать правильно.

Тренер продолжал вести счёт. Остальные пацаны активно происходящее обсуждали и хихикали.

– Двадцать!

– А сколько всего делать тренер? – спросил Вован, выполнив очередной повтор.

– А кто первый сдаться, Кулыженко! – ответил Пал Саныч. – Можешь уже сейчас подниматься.

Сдаваться Вован не собирался. Пельмень тоже. Продолжили выполнять и через пару минут счёт дошёл до семидесяти. Саня слышал, как Вован задышал. Самому Пельменю тоже приходилось несладко. Мышцы на руках медленно, но верно забивались.

– Девяносто два! Пельмененко, ты сдаёшься? Кулыженко?

В ответ последовало молчание. Отсчёт продолжился. На 105 повторе у Сани предательски задрожали руки, с кончика носа упали первые капли пота. 120-й повтор Пельмень уже выполнил с трудом. А на счёт 130 еле вернулся в исходное положение в планке. Тело жгло, мышц он уже практически не чувствовал.

– Сдаётся кто, господа хорошие? У кого не хватило душку?

В ответ снова разлилась тишина. Саня принял решение, что не сдаться до тех пор, пока собственное тело не уйдёт в отказ окончательно. Правда оно и сейчас уже не слушалось ни хрена. Не лучше обстояли дела у Вовы, тот пытался расположиться удобнее, переставлял то и дело руки. Тут ещё играло роль и то, что ему, в отличии от Пельменя не приходилось делать упражнение прежде, что уравнивало шансы. Потому когда тренер возобновил отсчёт, случилось то, что случилось. И Саня и Вован рухнули навзничь, грудью на пол, и никто из них так и не сумел подняться. Оба лежали на полу тяжело дыша и не чувствуя мышц.

Тренер подошёл к драчунам, сел на корточки и похлопал их поочерёдно ладонью по плечу.

– Теперь на ринг, щеголята?

Ответа ни с той ни с другой стороны не последовало. Похоже было на то, что Пельмень ждёт первым ответа Вована, и наоборот.

– Руки пожали, недовояки.

Пельмень и Вован переглянулись. Саня первым протянул руку, у него собственно не было никакой вражды, если не считать последнего спарринга. Вован задумался, но руку все же подал. Ну как, вяло коснулся своим кулаком кулака Саши.

– Надеюсь вопрос закрыт, – резюмировал тренер, поднимаясь. – А ты Пельмененко ко мне в кабинет, серьезно поговорить надо!

Глава 2

– Саня это вообще что было, подскажешь? – строго спросил тренер, сложив руки на стол и переплетя в замочек пальцы. – Ты что Куклачёв? Никулин?

– Никак нет, тренер. Я Пельмененко.

– А чего исполняешь, артист?! Зал с цирком что ли перепутал?

Пельмень всего второй раз попал в закуток Пал Саныча и бросал туда-сюда косые взгляды, не в силах перебороть любопытства. Интересно же че по чем. Посмотреть здесь было на что. Куча медалей разного достоинства, грамоты на стенах – от районных до всесоюзных соревнований. Последних так много, что обои даром не нужны – вся стена увешана сплошняком. Ну и Пал Саныч тоже далеко не пацан в своём деле – заслуженный тренер СССР по боксу. Не знал Саня, не знал – ну типа респект и уважуха.

Опыт у Пал Саныча имелся колоссальный – ребята ученики где только не выступали и что только не выигрывали. На это помимо медалей и грамот, указывала импровизированная «Алея славы» лучших воспитанников местной спортивной школы. Тут тебе и мастера спорта, и международники, а один вовсе заслуженный мастер спорта по боксу, на 69 килограммов бился, брал Европу и на различных играх первые места неоднократно брал. Имя этого боксера Саня хорошо помнил, когда сам путь начинал, тот парень уже проводил свои последние бои по любителям.

Помимо следов спортивных подвигов в комнатке тренера стоял стол с журналом учета, компактный металлический сейф у задней стены, и старенькая раскладушка. Видать между тренировками Пал Саныч был не прочь покемарить на боковой.

– Ты может на солнышке перегрелся, Пельмененко? – продолжил тренер. – Или весогонка тяжело даётся, что на людей кидаешься?

– Нет, – виновато покачал головой Саня.

– Месячные у подруги пошли?

– Никак нет.

– А какого рожна ты распускаешь свои культяпки в моем зале?! – Пал Саныч съездил кулаком по столешнице.

Пельмень не нашёл что ответить. Сыпать на Вована он не хотел, это уже лишнее будет, ну и нормальным пацанам влом ябедничать. Да и сам дурак, надо было просто прекратить работу в паре… наверное. Ну и чего греха таить, состояние у Сани честно говоря было «не до разговоров». Нерабочее. Выше скулы гематома расплылась от пропущенного локтя. Руки и мышцы живота совершенно не чувствовались посла сотни отжиманий. Поэтому все, на что Саню хватило – пропищать смущенно «простите» в ответ. Вину свою в любом случае следовало признать. Где-то он слышал, что если один из дерущихся не хочет драки, то ее не будет. Саня же хотел пустить крови, это факт. Да и вдарил первым, как ни крути.

– Дебилы недоделанные, блядь, оба, прости господи, что скажешь, – тренер, выругавшись, перекрестился.

Пельмень опустил голову и промолчал. Ща, остынет… перетерпеть надо. Заслуженно Пал Саныч негодует. Хорошо хоть из зала не выпер к кузькиной матери.

– Ты вообще в курсе, что Вован начал набирать вес, массу мышечную нагоняет?

– В курсе, вы же сами сказали это тренер.

– А догадаешься зачем он это делает?

– Зачем?

– Он на соревнования в супертяжелом хочет выступить… – тренер сузил глаза. – А знаешь на кой черт его в супертяжи дёрнуло?

Саня во второй раз пожал плечами.

– Да чтобы тебя туда не пропустить!

Неожиданно, Саня даже жопой по стулу заёрзал – булки вспотели. Вован был более чем серьёзный конкурент, а если уберёт эмоции, так вовсе машина. Однако внешне Пельмень никакого беспокойства на сей счёт выражать не стал.

– Пусть попробует, флаг ему в руки, Пал Саныч. Я то своё место не отдам.

– Попробует пусть! – взмахнул руками тренер. – У меня теперь из-за ваших детских конфликтов тяжа хорошего нет на область поставить! В первом тяжёлом выступать некому! Это то ты тоже понимаешь?

– Зато два супертяжа в зале, – выкрутился Пельмень.

– Ты посмотри ушлый какой, как уж на сковородке вертится.

Пал Саныч помассировал виски подушечками пальцев, выдохнул, успокаиваясь.

– Один поедет на область, понятно? Лимит у нас.

– Более чем.